Кен подошел к дому Онаманов. Никто не ответил на его стук. Безуспешно постучавшись в третий раз, он тихо позвал:
— Поль, это я, Кен. Пожалуйста, открой. Мне надо с тобой поговорить.
Опять никакого ответа. И снова Кен позвал Поля. И потом еще раз.
— Послушай, Поль! Я же хочу помочь! Я придумал одну штуку, но мне надо обсудить ее с тобой. Прошу тебя, выйди ко мне!
Дверь по-прежнему не открывалась, словно бросая ему вызов.
— Поль, кому я говорю! Открой, черт побери! Для тебя же стараюсь!
Снова тишина, потом дверь медленно приотворилась. Но она так и не раскрылась до конца, и Кен лишь смутно различал Поля в полутьме.
— Поль, выйди на минутку! — тихо сказал он. — По-моему, я придумал хорошую штуку. Ну хоть выслушай меня!
Еще несколько секунд Поль пристально смотрел на него своими серьезными карими глазами, в которых не было полного доверия. Затем дверь распахнулась, и Поль вышел из дома.
— Пойдем к озеру, поговорим, — сказал Кен.
Поль ничего не ответил, просто молча зашагал вслед за ним по тропинке. У самой воды они уселись рядом на ствол старой поваленной сосны. Здесь Кен изложил Полю свой план, со всеми подробностями, которые уже успел обдумать. Остальные детали можно будет обсудить позже, если только Поль одобрит его план в целом.
Индейский мальчик слушал молча. В глазах его засветился интерес, но он не проронил ни слова и не задал ни одного вопроса, пока Кен не кончил.
И даже тогда он продолжал молчать.
— Думаешь, получится? — спросил он наконец.
— Трудное дело, но, по крайней мере, есть какой-то шанс на успех. Я готов испытать все способы. А ты?
— Да, пожалуй, может получиться, — задумчиво проговорил Поль. — Мы же знаем, что воры на свободе. И уж раз они так зарятся на чужое добро, они могут опять соблазниться. Но чем же мы их заманим?
Они долго обсуждали свой план. Кен был очень рад, что его друг загорелся этой идеей: все лучше, чем та жуткая безнадежность, которую он прочитал в его глазах, когда они сегодня встретились. Они тщательно продумали детали плана. Наконец все было готово.
— С ума сойти! — воскликнул Поль.
— Просто черт знает что, — сказал Кен. — Смех, да и только!
И оба прыснули.
— Но это — наша единственная надежда, — сказал Кен.
— Да, — отозвался Поль. — Попробовать надо во всяком случае!
— Мы все сделаем с умом, — продолжал Кен. — Первым делом — позаботиться о приманке. Сейчас я сбегаю на станцию и пущу слух. Надеюсь, он дойдет до многих — в том числе и до воров.
— Ладно, жди меня, когда стемнеет, — сказал Поль. — Я подберусь бесшумно, а лодку спрячу за мысом около твоей дачи.
— Значит, договорились, — сказал Кен. — А сейчас я еду на станцию. До скорого!
Он побежал к лодке, потом вдруг обернулся и крепко пожал Полю руку.
— Желаю удачи! — проговорил он.
— И я тебе! — ответил Поль. — На удачу вся надежда!
Кен быстро повел лодку к станции. Солнце теперь уже низко стояло над горизонтом, и озеро походило на зеркало. Когда он поплыл вдоль берега, две утки, шелестя крыльями, пронеслись над его головой. Где-то в заливе закричала гагара, и другая ей ответила с берега. Кен ощутил прилив надежды — пусть слабой, но все-таки надежды, и озеро Кинниваби снова стало для него таким, как раньше.
Увидев, что у пристани несколько лодок, Кен обрадовался. Отлично! Чем больше народу на станции, тем больше вероятность, что его слова услышит тот, кто надо.
Кен поднялся к лавке. Там было людно, и Симпсоны — муж и жена — старались одновременно обслужить нескольких покупателей. Остальные стояли тут же, дожидаясь своей очереди и обсуждая последние события. В глубине лавки Кен увидел Макгрегора, он разговаривал с одним из служащих железной дороги. Председатель дачного кооператива Палмер тоже был здесь, с женой и маленькими детьми. Кен заметил также других знакомых дачников. На заднем прилавке сидел Уилбэр Кроу. Рядом стояли Лез Кроу и Динни Хэккет.
Обождав несколько минут, Кен решил, что уже пора начинать игру.
