Монахиня замолкла и попятилась к выходу.

— А теперь давайте побыстрее уйдем, — шепнула она, — Мне не слишком комфортно с ней.

Но мы, переглянувшись, остались стоять на месте. Сомнения нет — Люси-Роуз Марбел — агнец, и мы должны поскорее забрать её отсюда!

— Эм…  — я повернулась к монахине, — Можно поговорить с ней?

— Вы что?! — ахнула женщина, но резко понизила голос, — вы меня не слушали? Я же говорила, что…

— Я Вас прекрасно слышала, — сказала я как можно серьезней, — поэтому и хочу поговорить с девочкой. Не волнуйтесь, от одного короткого разговора ничего не случится.

Монахиня поджала губы и растерянно поглядела на спину Люси-Роуз. С тихим стоном она произнесла:

— Ладно. Но старайтесь не злить её. Старайтесь вообще не вызывать у неё никаких эмоций!

— Поняла. Спасибо.

Взглянув на Криса и Рейна и получив от них утвердительные кивки, я медленно направилась к Люси-Роуз.

Она сидела за столом и опять что-то напевала. Приблизившись, я увидела разбросанные на столе, изрисованные листки бумаги и разноцветные мелки. Сама девочка что-то усердно рисовала, но из-за её низко наклоненной головы я не могла понять, что именно.

— Эм, привет, — неуверенно начала я, присаживаясь напротив Люси-Роуз.

Девочка резко подняла на меня голову, что заставило меня вновь вздрогнуть, и ослепительно улыбнулась.

— Привет! — она перевела взгляд выше моей головы. — И тебе привет!

Мне стало не по себе.

«Она видит Лилит?»

— Люси-Роуз…

— Роуз, — перебила меня она, вновь погрузившись в рисование. — Роуз любит, когда её называют Роуз.

— Хорошо, Роуз. Скажи, с кем ты только что поздоровалась?

Девочка вновь подняла на меня глаза, но теперь выглядела немного удивленной.

— С вами, мисс. И с вашим другом.

— С моим другом?

— Ага, — её лицо озарила лучезарная улыбка. — У вас очень красивый друг, вернее, подруга. А вы её не видите?

Я осторожно покачала головой.

— Это ничего, я вам её нарисую! — И, взяв чистый лист, Роуз начала на нём что-то активно рисовать. Рисуя, она продолжала говорить. — Знаете, а я даже не знала, что у кого-то тоже есть такой друг, как Блэки. Блэки очень хороший! Он всегда защищает Роуз и говорит с ней. Роуз любит Блеки! Он её настоящий друг! А Ваша подруга говорит с Вами?

— Да, бывает, — нервно улыбнулась я. — И довольно часто.

— А Вы её действительно не видите?

— Нет, не вижу.

— О, это ничего! — тут Роуз подняла перед собой рисунок, который только что нарисовала. — Вот! Я вам покажу наших друзей!

Справа, судя по коричневым линиям там, где должны находиться волосы у этого по-детски нарисованного человека, была я. Прямо над моей головой размещался черный силуэт с черными волосами, завязанными в два высоких растрепанных, — судя по хаотично набросанным полосам, — хвоста.

Слева на рисунке стояла сама Роуз. И возле неё, размером почти с четверть листка, был нарисован огромный чёрный монстр…

— Тетенька!

Звонкий голос заставил меня нервно вздрогнуть. Я оторвала глаза от рисунка и взглянула на Роуз. Девочка смотрела на меня с нескрываемым любопытством, подпрыгивая на низеньком стульчике.

— Д… да? — спросила я, старательно удерживая на лице хоть какое-то подобие улыбки.

— Вам нравится? Нравится, нравится?

Она была слишком возбуждена и нетерпелива, поэтому я поспешила кивнуть и произнесла:

— Нравится.

Роуз широко улыбнулась и радостно засмеялась. Я почувствовала легкое облегчение. Но через секунду она вдруг резко замолчала, улыбка слетела с губ, брови сомкнулись на переносице, а в алмазных глазах проскользнула искра укора.

— Нет, — молвила она, поджав губы, — вам не нравится. Блеки говорит, что вы врете.

Минутное облегчение бесследно исчезло, и стало невозможным сдерживать испуг, что тут же отразилось на моем лице.

— Я…  я просто…  — комок в горле не давал вымолвить и слова. И даже не дыша, я почувствовала, как воздух в комнате заметно потяжелел, словно мы оказались в вакууме.

