Старик потянулся за чашкой кофе и сделал один большой глоток.

— В горле пересохло. Так вот, Люцифер из Бездны не мог напрямую управлять своей частицей, но та и сама осознавала поставленную пред ней цель: захватить контроль над телом этого человека. Ну а мужчина потихоньку начал осознавать свое положение: невозможность умереть, непотребность во сне и пище, регенерация и так далее. О том, что находилось внутри него, он не догадывался. А демон выжидал, учился, запоминал информацию о нашем мире и о человеке, в котором был заключен, и потихоньку освобождался от своих оков. Человек в это время ушел жить в безлюдное место, как в начале делают большинство умерших-одиночек. И, пропуская разные детали, скажу сразу, что вскоре демон сумел захватить контроль над телом умершего, вот только не на долго, так как душа человека слабо, но все же сопротивлялась. Тут демон попытался как-то избавится от души человека и увидел, что может её просто-напросто поглотить, чем и воспользовался вскоре. Душа, ослабленная отчаянием, поддалась, и демон выбрался наружу.

Это был первый настоящий умерший и первый прорвавшийся демон. И, наблюдая за жизнью этого демона, за влиянием его силы на умершего, демоны из Бездны наконец поняли, что нужно делать, и вскоре, лишь какой-то человек искренне взмолит демона о помощи (именно искренне, по настоящему веря, ибо лишь так тебя смогут услышать в Бездне) кто-то из демонов смертных грехов вдыхал свою частицу силы в молящего и сотворял нового умершего. Но если всем последующим демонам, запертым в умерших, было легче, так как у них теоретически было больше начальной информации, вроде того, что можно пожрать душу человека, то тот первый прорвавшийся демон, Люцифер, сам открывал для себя свои возможности и, в силу своего первенства, считал себя главным среди всех остальных умерших…  и тем, кому дано заслуженное право возглавить великую месть.

— Алан, — выдохнула шокированная Мелори, на что старик утвердительно кивнул.

— Именно он. Самый старый из всех демонов, что есть у нас на Земле, и тот, кто пожрал больше всего своих частей. Но о том, что можно пожрать не только душу своего человека, а и свои части у остальных умерших, он узнал лишь через много веков, после того, как прорвался. Это было где-то в первых годах нашей эры. Пожрав своего демона, Алану открылась и часть воспоминаний Люцифера из Бездны, а тот в свою очередь узнал и об этой возможности своей частички на Земле. И тут пошло-поехало…  Алан искал себе подобных и пожирал их до того момента, пока не открыл достаточно воспоминаний, чтобы узнать, что для свершения мести ему нужны все семь демонов смертных грехов. Также ему посчастливилось жить в те года, когда лишь зарождались великие религии, поэтому он знал, как и что именно писалось в, скажем, Библию.

О том, каким должен был быть Апокалипсис, он знал еще до того, как это было написано в Библии, ибо это знание ему перешло вместе с воспоминаниями Люцифера, что был Рафаэлем — одним из участников Апокалипсиса. Из-за его с Велиаром изгнания, как я уже говорил, и появления на земле умерших, предписанный конец стал невозможен, ибо умершие в корне начали менять все, что было предсказано Святыми. Атрибуты Апокалипсиса, такие как Агнец с его Книгой Жизни стали, грубо говоря, не нужны, но демоны решили воспользоваться ими, только по-своему. Сто лет Алан накапливал в себе демоническую силу и, наконец, в один момент высвободил её, дабы на немного ослабить границу между собой и Люцифером из Бездны. В результате он познал содержание той самой Книги Агнца, только на языке Бездны, отчего слова из Книги приобрели совершенно другой смысл и значение. Он запечатлил эти слова на бумаге, спрятав их меж другими словами на человеческом языке. Благодаря демонической силе Особые слова скрылись в тени простых слов; текст Книги Агнца скрылся в ничего не значащем рассказе о жизни простого умершего, только немного искаженного. Так же благодаря тому, что черная книга была буквально наполненная демонической энергией, она могла, как бы это сказать, сама распоряжается собой и по странным обстоятельствам почти все, кто её когда-либо читали, становились умершими. А книгу читали лишь немногие, и текст её никогда не был скопирован или переписан, так как книга этого не желала. Ну а главным её свойством оставалась способность подстраиваться под мир, то есть в какой-то момент язык, на котором написан текст книги, менялся в соответствии с тем, какой язык на данный момент самый распространенный на Земле. Но как бы не менялся внешний вид текста, Особые слова всегда оставались неизменными; прочесть и высвободить их силу может лишь Агнец.