— Мистер Симпсон, — начал он, — простите, что я вам помешал, но я хотел бы засветло вернуться домой. Все наши уехали в город, а мне еще надо привязать лодку к моторке и на буксире отвести ее к даче. Можно, я только изложу вам свою просьбу и потом сразу уйду?
— Пожалуйста, Кен, — ответил Симпсон. — А вы, господа, не согласитесь ли обождать пару минут?
Клиент, которого обслуживал Симпсон, кивнул и сделал знак Кену, чтобы тот говорил.
— Спасибо! — сказал Кен. — Так, значит, все мои родичи на несколько дней уехали в город. — Он говорил очень громко, но старался, чтобы его голос звучал естественно. — Наш новый мотор немного барахлит, и отец велел мне отправить его в город для починки. Я бы оставил его вам сейчас, но он мне нужен для того, чтобы отвести моторку на дачу, да еще прихватить на буксире мою лодчонку…
Кен оглядел лавку, проверяя, прислушивается ли кто-нибудь к его словам. Два или три человека, видно, слышали его, но остальные, к глубокому огорчению Кена, явно не интересовались этим разговором.
— Если я уложу мотор в ящик и заколочу, — настойчиво продолжал Кен, — не могли бы вы прислать кого-нибудь, кто свез бы его на станцию?
Он внимательно смотрел на Симпсона и сразу же заметил изумление в его глазах. Момент был опасный — ведь всего несколько дней назад отец Кена говорил старику, что новый мотор «работает, как часы».
— Простите, что я затрудняю вас, — сказал Кен, — но сам я не смогу доставить мотор на станцию: вместе с ящиком он такой тяжелый, что мне это было бы не под силу.
Симпсон по-прежнему глядел на него с некоторым недоумением, и Кен решился подать ему знак.
«Старик умен, — подумал он, — может, смекнет, в чем дело».
— Особой спешки нет, — подмигнув Симпсону, продолжал Кен. — Я оставлю мотор на пристани у дачи, и ваш посыльный заберет его, когда вам будет удобно.
Лицо старика осветилось догадкой. Он еле заметно подмигнул Кену здоровым глазом.
— Хорошо, Кен, — сказал он. — Я наверняка найду здесь подходящего человека, который согласится заехать к вам на дачу — забрать мотор. Может, только пройдет день-другой, пока я кого-нибудь подыщу.
Выйдя из лавки, Кен спустился к причалу. Он не знал, насколько успешно он осуществил первую часть плана, но он сделал все, что мог. Теперь, сказал он себе, вся надежда на удачу.
Привязав лодку к моторке, он отчалил от пристани. На случай, если кто-либо вздумал бы за ним следить, он несколько раз украдкой повернул дроссель до положения «стоп». Стороннему наблюдателю должно было казаться, будто внезапно отказывал мотор. Всякий раз, когда мотор смолкал, Кен дергал пусковой канат, не включая дроссель. Он хотел создать впечатление, будто возится с мотором, тщетно пытаясь включить его. Он знал, что едва ли за ним кто-нибудь следит, но все же твердо решил играть свою роль до конца.
После этого Кен задал мотору обычный ритм и на небольшой скорости повел лодку через озеро. Солнце уже тронуло верхушки деревьев, когда он обогнул мыс и подошел к причалу. Еще полчаса, и будет совсем темно.
Кен привязал к мосткам обе лодки и начал отвинчивать мотор. Повозившись несколько минут, он положил его на доски причала и пошел в лодочный сарай за ящиком. Вложив мотор в ящик, он заколотил его, и все было готово.
«Так, — подумал Кен, отступив на шаг и любуясь своей работой, — ловушка расставлена. Хотел бы я знать, кто в нее попадется».
Он зашагал к даче. Под деревьями уже было почти совсем темно, и Кену пришлось ощупью пробираться по тропинке.
Он зажег на кухне свет и затопил печку. Он почти ничего не ел весь день — даже не помнил, когда завтракал! — и теперь его вдруг одолел голод. Он кинул на сковороду несколько ломтиков ветчины, а в шкафу нашел еще банку консервированных бобов со свининой. Тепло огня и шипение ветчины на сковороде сулили отраду, даже свет керосиновой лампы был приветливым и уютным.
Пока жарилась ветчина, он сбегал в спальню за фотоаппаратом. Зарядил его новой пленкой, потом вставил лампу-вспышку и проверил, хорошо ли она укреплена. Он приготовил еще несколько ламп-вспышек и положил их рядом с фотоаппаратом, убедился, что пленка перемотана так, что уже можно снимать первый кадр, и только тогда, удовлетворенный своими приготовлениями, сел за кухонный стол, наполнил тарелку ветчиной и свининой с бобами и начал есть.
