Шторка примерочной колыхнулась — Арина высунула любопытный нос. Я поспешил смыться.

Арина подошла к нашей лавочке минут через десять, вся недовольная.

— Она просто поставила коробку к стене, и вскрывать не стала, — пожаловалась она. — Готовились, готовились, и за минуту всё закончилось…

— Слава богу! — с облегчением выдохнул Макс. — У меня минуты спокойной не было. Ужас какой-то. Чтобы я ещё когда-нибудь!..

— Дай зеркало, — обращаясь к Арине, перебил я его.

Арина заметила, что я уже стёр веснушки, и полезла в сумку за зеркалом.

— Ну вот, даже не пригодилось, на тебя и не смотрел никто.

Я придирчиво осмотрел себя в складное зеркальце и остался доволен. Выкинул в урну испорченный платок и потянулся.

— Ну всё, наконец-то выходные! Бесконечная какая-то неделя была.

— Да уж, — поддакнул Макс. — Даже не верится, что неделю назад были ещё каникулы.

— Это точно, — Арина спрятала зеркало и вскинула на плечо сумку.

Мы побрели в сторону Ленинградского проспекта.

В субботу я кайфовал. Родители, как и собирались, уехали на дачу за бабушкой. Мы вместе позавтракали, и вместе вышли из дома, они сели в машину и укатили, а я пошёл в парикмахерскую. Наконец-то.

Вернувшись, выпил чаю и сел за уроки. Сделал не только на понедельник, а вообще всё, что можно. Почитал учебник литературы подальше, чем требовалось, заполнил дневник.

Вспомнил про «Двух капитанов» и зарылся в мешки с книгами, сваленные в гостиной. Нашёл и начал читать. Книга была не то, чтобы скучной, но какой-то пустоватой. Я пропускал целые абзацы, а когда окончательно надоело, накатал «Положение о должности старосты в общеобразовательных учебных заведениях». Получилось очень красиво, но я запнулся о то, что не знал, есть ли в школе какое-то самоуправление, типа Ученического Совета, Совета Старост или чего-то такого. Да и на Федеральный закон об образовании было неплохо бы сослаться, а я даже его номера не знаю. Сидеть дома уже надоело, и мне в голову пришёл очень экзотичный вариант времяпровождения — сходить в библиотеку. Хотя, пожалуй, в этом времени это было нормально, но для меня-то это было очень необычно.

Я позвонил в справочную, и узнал, где расположена районная библиотека. Оказалось, что поблизости их две — обычная и детская. Детская располагалась подальше, в Боткинском проезде, а обычная взрослая вообще, считай, рядом, в двух кварталах. В принципе, можно записаться и туда, и туда, но я решил уточнить по телефону. А то всё-таки мне только тринадцать лет, вдруг взрослая мне не по чину, а в детской нет Федеральных законов.

В телефонных переговорах выяснились любопытные детали — обе библиотеки состояли из читального зала, где книги не выдаются на дом, и «абонементов», то есть таких отделов, где как раз выдаются. Но законы были только в читальных залах, то есть взять домой я бы их не смог ни там, ни там. Но, в принципе, мне и не надо, я могу и в читальном зале посмотреть.

Я быстренько собрался, прихватил из серванта своё Свидетельство о рождении и пошёл в библиотеку. Ощущения были довольно необычными, я поймал себя на том, что даже слегка волнуюсь — всё-таки в библиотеку иду.

Свидетельство не понадобилось — в читальный зал пускали и так, и после десятиминутного ожидания выдали нужный мне закон. Был он совсем свеженьким, этого, 1996-го года, и со странным, обратным, номером: № 12-ФЗ.

Я бегло пролистал его, вычленив то, что мне нужно — уже есть такие формы образования, как семейное, самообразование и экстернат, и допускается их сочетание. Хм, может, стоит русский сдать экстерном, чтобы классуха не придиралась? Были и сюрпризы — например, учредителем образовательного учреждения мог быть и просто гражданин, в том числе и иностранец, а ещё бросить школу можно только с согласия родителей и при достижении пятнадцати лет. Не то, чтобы я собирался… Ещё из интересного были льготы по налогам учредителям образовательных учреждений, и то, что от имени школы можно вести предпринимательскую деятельность, покупать акции, например, или что-то производить и реализовывать, а вот репетиторством хоть и можно заниматься без лицензии, но регистрационный сбор (не знаю, что это) нужно платить. А ещё школа должна государству возместить ущерб, причинённый некачественным образованием, если учеников пришлось переучивать…

В общем, я просветился достаточно, сдал книжечку с законом и отправился домой. Обед уже хорошо улёгся, так что я провёл полноценную двухчасовую тренировку, принял душ, а там уже и родители приехали.

