─ Доктор сказал, тебе ещё лучше день побыть здесь, а завтра заберём тебя, хорошо? ─ добавил Рик, который сам едва не стал жертвой – благо, всё обошлось. Ту ночь местные вообще прозвали «адской».

Я кивнула, ощущая, что мне и правда хочется ещё полежать, да и голова под вечер начала жутко болеть, поэтому вскоре мне пожелали скорейшего выздоровления, а ещё намекнули, что не позволят больше ничему и никому мне навредить. Так что, когда все, наконец, оставили меня одну, и я убедилась, что меня не потревожат, с почти иссякшими силами потянулась к конверту, обжёгшему пальцы, стоило взять его в руки. Что-то настойчиво нашёптывало: «не открывай, не читай и не верь ни одному слову!», но, непривыкшая отступать, я уже распечатывала бумагу, примерно представляя содержимое.

Однажды, в один из вечеров, который мы проводили с Ником вместе у него дома, у нас зашёл разговор о каких-то глупостях, и вампир спросил, чего бы я хотела из того, что давно не делала. А я ответила, что мечтаю хоть раз снова получить письмо, написанное от руки – правда тогда-то я не знала, что получу желаемое вот так…

«Стремительно ворвавшемуся в мою жизнь шторму…» ─ гласило вступление, и моё сердце начало сжиматься и ныть само по себе уже от этих слов.

«Рина, я очень сожалею, что не смог попрощаться лично, и, поверь, за этот поступок меня ещё замучает совесть, однако иначе поступить я не мог. Знаю, что когда ты прочтёшь это письмо, меня уже не будет рядом, а потому имеешь полное право злиться на меня, хотя, никогда не оправдывался в собственных поступках, поэтому и теперь не стану – просто понадеюсь на твоё благоразумие и понимание. Но извиниться я всё же хочу и не только за это… »

Начало уже было многообещающим, но меня не покидала мысль, что все эти строки вампир писал насилу или вообще отчаянно сочинял – а может, мне хотелось так думать. Вот только всё дальше читая, я всё больше убеждалась в обратном.

«… Прости меня, Ветерок. Я заигрался. Знаешь, чем моложе человек, тем он чище, вот и я потянулся к тебе в надежде снова ощутить ту чистоту, заново пережить эту лёгкость, как в юности. Но главная и неприятная правда заключается в том, какой была истинная причина моего отношения к тебе, и я не хочу, чтобы ты строила какие-то иллюзии на этот счёт, не хочу ломать тебе судьбу… Я просто должен высказаться...

Сперва ты вызывала у меня любопытство, и я захотел узнать тебя, ведь ты так напоминала мне о былых временах, которые безвозвратно ушли, что я решил, будто находясь рядом с тобой, снова почувствую то забытое. Ты влекла к себе с неотвратимостью, и вскоре я начал ощущать себя мотыльком, летящим к своей смерти, при этом, отдавая себе отчёт в том, как это может закончиться. И, поверь, оно того стоило.

Мне искренне жаль, что я видел в тебе лишь способ вновь погрузиться в собственное прошлое, но, узнавая тебя с каждым днём всё лучше, я видел, насколько ошибся, сравнивая тебя с другой, и понимал, что ты никак не можешь быть ею… А ещё вся эта история с перетягиванием тебя и твоей семьи на нашу сторону… Признаюсь, это я подтолкнул Яна к тому, чтобы помочь тебе с тренировками, поэтому не вини его – он беспокоится о благе города, да и о твоём, в частности, а вот я настоящий глупец. Использовать ребёнка, который сам запутался в своих чувствах – низко, и мне не по себе от мысли, что ты в очередной раз стала жертвой коварства более взрослого и опытного существа, но такова жизнь. Ещё не раз ты увидишь предательство и остальные её неприглядные стороны, а потому ты должна научиться доверять лишь себе и собственной интуиции, чтобы различать фальшь – только так ты сможешь выжить в этом мире. Не позволяй никому залезть к тебе в душу, но и не отгораживайся то людей, которые действительно за тебя переживают. А таких у тебя гораздо больше, чем ты думаешь, и, поверь мне, их будет ещё много – тех, кого ты притянешь своим светом. Но нам с тобой не по пути, Рина.

