На языке крутится одна нецензурщина, и, подозреваю, мой галантный жених тоже мечтает высказаться, но лично я очень стараюсь не сорваться, хотя соблазн велик, а эмоции уже бьют через край.

─ О чём так задумалась? ─ с величайшей осторожностью интересуется Дем, тонко чувствуя меня, и те искры, которые скоро полетят во все стороны.

─ О том, как круто будут смотреться эльфийские стриптизёры на дивичнике.

На этом речевой аппарат обоих мужчин перестаёт работать исправно, и мне приходится пояснить.

─ Это я к тому, что если все те, кто собирается участвовать в ритуале, рискнут меня тронуть, они всю жизнь будут крутиться на шесте в клубе Мастера, зарабатывая себе на достойную старость, ─ говорю с милой улыбкой, а сама злюсь. ─ Если, конечно, выживут.

В обратном меня никто не собирается переубеждать.

Когда нам приносят завтрак, я ем безо всякого аппетита, ловя два обеспокоенных взгляда, но я благодарна обоим за это молчание. Кажется, и к Элу, и к Дему в кои-то веки приходит понимание, что теперь им действительно придётся сплотиться, чтобы я не оказалась втянута в этот кошмар окончательно. Потому что хуже уже быть просто не может.

Как бы то ни было, но на ярмарку я всё же их обоих тащу, несмотря на уговоры вернуться во дворец. Даже Демьян уже не в восторге от этой идеи, только вот я не намерена от неё отказываться и добиваюсь своего, а вскоре мы уже прогуливаемся в толпе таких же зевак. Оба моих сопровождающих и парочка невидимых напряжены до предела – того и гляди лопнут, а мне всё равно. Все мысли крутятся вокруг будущих ушастых танцоров и от того, что увижу их всех сегодня, настроение падает только ниже.

Здесь пахнет сладостями и скорыми холодами, но мне сложно отвлечься от самых жутких картинок, чтобы просто насладиться этой короткой прогулкой. Мои спутники не сводят с меня глаз, как коршуны косясь на всех с подозрением, ведь даже безобидная старушка может оказаться маньяком, правда, никто так и не рискует напасть. Я ненадолго расслабляюсь, выбирая для друзей некоторые магические вещички, разглядываю всё, что могло бы приглянуться мне самой, однако взгляд ничего не так и цепляет.

Эл, притворяясь знатным эльфом, оплачивает мои скромные покупки, не слушая моих возражений, Дем не разжимает кулаки, когда я благодарно улыбаюсь блондину, а потом он замирает, явно получив от кого-то сообщение.

─ Мне надо вернуться, ─ с сожалением сообщает жених. ─ Отец хочет о чём-то поговорить, и сдаётся мне, это касается бала. Вы ведь не задержитесь надолго? ─ это уже не мне, но я просо обязана вмешаться.

─ Дай ещё полчаса, ─ прошу, хватая его за руку, и сжимаю пальцы, которые он тут же подносит к губам и целует, а я чувствую спиной скорую расправу. ─ Обещаю, всё будет в порядке.

Ему претит сама мысль снова оставить меня наедине с Демьяном, особенно когда узнал, где я провела ночь, уже наверняка надумав себе всё, чего не было, однако не напирает, и мне становится легче дышать, как только Эл исчезает в толпе.

─ Значит, эльфийских стриптизёров захотелось? ─ раздаётся над ухом вкрадчивое, и на талию ложится тяжёлая рука. ─ Дивичник, значит?

Я смотрю на его суровый вид и нахмуренные брови, а внутри такая усталость и пустота, что хочется, как маленькой сесть посреди этого рынка, и как маленькому ребёнку, потерявшему маму, горько расплакаться.

Моему зверю ничего не нужно объяснять, но он ещё сильнее хмурится, стоит ему уловить все мои эмоции. Дем тут же тянет меня куда-то к шатрам, где сейчас нет ни души, легко преодолевает чужую защиту, не повредив сигналки от воров, и мы оказывается в полутьме, которую расцвечивают лишь его горящие глаза.

─ Что? Что мне сделать, чтобы ты перестала так убиваться? ─ рычит, хватая за плечи, и этот звук больше похож на мурлыканье большого дикого кота, волнами касающееся кожи. ─ Просто скажи, что я должен сделать?!