Несколько секунд Роуз сверлила меня недоверчивым укоризненным взглядом, и я уже мысленно прощалась с жизнью. Но внезапно серьезность на ее лице сменило огорчение, и девочка грустно надула губы.

— Я знаю, почему вам не нравится, — начала бормотать она, глядя на свой рисунок, — Просто у Роуз плохие рисунки. Роуз не умеет рисовать красиво, так как она еще ребенок. Блеки говорит, что Роуз не должна грустить по этому поводу, так как по пустякам грустят только дураки, но Роуз все равно грустно.

Мне казалось, что не пройдет и часа, как эта девочка доведет меня до эмоционального инфаркта. Не знаю, что это, но уверена, что у меня есть все шансы это испытать. Во всяком случае, меня вновь накрыла волна облегчения, и волнение соизволило слегка приутихнуть.

— Ничего, если будешь стараться, то очень скоро научишься рисовать как настоящий мастер!

Я не стала спорить с утверждением Роуз, так как есть риск, что она вновь обвинит меня во лжи.

— Правда? — глаза девочки загорелись радостным блеском, — Тогда Роуз будет очень сильно стараться!

— Вот и молодец! — Я наконец-то смогла нормально улыбнуться.

В этот момент со стороны входа послышался шорох занавески, и в комнату вошли Мелори с Данте.

— Здравствуйте, — обратилась Мелори к монахине, — женщина у входа сказала, что вы тут, и…

Громкий возглас не дал ей договорить.

— Ух ты! — воскликнула Роуз и, резко встав, подбежала к только что вошедшим людям, на ходу вновь споткнувшись и чуть не упав.

Мелори и Данте взглянули на девочку и тут же вздрогнули. Приветливость слетела с их лиц, оставив место лишь настороженности и даже страху.

Роуз активно вертела головой, переводя взгляд то на женщину, то на мужчину.

— Вы! — воскликнула она, указав на Мелори, что заставило ее вновь вздрогнуть. — Ваш друг не расплывчатый, как Блеки и друзья тех людей, а виден, словно по настоящему стоит рядом с вами! А Вы, — девочка перевела взгляд на Данте, — Вы…  я не вижу вашего друга. Но вы так похожи на Блеки!

Данте озадачено нахмурился такому заявлению, но то, что произошло потом, совершенно сбило его с толку. Роуз вдруг счастливо визгнула и обхватила мужчину за талию, крепко обняв.

— Ура, настоящий Блеки!

Монахиня громко с испугом вздохнула и, совершенно забыв о своем страхе по отношению к этому ребенку, схватила Роуз за плечи и буквально оторвала от Данте.

— Люси-Роуз, что ты делаешь?! — пискнула женщина, после чего перевела взволнованный взгляд на нас и нервно улыбнулась, — Простите, ради Бога! Она впервые такая возбужденная. Да и говорит всякие глупости. Не вините ее. Сами понимаете…

— Это не глупости! Пустите меня! — воскликнула Роуз и монахиня, осознав, что она только что сделала, резко отпустила девочку и отпрыгнула от нее, словно от прокаженной. — Вы ничего не понимаете! Вы все смеялись над Роуз все эти годы и не верили ей! А сейчас, когда наконец-то появились те, кто поверили Роуз, вы…  Вы!..

Детские глазки наполнились слезами и монахиня, заметив это, в ужасе прикрыла рот руками и, казалось, сама готова была расплакаться.

Я поняла, что такими темпами ситуация лишь усугубиться, поэтому поспешила успокоить Люси-Роуз и тем самым успокоить монахиню.

— Ну-ну, — прошептала я, быстро подойдя к девочке и присев возле нее. Проведя дрожащей рукой по светлым волосам, начала ее успокаивать, — Не волнуйся, Роуз, мы тебе верим. Мы не станем над тобой смеяться, поэтому не нужно плакать.

Алмазные глаза, которые благодаря слезам, казались двумя искристо-чистыми озерами, взглянули на меня полными жалости и детской обиды. Внезапно Роуз бросилась мне на шею, крепко обняв, что ввело меня в состояние глубокого оцепенения.

«Успокойся, Мио, это всего лишь ребенок. Не нужно так ужасаться, она тебе ничего не сделает» — мысленно уверяла я себя. А девочка продолжала всхлипывать, но уже не более тихо. Спустя несколько секунд я таки смогла себя успокоить и осторожно похлопала Роуз по спине.