В первой половине того же года императорское правительство нанесло удар еще по одному из держателей уделов — Сян-вану. Его обвинили в намерении поднять мятеж, в выпуске собственной валюты и жестокости [16, цз. 11, 798; 29, цз. 101, 7325(2); 32, цз. 15, 3]. В его резиденцию — Цзинчжоу (пров. Хубэй) были направлены эмиссары двора. Помимо письменного выговора вану они имели полномочия допросить его, а по некоторым данным — арестовать [29, цз. 101, 7325(2); 32, цз. 15, 3]. Вслед за ними на Цзинчжоу шли войска «в карательный поход» [33, цз. 4, 52]. В этой ситуации Сян-ван предпочел покончить жизнь самоубийством [29, цз. 101, 7325 (2); 38, 120]. Его удел был ликвидирован.
Меры, предпринятые против удельных ванов, не могли не иметь резонанса в стране. Они не затрагивали непосредственно интересов народных масс, но в условиях внутренней борьбы в среде господствующего класса должны были получить здесь определенный отклик. Документально трудно проследить, насколько широкую поддержку или, наоборот, противодействие встретила политика ликвидации уделов. Несомненно только, что она нашла своих сторонников и противников в чиновно-бюрократических слоях как в столице, так и в провинциях.
Свидетельством этому служат доклады различных сановников, в той или иной форме высказывавших свое отношение к положению с уделами. В докладе Гао Вэя из Ведомства чинов, поданном в конце 1398 г., проводилась мысль, что система уделов — это установившийся порядок и не стоит его нарушать. Но вместе с тем Гао Вэй признавал, что удельные ваны опасны для центрального правительства. Он возражал лишь против крайних мер. Докладчик предлагал упразднить наследование уделов сыновьями ванов и тем самым превратить такие держания во временные. Сыновьям удельных властителей он рекомендовал предоставлять самостоятельные резиденции вдали от отцов Тем самым, писал Гао Вэй о ванах, «[мы] уничтожим их [силу], не уничтожая [их самих]» [24, цз. 11, 543]. В докладе также предлагалось уменьшить размеры уделов и стараться распылять военную силу в пределах их территории. Что же касается нарушения ванами установленных нормативов, то Гао Вэй считал это неизбежным явлением и рекомендовал правительству смотреть на это сквозь пальцы [24, цз. 11, 543–544; 32, цз. 15, 3].
Другой докладчик — помощник начальника Ведомства налогов Го Жэнь — в 1399 г. писал, что «карательные походы», подобные вторжению войск в уделы Чжоу-вана и Сян-вана, приводят к разорению местности, подвергшейся нашествию, а следовательно, разорению страны. В аллегорической форме Го Жэнь выступал против подобной политики [16, цз. 11, 799].
Наряду с возражениями против активной борьбы правительства с удельными ванами в конце 1398 — первой половине 1399 г. в столицу поступало много докладов с «разоблачением» действий ванов [16, цз. 11, 792; 24, цз. 11, 543; 27, цз. 2, 72; 29, цз. 101, 7325(2); 33, цз. 4, 51]. Предупреждая правительство об опасности и рекомендуя принимать различные меры по ограничению ванов, податели этих докладов проявляли себя сторонниками принятого курса на ликвидацию существующей системы уделов. Таким образом, инициатива Ци Тая, Хуан Цзы-дэна и Фан Сяо-жу по борьбе с удельными властителями находила определенную поддержку. Для примера можно перечислить ряд лиц, в той или иной форме выступавших против удельных ванов: Му Шэн, Чэнь Чжи, Цзэн Мин-шэнь, Чжо Цзин, сановный аристократ Сюй Хуй-цзу, начальник Судебного ведомства Бао Чжао, помощник начальника Ведомства налогов Ся Юань-цзи, цензор Цзэн Фэн-шао, провинциальные чиновники Чжан Бин, Се Гуй, Юй Фэн-чэнь, Гу Чэн, ученый-преподаватель из Сычуани Чэн Цзи, сотники Ни Лян и Дэн Юн и многие другие.
