— Вот оно! — вдруг громко и ликующе воскликнул Алан. — Но это еще не все! Нужно довести игру до конца. Давай же, — он обернулся в сторону кулис, — теперь ты можешь поприветствовать её.

Неуверенной поступью, дрожа от волнения, к Алану вышел тот самый юноша с перевязанным глазом. Сжимая подол кофты, он поднял взгляд на Мелори и судорожно вздохнул.

Женщина недоверчиво нахмурилась, а через мгновение её лицо вытянулось в изумлении, рот раскрылся от немого крика, ноги подкосились, и она беспомощно упала на колени.

— Э…  Элиот?

Юноша грустно улыбнулся.

— Здравствуй, сестра.

Они глядели друг на друга с одинаковым недоверием в одинаковых зеленых глазах. Элиот дрожал, сжав губы и кулаки, поминутно опуская взгляд со стыдливым выражением, но тут же вновь возвращая его к сестре, словно боясь потерять её из виду. Мелори же словно застыла во времени. Ни один мускул не дрогнул, ни на один миллиметр не сдвинулся её взгляд почти за целую минуту, когда она безмолвно смотрела на брата. И никто из присутствующих даже не моргнул, напряженно ожидая, что же будет дальше.

Спустя невероятно долгую минуту оцепенения, Мелори сделала неуверенный крошечный шаг вперед. Элиот вздрогнул, словно этот шаг отозвался в его ушах пушечным выстрелом, но не сдвинулся с места.

Данте первым из нас успел среагировать и положил руку на плечо женщины, но она, не глядя, в полузабвении откинула его руку и сделала еще один шаг. Она не среагировала даже на касание руки Роуз к её руке.

На третьем шаге Элиот вопросительно посмотрел на Алана. Демон, многозначительно приподняв уголок губ, кивнул. Тогда юноша судорожно сглотнул и медленно двинулся на встречу сестре.

Они остановились в метре друг от друга и бездействовали еще несколько секунд. Но вот рука Мелори поднялась, подрагивающие пальцы опасливо потянулись к лицу юноши. Он напрягся, зажмурил глаза. Кончики пальцев коснулись его щеки и тут же отпрянули. Через мгновение они вновь приблизились, коснулись волос. Элиот открыл глаз, и тут же Мелори сжала его в объятиях так сильно, что он даже двинуться не сумел. Женщина судорожно вздохнула в сухом плаче. А парень ошарашено глядел вперед себя, так если бы объятие — это последнее, что он ожидал получить.

Мелори оторвалась от брата, взяла его лицо в свои руки и смелыми прерывистыми движениями начала ощупывать лицо и волосы, громко всхлипывая, и вновь бросилась обнимать его. Элиот наконец-то осознал её реакцию, болезненно скривился и обнял сестру в ответ.

Душераздирающее зрелище семейного воссоединения вызвало у меня бурю эмоций, но в них точно не было места радости. Смятение, непонимание, страх…  Довольное и выжидающее лицо Алана настораживало. Слишком странным было все это. Я посмотрела на Криса и увидела в нем отражение своих эмоций. Он думал так же. На Данте даже смотреть не приходилось, чтобы узнать, насколько он зол. Реакция Алана бесила его больше всего.

Мелори вновь оторвалась от брата и долго смотрела на него. Тут её рука наконец-то потянулась к его повязке. Не успели пальцы коснуться бинта, как парень, панически расширив открытый глаз, резко отпрянул, словно ошпаренный касанием. Мелори непонимающе отступила назад и, наконец, обратила внимание на Алана, полуулыбка которого растянулась в широкой ухмылке.

Элиот закрыл перебинтованную сторону лица рукой и отстранился от сестры на несколько метров. Алан медленно прошествовал к нему и положил руку парню на плечо, от чего тот испуганно вздрогнул и покосился на демона странным умоляющим взглядом. Но тот проигнорировал его.

— Какое трогательное зрелище! — произнес Алан, внимательно глядя на Мелори. — Встреча сестры и брата после более четырехсот лет разлуки. Любящая сестра настолько была поражена, что даже забыла о своем лелеянном ребенке.

Мелори, осознав это, резко обернулась в сторону Роуз. Девочка недоверчиво косилась на женщину, вцепившись в руку Данте, который держал ребенка рядом с собой, откинув свою ненависть к нему.

— Но, думаю, она сможет понять тебя, — продолжал Алан. — Другое дело, родной брат…

— Оставь его в покое! — выкрикнула женщина.

— Я? А я и ничего не делал, — развел руками демон. — Думаешь, я держу его насильно? Или, может быть, угрожаю? Наоборот. Все эти годы я только и делал, что спасал его от самого себя. Верно, Элиот?

