Было бы ошибкой считать, что правительству Чжу Ди (так же как и Чжу Юань-чжана) удавалось полностью прекратить частную деятельность китайского купечества за рубежом. Различными путями торговцы добивались разрешений на выезд за границу, а еще чаще нарушали запрет, уходя без разрешения. Недаром в конце XIV в. пришлось многократно повторять запрет. То же самое наблюдалось и в начале XV в. Запрет был подтвержден в 1402 г., а в начале 1404 г. двору сообщалось: «Народ, живущий на морском побережье Фуцзяни, частным образом грузит морские корабли и вступает в связи с зарубежными странами» [23, цз. 27, 498]. В равной мере не достигло цели и новое строгое подтверждение запрета в 1404 г. Уже в январе 1406 г. Цензорат докладывал о самовольной покупке простонародьем кораблей и использовании их для морских перевозок товаров [23, цз. 49, 742]. Аналогичной была ситуация и на сухопутных границах. В марте 1408 г. главнокомандующий войсками в Ганьсу Хэ Фу докладывал: «Многие солдаты из различных гарнизонов… частным образом уходят за границу и покупают там лошадей» [23, цз. 76, 1035].

В общем и целом, несмотря на сдерживание торговой инициативы китайского купеческого капитала за рубежом, внешняя торговля страны в начале XV в. получила дальнейшее развитие по сравнению с предшествующим столетием. Особенно активизировалась морская торговля, в которой, однако, в рассматриваемый период преобладало казенное, централизованное начало. В 1406 г. из Гуандуна докладывали, что заморских товаров поступает столько, что не хватает средств для доставки их в столицу [17, цз. 89, 49а]. В мае 1407 г. все чиновники империи получили от двора подарки зарубежными тканями [23, цз. 65, 924]. А в октябре того же года различным гражданским и военным чинам даровали привозной черный перец [23, цз. 71, 995]. Сохранилась запись, могущая в общем характеризовать внешнюю торговлю начала XV в.: «Удивительные товары и огромные драгоценности, прежде мало встречавшиеся в Китае, переполнили казну и рынки. Бедный люд получил распоряжение (читай: «разрешение». — А. Б.) покупать их, и многие разбогатели на этом. А нужды государства также с избытком удовлетворялись [благодаря этому]» [172, 101].

Итак, если говорить об общей ситуации в торговой политике китайского правительства в начале XV в., то следует констатировать, что практически она была не столь непримирима, как этого можно было бы ожидать исходя из теоретического осуждения торговли. Несмотря на существование различных ограничений (характерных для всего феодального периода в Китае), торговля встречала легальное признание и даже снисходительно-благожелательное отношение правительства Чжу Ди. Строго пресекалась лишь коммерческая деятельность высших слоев господствующего феодального класса, а также частная торговля китайцев за пределами империи. В то же время центральная власть не была намерена выпускать торговлю из-под общего контроля, что заметно проявилось на примере перепродажи соли и особенно внешней торговли. Тем не менее отмеченная терпимость в политике правительства Чжу Ди по отношению к торговле, несомненно сыграла свою положительную роль для ее дальнейшего развития.

Картина регулирования правительством Чжу Ди ремесла и торговли будет не полной, если не сказать несколько слов о финансовой системе рассматриваемого времени. Последняя в общих чертах сохраняла образцы и нормы, введенные в конце XIV в. Основным в финансовой системе Китая конца XIV — начала XV в. было параллельное употребление ассигнаций и медной монеты. Медные (меньше железные или оловянные) деньги издревле являлись основным платежным средством и средством обращения. Ассигнации появились в XI–XIV вв. В 1374 г. было приказано приступить к печатанию минских ассигнаций, которые в следующем году были выпущены в обращение [29, цз. 81, 7268 (2)][58].