Мама была в полном восторге от дачи — от её расположения, от участка, от речки, от дома и от мебели в доме. Даже жалела, что бабушка, по каким-то своим причинам, так рано вернулась в город, и меня не отправить на выходные «дышать воздухом».

Я слушал с дальним прицелом — как уже выяснилось, у бабушки был только один ребёнок, мой отец, так что я единственный потенциальный наследник всех богатств. А дача, как оказалась, была куплена бабушкой только в этом году, мама там за лето ни разу не побывала, и теперь многословно сожалела об этом, упрекая отца, что он скрыл от неё такую красоту, при том, что ребёнок после болезни был вынужден торчать в душном городе. Отец мрачно огрызался.

Перед сном мама напомнила, что завтра мы едем к бабушке в Ясенево, помогать с уборкой и разбором вещей. Я не возражал.

От визита к бабушке я ничего особенно не ждал — ну приедем, попьем чаю, поможем какие-то дачные вещи разобрать. Надо ведь хотя бы узнать, как она выглядит, поскольку её фотографий в семейных альбомах не нашлось. А то вдруг окликнет меня на улице какая-то старушка, или домой к нам придёт, или в школу, а я бац — и родную бабку не признаю. Странно может получиться.

Отец всю дорогу ныл, как ему трудно ехать в такую даль, да ещё второй выходной подряд, да что сама бабушка его об этом и не просила, да что и живёт она получше многих, спасибо, хоть с него денег не тянет. Честно говоря, такое отношение взрослого мужика к собственной матери казалось мне просто отвратительным. Получше многих она живёт, ну не урод ли? Деньгами он ей точно не помогает, это и мама упоминала. Видал я на улицах стариков, которые всю трудовую жизнь строили коммунизм, и вдруг оказались посреди Перестройки. Вряд ли кто из них доживёт до спокойных времён и «московского долголетия». Грустно.

Я наклонился с заднего сидения и тронул маму за плечо.

— Мама, когда тебе будет, как бабушке, я обязательно буду приезжать, и на дачу тебя возить, и всё тебе покупать, что захочешь, — как можно более наивно сказал я.

Отец заткнулся, нахмурился, и дальше ехали молча.

Бабушка меня поразила. Это оказалась не старушка с гребёнкой в жиденьких волосах и в бесформенном стареньком платье, нет. Это была пожилая Дама. Вот прям Дама! В широких брюках и лёгкой блузке, с накрашенными губами, с причёской! Ростом она была примерно с меня, во всяком случае, ей не пришлось наклоняться, чтобы расцеловать меня.

— Ванечка, дружочек, как мы давно не виделись! Ты изменился! Выглядишь гораздо взрослее.

— Здравствуй, бабушка! Приятно слышать, — я улыбался, и выглядел, наверно, глупо, но почему-то я был ужасно рад, что моя бабушка оказалась именно такой.

— Скорее мойте руки, сейчас будет чай!

Сняв кроссовки, я наконец-то огляделся, и увиденное поразило меня не хуже бабушки-дамы. Я ошеломленно глядел вокруг, и это, конечно, не укрылось от хозяйки квартиры.

— Ах да, ты же ещё не был у меня, ведь я уехала на дачу сразу после ремонта! Давай я проведу тебе экскурсию, похвастаюсь! — довольная моим удивлением, предложила бабушка.

А удивился я потому… Ну, короче, вокруг был дизайн двадцать первого века. То есть буквально, как в двадцатом или двадцать втором году. Светлые стены, светлая мебель, замысловатые, но простые светильники, яркие акценты типа пуфика и картины на стене… И ничего лишнего, и всё на своём месте. По сравнению с нашей просторной, но захламленной всякой всячиной квартирой — просто небо и земля!