Заглянул на кухню, и увидел, что Арина перемыла всю посуду и теперь сидела, болтая ногами, грызла сушки и смотрела в окно. Пригласил её обратно, на выработку плана.

Мой — просто бросить пакет с курткой на прилавок и убежать — забраковали сразу. Во-первых, по магазину бродит охранник, один на все отделы, но тем не менее. А во-вторых, оказалось, что бросание неизвестными пакетами очень не рекомендовалось после недавних взрывов в метро. Нас бы просто разорвали на клочки, вздумай мы бросать какие-то пакеты! Взрывы в метро произошли ещё до моего попадания, но из памяти людей ещё не стёрлись, и все вокруг бдили по мере сил.

Макс, хотя разбил мой план в пух и прах, но своего не смог предложить.

У Арины тоже плана как такового не было, но она настойчиво предлагала замаскироваться. Я думаю, это было вызвано книжками про Тайноискателей, которые во множестве присутствовали в её комнате, так что я, наконец, не выдержал:

— В кого замаскироваться — в подручного мясника? И как это будет выглядеть?

Арина надулась.

— Блин, думайте быстрее, а то у меня скоро родители придут! Если не придумаете, то завтра просто отправим почтой, надо только точное название отдела узнать.

— О, придумала! — тут же завопила Арина. — Ты переоденешься — (тут я скрипнул зубами) — в почтальона, и доставишь им посылку с курткой!

— Хм, а что? Нормально! — одобрил Макс.

Я прикинул риски. Вообще-то курьерская доставка тут совсем не развита, но наверняка уже существует. Может, и прокатит.

— Не в почтальона, а в курьера частной транспортной компании, сокращённо «ЧАК». — Начал я на ходу додумывать детали.

Но Арина почему-то заспорила.

— Нет, давай в почтальона.

— И где мы официальные почтовые бланки возьмём? — рассердился я. — И как, по-твоему, одеваются почтальоны? Как Печкин — в плащ, ушанку и кирзовые сапоги? Да меня за бомжа примут!

— Нет, погодите! — прервал меня Макс. — Бланк всё равно нужен, давайте на почте и возьмём. И упаковочную бумагу.

— Лучше коробку, — вставила Арина.

Я вовремя захлопнул рот — чуть не предложил бланк на компьютере напечатать.

— Коробка у меня есть, — вспомнил я, вышел на балкон и вернулся с аккуратной картонной коробкой без всяких надписей. — Что ещё понадобится?

— У курьеров ещё такие дощечки с зажимом сверху, для бумаг, — вспомнила Арина, — и к ним ручка обычно привязана.

— Купим в «Селене», я видел такие в продаже. Всё равно по дороге. Ручка и верёвочка найдётся.

Я пошёл в свою комнату и быстро разыскал требуемое.

— Всё равно тебе нужно как-то изменить внешность, — бурчала Арина. — Вдруг тебя потом узнают?

— Ну и что? Узнают так узнают. Курьером работать не запрещено.

— Всё равно!

— Ну хорошо, что ты предлагаешь? Ни париков, ни накладных усов у меня нет.

— Можно зуб чёрной краской замазать, — с воодушевлением предложила она. — Получится, будто у тебя зуба не хватает.

— Краска сотрётся слюнями, — засомневался Макс.

— Можно фломастером.

— А вдруг потом не очистится? Что ему, с серым зубом ходить?

— Так, нет, — вмешался я. — Зубы красить не буду!

— Ну, ещё можно небритость сделать, тёмными тенями слегка подбородок намазать. Форму бровей изменить, карандашом косметическим.

Я застонал.

— Арина, у меня брови светлые! Если я их накрашу карандашом, буду похож на пидора. А тени будут смотреться, как грязь! Кончай фигнёй страдать!

— Ну ещё можно веснушки нарисовать. Ну Вааанечка, — умоляюще протянула она.

— Да блин!

— Да ладно тебе, Вань, соглашайся на веснушки, — вдруг поддержал её Макс. — Всё-таки чужая особая примета не помешает.

Не знаю, как это произошло, но я позволил себя уговорить. Арина мигом проинспектировала мамину косметику, нашла подходящий коричневый карандаш и быстро истыкала мне всё лицо. Кстати, я при этом вдруг заметил, что прыщи у меня уже начали исчезать, хотя лосьоном я пользуюсь всего третий день. Это меня так обрадовало, что я перестал ворчать на «маскировку». Ещё пришлось озаботился тем, чтобы смочить платок маминым косметическим молочком и упаковать его в пакетик, для снятия маскировки после.

