Хочется размазать его по стенке, добавить к бессознательному лицу ещё синяков и глубоких рассечений. Хочу слышать, как он вопит, хочу знать, какую невыносимую боль я ему доставляю. Насладиться, насытиться кровью, выпущенной мною из его жалкого ничтожного тела. Поэтому я дождусь, пока он придет в себя. Его скулящая, корчащаяся рожа будет для меня хоть каким-то утешением.

— Он сделал тебе больно? — дрожащим голосом, еле сдерживаясь, чтобы не напугать Луизу, интересуюсь я. — скажи мне.

Её тело снова начинает дрожать, и она теснее прижимается, плача навзрыд.

— Я разберусь с ним… Слышишь? Он пожалеет, что прикоснулся к тебе. Да вообще, что думал о тебе. Пожалеет даже о том, что обдумывал этот план. Он… ответит… за каждое… прикосновение… к твоей коже. Его губы никогда… Слышишь, малышка? Никогда не смогут ни до чего дотронуться. Я это тебе обещаю…

Хочется искромсать всё вокруг от злости. Крушить всё, что попадётся под руки. Но вместо этого я утыкаюсь в ее волосы и выдыхаю, чувствуя пленительный цветочный запах.

Какое-то время мы сидим так. Я чувствую биение её сердца и веду подсчет.

В коридоре раздаётся очередной топот ног, но я не реагирую и остаюсь с ней.

К черту всех! Мне плевать на весь гребаный мир! Важнее та, что прижалась ко мне и уткнулась в грудь.

Лишь бы она была целой и невредимой. Лишь бы была рядом. Мне больше ничего не надо.

Дверь тихонько раскрывается, и в комнату заходит Чарли. Он печально разглядывает прижавшуюся ко мне, Луизу, а после его взгляд встречается с моим.

— Надо проговорить, — произносит он с опаской и, не дожидаясь моего ответа, выходит из комнаты.

Какое-то время я сижу с ней в постели, нежась тишиной и её ароматом.

— Ты дрожишь, Луиза, — разглядывая тело, покрывшееся мелкой сыпью, говорю я. — Это надо снять.

Она встаёт на ноги и аккуратно снимает серебристую тряпку со своего тела. Протягиваю ей чёрную рубашку из шелковой ткани и помогаю надеть на узкие плечи. Моя рубашка висит на ней, доходя до середины бедра. Луиза застегивает пуговицы и приземляется на краю кровати. Я сажусь перед ней на корточки.

— Луиза, я хочу, чтобы ты мне всё рассказала. Это он написал тебе? Он прикинулся мной?

— Да… — задумчиво и отстраненно отвечает Луиза, но и это для меня сейчас как нектар.

Полагаю, Саймон догадался о нашей ссоре и воспользовался этим. А Луиза просто попалась на его удочку.

И я снова начинаю прокручивать в голове то, что произошло между нами три недели назад. Если бы я не набросился на неё, этой цепочки происшествий не случилось бы. Я бы не допустил, чтобы Саймон приблизился к Луизе.

Касаюсь её оголенных ножек и как можно нежнее провожу вверх. Обхватываю её бёдра и зарываюсь лицом в мягкую, холодную кожу. Луиза дёргается, ощущая мои прикосновения, поэтому я отчаянно целую гладкую кожу, пытаясь этим успокоить её. Но, думаю, это помогает больше мне.

— Прости меня, детка… — шепчу я, даже не зная, слышит она меня или нет. — Прости!

— Почему ты не пришёл за мной? — раздаётся неожиданно над моей головой. Поднимаю взгляд вверх к ней и смотрю на припухшие губы. — Почему ты не звонил мне?

Мне нечего ответить. И вряд ли это её устроит.

Я хотел. Много раз хотел забрать её обратно к себе. Хотел ворваться в их дом и, не обращая внимания на возмущение её мамы, увезти в своё логово. Но при всем диком желании сделать это, я решил дать нам небольшую передышку. Она должна была всё как следует обдумать. Решить, хочет ли быть со мной, несмотря на мой характер.

Теперь же, чувствуя тепло и аромат её тела, понимаю, это было глупо. Я не могу без неё. Не могу, как без глотка воздуха. А эта «передышка» была мучением для нас обоих.

— Я хотел… хотел, чтобы ты все обдумала, чтобы отдохнула и смогла…

— Обдумала? Это говоришь мне ты? Кого ты обманываешь, Адам? Я прекрасно знаю тебя. Ты так не делаешь. Если тебе что-то нужно, то ты идёшь и берёшь. Ты не спрашиваешь разрешения. Так с чего вдруг ты решил дать мне отдохнуть? Что я должна была обдумать?