Вскоре книга начала путешествовать по миру, хотя Алан по началу очень усердно пытался её у себя спрятать. Но мелкие жизненные ситуации способствовали тому, что эта книга часто ускользала из его рук, и он понял, что бесполезно прятать её, ведь вскоре по воле самой книги её кто-то найдет. И когда в очередной раз книга исчезла, он не стал её искать. Так она начала свое путешествие по миру. Бывало, она десятилетиями пылилась в ящиках какого-то коллекционера; бывало, она ставала предметом спора группки старых мудрецов, которые пытались разгадать смысл её необычного текста. Её восхваляли, её пытались сжечь, её пытались переписать…  но в самый ответственный момент очередной владелец терял книгу и она оставалась нетронутой, не переписанной и не нашла свой отпечаток в мировой истории.

Алан в это время набирался сил, искал умерших и демонов, и ждал появления на Земле Агнца. Он не сомневался, что как только появится Агнец, черная книга по своей невиданной воле тоже потянется к нему, и он сможет найти их одновременно. Поэтому, дам вам совет: уберите черную книгу подальше от Роуз, и пусть их разделяют как можно больше миль.

Старик замолчал, и мы не сразу поняли, что он ждет ответа.

— Пусть тогда книга будет у тебя, — подал голос Данте.

Стюарт кинул взгляд на черный переплет. В его глазах читалось сомнение и даже испуг, но он не спешил протестовать.

— Я бы вам посоветовал закрыть эту книгу в железный сейф и бросить на дно океана, но, чувствую, это будет бесполезно, так как книге явно это не понравится. — Он глубоко и тяжело вздохнул. — Поэтому лучше пусть действительно остается здесь. Демоны могут чувствовать её лишь когда находятся в непосредственной близости, а я не видел Алана и остальных уже много лет, так что вряд ли они станут искать книгу здесь.

— Будем надеяться, — произнесла Мелори.

Стюарт, поджав губы, кивнул.

Когда речь зашла об Агнце, у меня в голове возник один вопрос, и сейчас, воспользовавшись паузой, я решилась его задать.

— Простите, эм…  Стюарт, — начала я, привлекая к себе внимание. — Вы сказали, что Роуз — это Библейский Агнец, но почему тогда в ней заключена сила Владыки? У Библейского Агнца тоже было что-то подобное?

— Я не сказал, что она именно тот Агнец, — мотнул головой старик. — Ситуация с Роуз такая же, как с Книгой Жизни. Демоны переделали книгу на свой лад; то же самое и с Агнцем, но если точнее, то они создали его сами. Само понятие «Агнец» было просто одолжено у Библейского Агнца, на самом же деле это должен был быть человек, который стал вместилищем силы владыки Владыки, как обычные умершие стают сосудами силы демонов. Когда-то давно уже была попытка создать Агнца, просто поместив часть Владыки в тело умершего, как делали это другие демоны. Но сила Владыки оказалась слишком велика для того, чтобы протиснутся через границу между мирами, поэтому пришлось воспользоваться самой маленькой — ничтожной — частичкой силы Владыки и поместить её в тело молящего человека. Но в силу того, что эта частичка оказалась уж слишком маленькой и благодаря некоторым её особым свойствам, умерший, что получил эту силу, смог странным образом подчинить её себе к всеобщему негодованию Бездны. Верно, Данте?

Наши шокированные взгляды теперь были направлены на нахмуренного блондина. Его эта новость, похоже, сильнее разозлила, чем удивила.