─ Заставь меня забыть. Хотя бы на сегодня… причини мне ту боль, которая вытеснит всю эту мерзость, ─ прошу, ощущая, как в глазах собираются слёзы, и Дем целует так яростно, как умеет, сметая мои жалкие всхлипы, а я знаю, что если сегодня и буду плакать, то эльфы тут будут совершенно ни при чём. А вот насчёт них – не уверена…

Я сама тянусь к его ремню, а он не останавливает, вступая в противостояние с моим языком, и пока мой рот почти насилуют, избавляюсь от него. Яростно дёргаю вниз молнию на штанах, и Дем, мгновенно оторвавшись от моих губ, настолько шокирован этими действиями, что позволяет мне всё, включая высвобождение своей плоти.

─ Зайка…

Я молча сжимаю свои пальцы на твёрдом горячем стволе, чувствуя, как увлажнилась сама, и ноздри моего зверя трепещут, улавливая мой усилившийся аромат, уже смешавшийся с его запахом возбуждения. Меня ведёт, голова кружится, но я уверенно опускаюсь на колени, протягивая Дему его же ремень, и он словно заворожённый накидывает его мне на шею. Я дёргаюсь, буквально впечатываясь в его бёдра, но в моём взгляде, обращённом к мужчине, нет ни грамма сомнений.

─ Я не умею быть нежным, ─ предупреждает, прохаживаясь пальцами по моим губам, и чуть сжимает челюсть, чтобы я открыла рот шире.

Не ври, Доберман, я уже всё о тебе знаю. И если мне нужна боль, то тебе – искупление, а у меня нет иного выхода, кроме как им стать.

─ Мне и не нужно… ─ тем не менее, отвечаю, сама заводя руки за спину и дотягиваясь губами до бархатистой кожи, проходясь по ней языком.

Дем шипит, и долго не выдерживая, вцепляется пальцами в мои волосы, притягивая к себе ещё ближе. Фиксирует мою голову в надёжном захвате, скользит головкой по моим губам, и я обхватываю её, пытаясь вобрать в себя, пока горло сдавливает ремень.

─ Дыши носом, ─ хрипло командует Дем, а потом толкается в мой рот, проходясь по нёбу, и упирается в глотку, которую я пытаюсь расслабить.

Я никогда этого не делала. Не тренировалась на бананах или девайсах, а теперь понимаю, что это к лучшему, потому что всё так, как и должно быть. Моя неопытность и его настойчивость, моя беспомощность и его уверенность – всё это сносит остатки моей скромности в бездну, заставляя ощущать себя раскрепощённой. И мысль о том, что сюда в любой момент может кто-то войти, делает меня ещё более влажной.

─ Чёрт, зайка… Я долго не продержусь, ─ хрипит от сдерживаемых стонов мой мужчина

А я двигаю головой быстрее, беря его всё глубже и глубже, пока не понимаю, что упираюсь носом в его живот с чуть жестковатой дорожкой волос. Он хочет отстраниться, чувствуя приближение взрыва, и я тоже его предвижу, заметив, как напряглись все мышцы в этом сильном теле. Но не позволяю. Выпускаю когти и впиваюсь ими в обнажённые ягодицы, пуская Дему кровь, и он кончает с бешеным рыком, обжигая горло своим горячим семенем.

Дышим оба, словно пробежали кросс, и мне немного страшно поднять взгляд, потому что не знаю, как он теперь будет на меня смотреть. А потом посылаю нахрен свои сомнения, первая поднимаясь на дрожащих ногах, и, глядя во всё ещё пылающие глаза, заявляю, показательно собрав языком пару капель, оставшихся на губах:

─ Ты вкусный.

И если бы взглядом можно было убивать, я бы уже давно горела в адском пламени.

Демьян

Если я и сдохну, то вина в том будет исключительно её…

Зайка, кажется, хорошо понимает, что наделала, и что от превращения в одержимое животное меня останавливают лишь крупицы терпения, но я каким-то чудом держусь. Держусь, несмотря на всё ещё бурлящую в венах похоть, и Ада прекрасно видит, в каком я состоянии.

─ Что? ─ тянет невинно. ─ Может, мне ещё и извиниться? Или всё было так ужасно, что у тебя даже настроение испортилось? Вот уж никогда не подумала бы…

Похоже, меня только что использовали, но как это ни странно, такая она мне нравится больше, чем опустошённая и обречённая.

Почти за секунду успеваю натянуть штаны и оказаться рядом, вновь запустить руку в её густые волосы, чуть оттянуть, чтобы снова с головой погрузиться в серые океаны глаз, захлебнувшись там с концами.