Отступление армии Янь в Пекин в ноябре 1401 г. было вызвано не поражениями, а измотанностью войск, необходимостью дать солдатам отдых. Проведенная кампания показала несостоятельность стратегического плана, принятого северянами, когда бои велись на разных направлениях силами отдельных отрядов. Тактическое же преимущество войск Чжу Ди выявилось в ходе этой кампании вполне отчетливо: большинство сражений, происшедших в этот период, было ими выиграно.

К тому же общая наступательная инициатива, перейдя к северянам в конце 1400 г., по-прежнему оставалась в их руках. В этом плане симптоматично, что в приводимой цитате из труда Гу Ин-тая дворцовые советники думают лишь об оборонена случай нового наступления противника, но не об активизации своих действий. Эти моменты сознавались в правительственном лагере. Поэтому не удивительно, что в том же труде Гу Ин-тая помещена другая, уже отнюдь не «придворная» характеристика положения, сложившегося в конце 1401 г. Он пишет: «Теперь, когда войска Янь постепенно одолевали, многие генералы [правительственной армии] трусливо выжидали» [32, цз. 16, 26].

Осознание «постепенного одолевания» северянами южан вызывало упаднические настроения в правительственном стане. Еще Сюе Янь, вернувшись из ставки Чжу Ди, в беседе с Фан Сяо-жу с глазу на глаз говорил, что не видит возможности победить в войне [32, цз. 16, 24]. В Нанкине распространялись слухи о «критическом положении дел» [33, цз. 4; 55; 37, 8545(2)]. В высшем командовании правительственной армии начались разногласия и интриги [26, цз. 7, 96]. Не доверяя силе регулярных войск, двор в конце 1401 г. предпринял попытку сформировать своего рода добровольческую армию: в обе провинции Чжэ (Чжэси и Чжэдун — совр. пров. Чжэцзян) были направлены эмиссары для вербовки солдат и офицеров, «обладавших чувством долга и храбростью» [16, цз. 11, 828]. Характерно, что объектом формирования такой армии был избран именно район провинции Чжэцзян, который при Чжу Юнь-вэне получил определенные налоговые льготы, а выходцы из местных господствующих слоев имели преобладающие (в сравнении с другими провинциями) позиции в административно-бюрократическом аппарате империи.

В конце 1401 г. в придворной касте евнухов окончательно возобладали тенденции в пользу Чжу Ди. Они тайно направили доверенного человека в Пекин. В привезенном им послании сообщалось, что имперская столица «пуста» — в ней нет крупных воинских соединений. Поэтому евнухи советовали Янь-вану нанести прямой удар по Нанкину и обещали со своей стороны тайную внутреннюю поддержку [16, цз. 11, 829; 24, цз. 12, 581; 32, цз. 16, 27].

Этот совет учли в ставке Чжу Ди. При разработке стратегического плана нового наступления на юг возобладало мнение Дао Яня, который говорил: «Не следует [ждать] сдачи городов и уездов. [Нужно] быстро идти к столице. Это будет политика взятия [противника] за горло, удар по пустому месту» [24, цз. 12, 581]. Надо полагать, что принятие такого плана было обусловлено не только советом тайных сторонников Чжу Ди из столицы, но и трезвым учетом опыта летне-осенней кампании 1401 г. Последняя кампания показала, что отсутствие четкого направления главного удара и распыление сил на осаду отдельных крепостей не дали ощутимого успеха. Кроме того, при разработке новой кампании в ставке Чжу Ди, очевидно, учитывалась отмеченная выше Гу Ин-таем «распределенность» (т. е. разбросанность) правительственных сил по различным городам и крепостям.

5 января 1402 г. армия Янь выступила из Пекина в поход на юг. Она продвигалась приблизительно тем же путем, что и во время зимнего похода 1400–1401 гг., но только пошла еще дальше (схема 5). Придерживаясь своего плана, командование северян брало лишь те города, которые легко сдавались. Крепости, оказывающие сопротивление, армия Чжу Ди обходила, и они оставались в тылу. Через десять дней после начала похода войскам был обнародован манифест Чжу Ди, где содержались призывы и строгий наказ не причинять вреда мирному населению [23, цз. 8, 104–105]. В условиях продвижения армии далеко на юг вопрос о настроениях основной массы населения в районах близ театра военных действий приобретал немалое значение и был по достоинству оценен ставкой Чжу Ди.