Юноша стыдливо опустил взгляд и впился пальцами в свою повязку. Он что-то неразборчиво пробубнил, но никто не смог разобрать слов, кроме стоящего рядом демона. Алан многозначительно хмыкнул.

— Признаюсь, Мелори, мне доставило немалых хлопот удерживать его подальше от тебя, ведь он то все эти годы знал о твоем существовании, в отличие от тебя. А все потому, что я нашел его раньше, всего на двадцать лет раньше, чем явился за тобой на необитаемый остров, где ты пряталась от экзорцистов. Вы были слишком ценные экземпляры, чтобы вот так просто вас отпускать или держать вместе. Когда ты решила уйти, я попробовал поглотить твоего демона, но не смог и отпустил. Было бы глупостью убивать тебя, да и следить за тобой не составит труда. А вот за парнем, как за умершим-самоубийцей, нужен был глаз да глаз. Он со своим демоном мог бы доставить много проблем, поэтому пришлось поставить условие, что я не стану вредить тебе и дам вам в подходящее время встретиться, если он будет слушаться меня. А, и еще я помогу ему не сойти с ума, но об этом он сам уже попросил.

— Я не хотел…  — наконец-то удалось мне расслышать невнятное бормотание Элиота, фразу, которую он непрерывно повторял.

— Элиот, — тихо позвала Мелори, когда демон замолчал, — о чем это он?

Парень вскинул на неё испуганный взгляд и замотал головой.

— Нет, пожалуйста, не спрашивай! Не нужно.

— Ну почему же? — усмехнулся Алан. — Я хочу, чтобы она знала. Да и она, явно, этого хочет. Поэтому покажи ей.

— Нет, пожалуйста! Можно не сейчас? Можно потом, позже, мы ведь только встретились, — умоляюще попросил юноша.

Кончики губ Алана опустились вниз, и он серьезным угрожающим взглядом посмотрел на юношу, который болезненно скривился и покорно опустил плечи. Он завел руки за голову, после чего начал медленно разматывать лицо. Сначала стала видна закрытая часть щеки под глазом, потом часть лба и, наконец, когда весть бинт был снят, закрытый глаз. Красный полусросшийся шрам размашистым пятном покрывал глаз, часть лба и щеки, заходил на переносицу. Это было похоже на рваную рану, словно кожу выдирали кусками. А потом Элиот открыл глаз. Трудно было различить неровные очертания поврежденной радужки в этой луже крови, которую и глазом назвать трудно. В белке больше красного, чем белого, кровь сочится из радужки наружу плотной паутиной, а несколько капель даже попали на ресницы. Черный остроконечный зрачок дико подрагивает и глядит в разные стороны, совершено не считаясь со вторым нормальным глазом. Это выглядело настолько пугающе, что я в опаске закрыла свои глаза, словно бы и мои могли измениться от такого зрелища.

Демонический глаз бешено метался в разные стороны, человеческий — глядел на Мелори выжидающе, скорбяще. Сама Мелори в ужасе отшатнулась от брата, отступила назад и на мгновение её лицо свело судорогой отвращения, но всего лишь на мгновение, после чего она тут же подавила эту эмоцию. И все же этой секунды хватило Элиоту. Он, издав болезненный вздох, резко закрыл поврежденную сторону лица руками, опустил голову и отвернулся. Мелори протянула к нему руку, хотела что-то произнести, но не смогла. После чего вспыхнула злостью, подняла голову на Алана и прошипела дрожащим от гнева голосом:

— Что ты с ним сделал?!

Алан с наигранной усталостью вздохнул и покачал головой.

— Не заставляй меня разочаровываться в тебе, Мелори. Я же только что все тебе любезно и подробно объяснил.

— Тогда, — начала женщина, усмирив свой гнев и взглянув на брата, — что это?

— Это расплата, — проговорил юноша, — за самоубийство. Я, как и ты, неуязвим для своего демона. Но он сумел вырваться наполовину, так как я готов был добровольно умереть…  Все слишком запутано! Я не смог выжить один после твоей казни. Меня искали, хотели так же казнить. — Элиот сгорбился, его плечи задрожали, а воздух вокруг словно сделался в три раза плотнее из-за чего по моему телу пробежали мурашки. — И через пару месяцев я просто спрыгнул с отвесной скалы в озеро. Думал, умру сразу, но не получилось. Лучше уж быть казненным, чем так. Удариться лицом прямо о подводный камень, трепыхаться минуту, захлебываясь кровью и водой…  Больше четырехсот лет прошло, а комок в горле все никак не рассосется. А потом была темнота, свет, опять темнота, после чего я очнулся на берегу. Но очнулась лишь часть меня, а другая часть уже была поглощ…  кх…  поглощен…