Наконец, мы вышли из дома, почти перед самым приходом родителей. Главное, никого из знакомых не встретить с этими веснушками. Я ещё надел старую Ванину зелёную ветровку, которую не планировал носить.

Арина несла пустую коробку, а я — её сумку. Она не стала заносить её домой, чтобы не тратить время. Мы перешли проспект обратно и разделились — Макс пошёл к себе за курткой, а мы с Ариной в «Селену» за курьерским планшетом с зажимом. Там же Арина привлекла моё внимание к наклейкам-алфавиту. Я просёк её идею, купил и этот алфавит, и кепочку вырвиглазного зелёного оттенка. Подумав, добавил ещё скотч, чтобы упаковать посылку. Встав в сторонке, мы приклеили на кепочку буквы «ЧАК».

— Как в лучших домах Парижа и Филадельфии, — довольно сказала Арина, любуясь «фирменной» кепкой. Потом бросила её в коробку, и мы поспешили на почту — Макс должен был подойти сразу туда, ему быстрее было добраться дворами. Проходя мимо ряда таксофонов, я невольно бросил взгляд на тот, по которому звонил позавчера вечером. Будка-то была на месте, а вот сам телефон внутри не висел. Неужто изъяли для каких-то экспертиз? Стало тревожно.

Макс уже стоял у входа.

— Видел? — шепнул он, кивнув на таксофон.

Я кивнул.

Внутри почты Макс быстро стребовал с женщины в окошке бланк для посылок, потом прошёлся по столикам, которые были расставлены по всему помещению, и нагрёб ещё каких-то бумажек. Мы сели за один из таких столиков, и Макс запихал пакет с курткой в коробку, тоже полюбовавшись на кепочку. Арина красивым почерком стала заполнять бланк.

— Какой адрес отправления писать? — вполголоса спросила она. Тут все говорили очень тихо, как в музее.

— Москва, — начал Макс и задумался.

— Надо из другого района, и не жилой дом чтобы, — подсказал я. — Вон справочник лежит, найди что-нибудь.

Макс послушно встал и полистал толстый справочник «Алло, Москва», привязанный к полке верёвкой.

— Пиши: Большой Лёвшинский переулок, дом 12, строение 1.

Арина написала.

— А что по этому адресу? — на всякий случай спросил я.

— Музей скульптур каких-то, — отмахнулся Макс.

— А как отдел в «Длинном» называется»? — спросила Арина.

— Не знаю, — растерялся Макс.

— И как они, по-твоему, поймут, что это им посылка? — зашипела она.

— Обычно на отделе висят бумажки «ЧП такой-то», надо пойти и посмотреть, — вмешался я.

— Я не могу, вы же знаете, — несчастным голосом сказал Макс.

Блин, опять проблемы на ровном месте.

— Так. Ты, Арина, зайдёшь в магазин и посмотришь название отдела, мы подождём на улице. Выйдешь и подпишешь бланк. Потом вернёшься в отдел и будешь там что-то мерить. Я приду, вручу посылку и уйду. Если что-то пойдёт не так, завизжишь, что мышь увидела, уронишь что-нибудь с витрины, и я сбегу. А если всё хорошо, останешься и послушаешь, что будут говорить, когда посылку откроют. Всё ясно? Вопросы?

— У меня вопрос, — восторженно зашептала Арина. — Ваня, как у тебя получается такое выдумывать прямо на ходу?

— Ващще, — поддержал её Макс.

— Давайте восторги потом, — остановил их я. — Всё понятно? Запаковываем?

Арина в последний момент выхватила из коробки планшетку, к которой я уже привязал ручку. Чуть не запаковали. Обрезав скотч тупыми ножницами, тоже привязанными к столику, мы покинули почту под равнодушными взглядами тётенек в окошках. Кажется, они совсем не расстроились, что мы не стали ничего посылать, оглянувшись, отметил я.

Всё прошло как по маслу.

— «ЧП Черноморец А.А.», — вывела на бланке Арина, вернувшись из магазина, и побежала обратно.

Я выступил через пять минут, отправив Макса страдать на лавочку в ближайший двор, и нахлобучив кепочку.

— Добрый день! Посылка для «ЧП Черноморец А.А.», — бодро сказал я девушке-продавщице. — Сюда можно поставить? Распишитесь! До свиданья!