Честно говоря, никаких долгосрочных планов я вовсе не строил, как-то было не до того.

— То есть стать блогером? — брезгливо поморщилась бабушка.

— Видите ли, я не знаю, к чему у меня есть способности и склонность, — осторожно пояснил я. — Думаю, школа поможет мне это определить, и тогда уже можно будет строить дальнейшие планы более конкретно.

— Да… Да, ты, безусловно, прав, — прояснилось её лицо. — Интернет как таковой может стать хорошим инструментом хоть для чего. Кстати, тебе нужно называть меня на «ты» и «бабушка», а то могут возникнуть ненужные вопросы.

Мы снова погрузились в длительное молчание, размышляя каждый о своём. Я думал о том, что после её смерти мне обломится такое наследство, что о куске хлеба можно будет не беспокоиться, и действительно, надо найти дело по душе.

Время уже было обеденное, мы перешли на кухню, и основательно подкрепились, всё в таком же задумчивом молчании.

— Знаешь, что я думаю, Ваня? — после обеда заговорила бабушка, составляя посуду в раковину. Не дожидаясь ответа, продолжила. — Хоть время сейчас слегка улучшилось, по сравнению с тем, когда попала я, но и тебе придётся нелегко. Не только из-за потери памяти, а в основном из-за того, что ты ещё ребёнок.

— Да, я и сам это уже понял. В прошлой жизни я явно был старше. Я это заметил по одноклассникам — я просчитываю последствия, в отличии от них. Но иногда на меня что-то находит, и я ощущаю себя подростком. Не знаю, отчего так.

— Я не об этом, — выслушав, отмахнулась бабушка. — Я к тому, что вовсе не обязательно ждать моей смерти, чтобы воспользоваться деньгами. Я с удовольствием куплю тебе всё что хочешь, что не могут позволить твои родители.

Я как-то растерялся.

— Да вроде у меня всё есть…

Бабушка закатила глаза.

— Не глупи, Ваня. Услышать такое от подростка совершенно невозможно. По крайней мере, новую одежду я тебе точно куплю.

— Одежду? — встрепенулся я. — Да, вот это точно не помешает.

Я рассказал, как мне пришлось отстаивать своё право на носки и трусы. Бабушка пришла в ужас.

— Мы немедленно едем в ГУМ! — объявила она. — Собирайся. Денег у меня с собой достаточно. А ещё часы! Мужчине просто необходимы достойные его часы!

Я машинально взглянул на электронную «Монтану» на запястье. Стало смешно. Каждый считает, что достоин золотого Ролекса. Но все носят Монтану почему-то.

И пошёл одеваться. Бабушка в это время дозвонилась до своей портнихи Маши и пыталась стрясти с неё координаты мужского портного. Маша таких не знала, и вообще предполагала, что чисто мужских портных не осталось совсем, и предложила сама пошить требуемое. Я, слушая разговор, робко напомнил, что ещё расту, и выкидывать бешеные деньги просто нерационально. Бабушке пришлось смириться, и договорившись о визите на сегодня, мы отправились по магазинам.

______________________________________________________

* История, рассказанная бабушкой, выложена отдельным рассказом

Дождь прекратился, на улице похолодало.

— А почему ты, бабушка, не купила себе машину? — поинтересовался я уже в метро.

Она пожала плечами.

— В прошлой жизни я не водила, и сперва мне просто в голову не пришло. И вообще — осваивать правила, незнакомые дороги в незнакомом городе, гаишники сейчас наглые, а всякие автосервисы кишат криминалом… Это того не стоит. Метро быстрее, да и бомбил сейчас полно… А вот тебе мы обязательно купим машину.

Тут бабушка вспомнила про магазин, в котором был отдел Кельвин Кляйн, и нам пришлось выйти раньше.

Да уж, ходить по магазинам с бабушкой оказалось совсем не то, что по рынку с мамой. Построив в голове мой будущий стильный образ, она чётко понимала, чего хочет, и совсем по-другому вела себя с продавцами.

— Вечная классика, но с поправкой на возраст, — бормотала она вроде как себе под нос, но так, чтобы я слышал, когда мы, огибая лужи, перемещались в следующий бутик. — Но начать всё же с базы. И элементы спортивного стиля будут кстати.