Одновременно был издан запрет на использование частными лицами золота и серебра в качестве платежного средства [160, 3]. Правительство предполагало сделать ассигнации основой финансовой системы. С этой целью во второй половине царствования Чжу Юань-чжана литье медной монеты было сокращено [139, 425]. Однако, несмотря на все старания внедрить в обращение ассигнации, их курс начал падать вскоре же после выпуска. Ся Се по этому поводу отмечает: «С момента введения закона об ассигнациях установился порядок, что в торговле народом принимаются равно и монета, и ассигнации. Однако большинство торговцев ценили монету и пренебрегали ассигнациями» [24, цз. 14, 626]. Ко времени воцарения Чжу Ди ассигнации были сильно обесценены [176, 79]. Они постепенно выходили из обращения. Создавалась ситуация, весьма лаконично определяемая источниками: «Закон об ассигнациях не действовал» [33, цз. 81, 1643]. Поэтому правительство Чжу Ди с первых лет начинает предпринимать меры к насильственному внедрению ассигнаций в обращение. 10 мая 1403 г. был подтвержден запрет на использование в торговле золота и серебра и запрещено частным образом менять ассигнации на драгоценные металлы [23, цз. 13, 901; 33, цз. 81, 1643]. Императорский двор так объяснял данную меру: «Это связано с тем, что при одновременном использовании в народе и серебра, и ассигнаций, как правило, высоко ценится серебро и низко ценятся ассигнации. Поэтому запрещено обменивать их» [23, цз. 29,518]. Однако это подрывало возможность установления серебряного стандарта ассигнаций, что могло бы предотвратить дальнейшее их падение в цене. Правительство Чжу Ди, как видно, не могло предугадать этого и избрало другой путь поддержания курса ассигнаций.

Актом от 10 мая вводился порядок обмена ассигнаций: все истертые и порванные банкноты разрешалось обменивать в казне на новые [24, цз. 14, 627]. В этой связи нужно отметить, что еще раньше, в декабре 1402 г., Чжу Ди отклонил предложение Ся Юань-цзи именить тип ассигнаций и проставлять на них новый девиз правления Юнлэ. Чжу Ди мотивировал это тем, что он намерен во всем следовать политике своего отца и поэтому менять девиз Хунъу на ассигнациях не обязательно [23, цз. 14, 260]. Однако на деле этот шаг преследовал более практические цели. Сохранение старого типа ассигнаций позволило оставить в обращении всю массу выпущенных банкнот и одновременно не давало возможности определить, сколько банкнот напечатано новым правительством.

В соответствии со стремлением правительства Чжу Ди наладить обращение ассигнаций находится и то, что в первые годы после его прихода к власти не отливалась медная монета.

Но усилия властей в отмеченном направлении по-прежнему во многом оставались тщетными. Изгнать драгоценные металлы из торговли не удавалось. Источники фиксируют случаи нарушения запрета на пересчет ассигнаций в серебро и на использование серебра в торговле [23, цз. 23, 424, цз. 27, 497, цз. 29, 518]. 22 мая 1419 г. правительство вновь подтвердило упомянутый запрет [23, цз. 211, 2134]. Однако драгоценные металлы, и в особенности серебро, занимали в описываемое время уже довольно прочное место в торговле, и остановить этот процесс было невозможно. Ко второй половине 20-х годов XV в. они вновь практически оттеснили ассигнации, а после 1436 г. запрет на использование в торговле золота и серебра был отменен [139, 429).

Не удалось правительству и наладить обмен негодных ассигнаций на новые. Ся Се писал по этому поводу: «Получить годные [к употреблению} ассигнации было трудно. Поэтому, хотя [подтвержденный] старый закон и был строг, но запрет не действовал» [24, цз. 14, 627]. Уже с 1404 г. ассигнации начали вновь, как и в конце XIV в., падать в цене [176, 79].

Некоторые представители правящих кругов довольно четко представляли себе причины этого явления. Цензор Чэнь Инь, например, докладывал двору 25 сентября 1404 г.: «В последние годы порядок [выпуска] ассигнаций не соблюдается. Это связано с тем, что императорский двор выпускает слишком много ассигнаций и закупает [на них] урожаи. Отсутствие порядка приводит к тому, что вещи дорожают, а ассигнации обесцениваются» [23, цз. 33, 589]. В связи с этим Чэнь Инь предлагал приступить к изъятию лишнего количества ассигнаций путем распродажи населению казенной соли. Это предложение также было одобрено, но при его осуществлении стали брать с народа цену в ассигнациях гораздо большую, чем предписывалось [34, цз. 20, 2960]. Поэтому данное мероприятие успеха не имело.