Правительство решило начать новые переговоры (в апреле 1402 г. к северянам был отправлен цензор Цзэн Фэн-шао) для того, чтобы задержать продвижение противника. Но эта попытка не дала положительных результатов [16, цз. 12, 832].

В мае наступательный порыв северян все же был приостановлен: в двух боях севернее р. Хуайхэ они были разбиты [32, цз. 16, 29–30]. Но войска Янь быстро оправились и 28–29 мая нанесли решительный удар по одной из крупных группировок правительственных войск при Линби (пров. Аньхой) [32, цз. 16, 30]. Вслед за тем гарнизоны близлежащих крепостей на северном берегу р. Хуайхэ либо разбежались, либо перешли на сторону Чжу Ди [16, цз. 12, 833–834; 32, цз. 16, 31]. Армии Шэн Юна не удалось остановить продвижение северян на таком водном рубеже, как р. Хуайхэ. В 20-х числах июня войска Чжу Ди вышли к р. Янцзы, сосредоточив основные силы несколько ниже Нанкина по течению [32, цз. 16, 32]. На другом берегу им противостояла армия Шэн Юна. Но несмотря на трудность форсирования Янцзы, положение столицы империи было тяжелым.

Во-первых, правительственные войска, оставшиеся в тылу армии Янь (среди них самая крупная группировка под командованием Мэй Иня в Хуайане), практически бездействовали. Столица была прикрыта лишь солдатами Шэн Юна и собственным гарнизоном.

Во-вторых, само появление войск Янь на берегах Янцзы оказало большое моральное воздействие на настроения в правительственном лагере. Многие крупные сановники стали направлять своих доверенных лиц к Чжу Ди с изложением возможных планов перехода через Янцзы и взятия столицы [32, цз. 16, 33]. Усилилось брожение и в армии, защищавшей столицу. Сдался со всеми кораблями и солдатами генерал Чэнь Сюань, посланный на помощь Шэн Юну [32, цз. 16, 33]. Во флоте, стоявшем на р. Янцзы, вспыхнул мятеж, приведший к переходу кораблей на сторону Чжу Ди [32, цз. 16, 33]. Колебался в своих дальнейших намерениях командир гарнизона г. Чжэнь-цзяна — наиболее сильной крепости напротив района концентрации северян [24, цз. 13, 589].

Наконец, в-третьих, формирование добровольческой армии к концу июня 1402 г. так и не было закончено. Резервы с юга запаздывали. В связи с этим 22 июня император обратился к стране с призывом создать новую добровольческую «армию верности государю». Это была своего рода крайняя мера. Призыв гласил: «Силы войск Янь настолько [велики, что] скоро [можно ожидать] нападения на императорский дворец. Чиновники и народ в столице и провинциях! Почему же вы сидите и смотрите на мои трудности и не оказываете мне помощи? Всем гражданским и военным чиновникам и неслужилым ученым следует тотчас же [вступить в армию] верности государю. Совместными усилиями искореним великие трудности и снова [установим] спокойствие в отечестве!» [33, цз. 4, 56].

Призыв был услышан: в отдельных районах провинций Цзянсу, Чжэнцзян, Аньхой и Цзянси начали формироваться добровольческие отряды [16, цз. 12, 835; 24, цз. 13, 588; 26, цз. 7, 156]. Но было уже слишком поздно. Эти отряды не подоспели к столице вовремя.

Призыв императора свидетельствует о том, что в столице царило подавленное настроение, двор был в растерянности. Ци Тай и Хуан Цзы-дэн были срочно вызваны в Нанкин. Но они, очевидно, сочтя положение безнадежным, не явились в столицу и бежали [24, цз. 13, 588; 32, цз. 16, 34].

По совету Фан Сяо-жу, к Чжу Ди была направлена двоюродная сестра последнего с предложением разделить Китай пополам. Но Чжу Ди понимал, что всякое примирение или промедление будет играть не в его пользу. И он дал ответ: «Это, предложение, вероятно, [вызвано] намерением коварных сановников удержать мои войска, пока не подойдут солдаты из далеких районов» [32, цз. 16, 32].