Я не возражал — платит-то она. Но в основном не возражал потому, что предложенные мне вещи действительно мне пришлись по душе — и рубашки, особенно одна, тёмно-синяя, и футболки, и лонгслив, и мягкий джемпер с V-образным вырезом, и синие джинсы, и псевдо-военные штаны с накладными карманами.

Наконец, у бабушки закончились деньги, что её ужасно раздосадовало — не хватило на обувь, ведь сейчас она продавалась в отдельных, обувных, магазинах, в которые нужно было специально идти, по дороге они нам не попались, хотя отмахали мы прилично. Улиц я не знал, но вроде как мы крутились в пределах Садового кольца.

Тут она спохватилась, что мы договорились с портнихой Машей, которая жила у Самотечного бульвара, и мы почапали туда. Маша оказалась довольно вульгарной бабёнкой с волосами, крашеными в цвет воронова крыла. Она окинула меня таким плотоядным взглядом, что я попятился. Но оказалось, что её интерес был вполне профессиональным. Велев мне раздеться до трусов, она принялась снимать мерки. Бабушка сидела тут же, занимаясь конспирацией — срезала ценники с новых вещей и избавлялась от фирменных пакетов. Время от времени она поглядывала на меня, и когда Маша закончила, спросила вполголоса:

— Ваня, а ты бы не хотел заняться спортом?

Я вспыхнул: понятно, почему она это спросила — Ваня был хиляк хиляком, но я же не виноват, что мне досталось такое тело, могла бы понимать!

— Хотел бы, но не знаю, где и как. Зарядку начал делать вот, — одеваясь, ответил я.

Она на секунду задумалась.

— Плавание! Это самое лучшее, с чего можно начать. У вас же там «Динамо» рядом.

— Ага, рынок «Динамо». К тому же я не знаю, умею ли я плавать.

— Да, проблема… Но ничего, я займусь. У моего внука будет всё самое лучшее, — повысив голос для Маши, возвестила бабушка.

Маша тем временем копалась в шкафу, недовольно прицокивая языком.

— У меня нет подходящей ткани, надо бы на Большую Дмитровку сходить, в тот магазин, помните, мы там были, Нинель Фёдоровна? Вот хороший кусок, но его мало, на костюм не хватит, — она показала рулон тёмно-коричневой, прямо шоколадной, ткани в клетку «гленчек».

Бабушка пощупала и одобрительно кивнула.

— Пусть будет на ещё один пиджак. В конце концов, его можно и с джинсами одеть, а брюки из такого будут не очень на подростке.

— Пиджак с джинсами? — ужаснулась Маша. — Ну вы и выдумаете, Нинель Фёдоровна. Ещё скажите, сарафан с кедами можно носить!

Бабушка заразительно рассмеялась.

— Сарафан с кедами? А что, вдруг и такая мода будет!

Маша фыркнула, показывая своё отношение к таким фантазиям, я спрятал ухмылку.

— Что ж, — подвела итог бабушка, — главное сделано, мерки сняты. Остальным я займусь сама.

— Только, пожалуйста, ткань в полоску не берите, — попросил я. — А то буду как итальянский мафиозо.

— Не беспокойся, Ваня, всё будет отлично, — бодро заверила меня бабушка.

Мы ещё выпили у Маши чаю с капустными пирожками, и вышли на улицу. Бабушка решила пройтись до метро «Цветной бульвар», и там сесть на свою серую ветку. Мне это было не очень удобно, но я всё же решил тоже спуститься в метро, а не ждать троллейбус. В итоге до дома я, нагруженный огромным пакетом с новой одеждой, добрался лишь в половине восьмого, родители уже были дома.

— Ваня, что происходит? Где ты был? — это мама выскочила в прихожую на звук ключа. Уставилась на баул, который я притащил с собой, но не отвлеклась на него. — Мне на работу позвонила Ольга Борисовна, говорит, тебя не было в школе!

Упс! Совсем забыл согласовать показания с бабушкой по этому поводу.

— И почему ты не сказал, что тебя выбрали старостой? — продолжила она допрос, не давая мне ответить.

— Потому что меня не выбрали, а назначили, чувствуешь разницу? — озадачил я её контрвопросом.

— Что-то нет, — сварливо ответила она. — Результат-то один. А ты промолчал!