Однако были и противники борьбы с ванами, и даже активные помощники последних в противостоянии правительству. Помимо упомянутых Го Жэня и Гао Вэя здесь уместно вспомнить «наставника во зле» Минь-вана Цзун Линя, безымянного офицера, казненного по делу Ци-вана, а также назвать столичного аристократа Сюй Цзэн-шоу (брата Сюй Хуй-цзу), военных чинов Чжан Юя, Чжу Нэна, Юй Ляна и Чжоу До, провинциальных чиновников Цао Юя и Чжан Ляня, буддийского проповедника Дао Яня, его подручного Юань Гуна и многих других.
Естественно, эти списки далеко не полны и в известной степени случайны, ибо источники дают крайне скупые и необычайно разбросанные сведения по интересующему нас вопросу. Но приводимые данные свидетельствуют, что в господствующем классе, и прежде всего в его чиновно-бюрократической прослойке, шло определенное размежевание на сторонников и противников принятого правительством Чжу Юнь-вэня курса на борьбу с удельными властителями.
Закономерность такого размежевания, в частности среди гражданских и военных чинов в самих уделах, вполне обоснованна. Нужно учитывать, что последние (как присланные из центра, так и занимавшие здесь ранее определенные должности) были поставлены в весьма сложное положение «слуг двух господ». Призванные служить центральной власти, они в то же время зависели от местного вана, влияние которого определялось уже тем, что он находился не далеко, в столице, а непосредственно рядом с ними. Поэтому при обострении противоречий между ванами и центральным правительством они должны были делать выбор и ориентироваться на одну из противоположных сторон. Такое явление хорошо прослеживается на примере всей истории назревания конфликта между уделом Янь и центром, о чем будет сказано ниже. Надо полагать, что и в других уделах в 1398–1399 г. наблюдалось нечто подобное, хотя данные источников здесь гораздо беднее.
Возвращаясь к приведенным персональным спискам, нужно отметить, что прослеживаемое размежевание коснулось не только местных чиновных и военных кругов, но и представителей столичной аристократии и бюрократии.
Не преувеличивая размах означенного размежевания, следует, однако, сказать, что в условиях и без того довольно острой после 1398 г. внутриполитической борьбы в стране и сохранения известного недовольства действиями правительства в других областях жизни подобное явление имело немаловажное значение. Именно на общем фоне сложившегося в 1398–1399 гг. политического положения борьба вокруг вопроса об уделах неминуемо должна была вести к еще большей, чем прежде, поляризации внутренних противоречий. Иначе говоря, размежевание на сторонников и противников ликвидации существующих уделов определялось не только позицией отдельных группировок и лиц в связи с данным мероприятием, но и отражало их отношение к политике правительства Чжу Юнь-вэня в целом[15]. Именно в этом плане можно говорить об определенном катализирующем воздействии, которое оказала попытка ликвидации уделов на расстановку сил во внутриполитической борьбе.
Этот вывод весьма важен для правильного, всестороннего подхода к выявлению причин возникшей в 1399 г. вокруг вопроса об уделах междоусобной войны. В свете этого становится понятной та поддержка, которую, как констатирует Д. Чэнь, мятежный Чжу Ди получил в среде провинциальных военных и гражданских властей страны после начала вооруженной борьбы с правительством [189, 193].
Вернемся, однако, к фактической стороне возникновения военного конфликта. Предпринимая шаги против названных выше пятерых ванов, центральное правительство не упускало из виду подготовку удара по уделу Янь. На фоне общей линии, взятой на ликвидацию существующих уделов, намерение покончить с Янь-ваном Чжу Ди, обладавшим сильной армией и амбицией старшего из оставшихся сыновей Чжу Юань-чжана, не представляется удивительным. Еще осенью 1398 г. можно проследить целый ряд перемещений армейских подразделений и командующих в северных районах страны, а также воинские маневры, что в целом создает общую картину военных приготовлений правительства против Чжу Ди [16, цз. 11, 792–793; 29, цз. 4, 7103(4); 33, цз. 4, 50–51]. Одновременно в Пекин начинают засылаться сановники со специальными тайными заданиями следить за Янь-ваном и обеспечить в его столице «внутреннюю поддержку» правительству на случай столкновения. Среди них можно назвать Чжан Бина, Се Гуя, Чжан Синя, Гэ Чэна, Гэн Сяня и Цзин Цин-шу [24, цз. 11, 545; 29, цз. 4, 7103(4); 32, цз. 16, 6].