Луиза смотрит мне в глаза, пытаясь что-то в них найти, а потом медленно отводит замученный взгляд в сторону. Секунда-другая, и глаза опять начинают сверкать.

Хочу, чтобы она закатила истерику. Наорала на меня что есть мочи. Набросилась с кулаками, оскорблениями, угрозами. Хоть что-нибудь, но не сидела со сверкающими от слез глазами, безжизненно уставившись в одну точку.

— Адам… — раздаётся за моей спиной голос Мэтиса.

— Я ненадолго… — тихо говорю Луизе и встаю с пола. — А когда вернусь, мы с тобой поговорим. — Луиза ничего не отвечает. — Слышишь? — более требовательно говорю я, переводя взгляд на губы, что до ужаса хочу поцеловать. И поцелую. Чуть позже.

Она кивает в ответ, и я выхожу. За дверью меня ожидают напряженные Чарли и Метис.

— Где он? — сухо бросаю я, игнорируя с опаской разглядывающие взгляды.

— Приходит в себя. От него несёт алкоголем и, похоже, что под дозой, — устало бубнит Метис.

— Это должно меня утешить?

— Нет…

— Тогда я не понимаю, к чему ты это говоришь? Никакое оправдание его не спасёт от должной участи.

Они растерянно переглядываются между собой.

— О чем ты?

— Скорая прибудет с минуты на минуту и заберёт его. Возможно, она уже подъехала, пока мы говорим с тобой, — поясняет Чарли.

Нужно было дать ему подохнуть. Он не стоит того, чтобы ребята так суетились над ним. Он не стоит того, чтобы я вообще говорил с ним, чтобы тратил своё драгоценное время на него. Единственное, что мне хочется, кроме тёплой постели с моей малышкой, — это свернуть его гребаную шею.

— Как себя чувствует Луиза? — прерывает меня из мыслей голос Чарли. Я бросаю на него грозный взгляд, будто он не имеет права справляться о её самочувствии. Он это мгновенно улавливает.

— А ты сам как думаешь?

Чарли не отвечает, а всего лишь пожимает губами в знак сочувствия.

— В голове не укладывается. Как он это провернул? Неужели всё заранее распланировал? — задумчиво интересуется Мэтис.

— Он написал ей от моего имени.

— И она поверила? Черт, Луиза ведь не глупа, как так легко поддалась? — хмурится Чарли.

— На то были причины, — выдыхаю я устало.

— Пока мы носились по Нью-Йорку, этот сукин сын готовил план мести. Черт возьми, хорошо, что ты успел… — говорит Мэтис, и Чарли мгновенно толкает его в бок. Но поздно. Я ничего не отвечаю и быстрыми шагами иду в свою спальню, где лежит этот кусок тухлого мяса. Хорошо, что я успел? Если бы я не успел, если бы я опоздал, то он был бы уже мёртв. Я бы…

— Уйдите… — еле сдерживая свой гнев внутри, шиплю я Джейку и Кевину, что встали передо мной.

— Адам, он уже получил своё, — говорит Кевин.

— Ты сделал все, что надо… и даже больше, — пытается успокоить меня Джейк.

— Ничего подобного. Он легко отделался. Джейк, убери руки.

— Скорая приехала, — раздаётся за моей спиной голос Метиса.

Я разглядываю тело этого ублюдка за спинами парней, которое начинает приходить в себя.

— Адам… — снова обращается ко мне Чарли. — Отпусти его. Хотя бы на пока. Пусть скорая окажет ему помощь.

Отпустить? Отпустить?! Злость, снова охватывает меня. Я не могу сдерживаться. Не могу. Чувствую, как от гнева начинают дрожать руки. Резко хватаю Чарли за ворот серой рубашки и притягиваю к себе.

— Чарли, дружище… — щиплю я ему в лицо, в то время как остальные снова засуетились вокруг меня. — Попытайся он, твой друг Саймон, изнасиловать Вивьен, ты бы также сказал мне? М-м? Так же?! — разрывается мое горло, и я рывком отталкиваю его от себя. — Он никогда, никогда не получит столько, сколько заслуживает. Ему повезло, что потерял сознание. Ему повезло, что у него есть такие друзья, которых он не стоит. В противном случае я бы выломал ему каждую кость, каждый палец, которым он прикасался к Луизе…

Я делаю несколько раз прерывистые вздохи, выдыхаю и замолкаю. Ребята ничего не говорят в ответ. Никто не осмелится перечить, потому что знают, это так. А Чарли… Его я задел его за живое. Попал прямо в сердце.