Я знаю, ты сможешь справиться со всеми трудностями. Последние события это только доказали, и моя помощь тебе уже не нужна. Твоя сила вовсе не в магии или способностях охотницы – она в тебе самой, в твоей самоотверженности, доброте и милосердии к другим, а так же чувстве юмора, и единственный враг, который мешает тебе, это страх. Не бойся ничего и никого, но самое главное, не бойся себя, потому что лишь приняв все стороны собственного «я», мы можем жить полноценной жизнью. Просто живи, Ветерок. Перестань выживать, и помни, что даже если меч пригодится один раз в жизни, носить с собой его нужно всегда.

Искренне надеюсь, что если мы встретимся вновь, я увижу смелую и решительную охотницу… нет, девушку, осознавшую её путь и избравшую справедливость вместо мести, честь вместо предательства и прощение вместо затаённой злобы и ненависти. Не опускайся до методов, которыми пользуются все взрослые, и покажи этому миру, чего ты стоишь. Я верю в тебя, поверь и ты.

P. S. Спасибо за то, что вернула мне силы. Ни за что не позволяй другим вампирам узнать, насколько ты уникальна.

Ник».

Пробежав по строчкам ещё пару раз, я сперва впала в настоящее оцепенение, и, кажется, даже не двигалась.

Что? Заигрался? Захотел испытать потерянные чувства? Использовал? Это и есть его жалкие оправдания, чтобы уйти? Каждое слово по оголённым нервам, как безжалостные удары хлыста по свеженанесённым ранам, и я уже не в силах совладать с эмоциями.

Огонь сорвался с пальцев быстрее, чем я сумела хоть как-то среагировать, и вот его ярко-оранжевые язычки уже заплясали по бумаге, сжигая дурацкое письмо почти мгновенно, а затем перекинулись на кровать, но я была в таком состоянии, что ничего не предпринимала, дабы прекратить начинающийся пожар – просто смотрела на разгорающийся огонёк. Он словно ребёнок, которого наконец-то выпустили поиграть без присмотра, почувствовал свободу и решил воспользоваться ею, пока есть возможность.

Да, пусть всё оно горит синим пламенем, пусть исчезнет вместе с этой тупой болью…

Но злостной поджигательницей мне не дал стать ворвавшийся в палату Мастер, дежуривший сегодня в коридоре. Вампир, недолго думая, схватил вазу, опрокидывая её над не успевшим разгуляться пламенем, а мою голову пронзила такая болезненная вспышка, что я с силой зажмурилась, стискивая виски пальцами.

─ Cherie, ─ с подозрением позвал Ян, присаживаясь рядом, а затем осторожно коснулся моего подбородка, заставляя поднять лицо, ─ покажи-ка мне свои прекрасные глазки.

─ Зачем? ─ боль спустилась и сосредоточилась как раз в глазах, и под сжатыми веками вспыхивали цветные пятна.

─ Соскучился по ним за два месяца, ─ ответили мне, но напряжение и лёгкое волнение в голосе вампира я уловила, поэтому медленно посмотрела на мужчину, чтобы увидеть, как тот в почти священном ужасе застывает и неверяще произносит: ─ Лоарр т’хашшэн…

─ Что там?

Вместо ответа Северьян стащил с тумбочки небольшое зеркало, протягивая его мне. А увидев отражение собственных глаз, я чуть снова не впала в кому, потому что в правом полыхал огненный вихрь из зелени вперемешку с синевой и чистым серебром, а вот в левом мерцали рыжеватый с почти белым, и всё это в обрамлении ярко-багровой кромки вокруг радужек.

─ Ответы на все наши вопросы, ─ подытожил мужчина.

М-да… То неловкое чувство, когда твой биологический отец внезапно Повелитель всех ныне существующих вампиров… Но как это вообще могло произойти, а самое главное, как мне теперь с этим жить?

Заседание Всемирного Высшего суда больше напоминало цирковое представление, нежели серьёзное мероприятие, и я бы никогда прежде не подумала, что так вообще бывает. Нет, начиналось всё вполне себе благопристойно, и сперва я жутко нервничала, не представляя, чего ожидать. Мы с семьёй, получив официальную повестку, вернее, приглашение, отправились на границу между мирами, где и располагался местный орган правосудия, разрешающий все магические дела – старинное и устрашающее здание в готическом стиле, стоящее посреди пустоты. Здесь не было ни других построек, ни людей, ни каких-либо животных – лишь потрескавшаяся сухая земля, такие же высушенные временем деревья, а ещё погода, меняющаяся со скоростью света с невыносимой жары на леденящий холод и обратно.