— До рождения дракона мы не заметны для этого камня… — прохрипел Алонд.

— Получается и Огненный камень тоже не видит в вас зла… Когда должен родиться дракон?

— Примерно в двадцать три года. Мой вот-вот уже должен появится… Я чувствую это.

— О духи огня! За что? За что вы сохранили жизнь моему брату? Лучше бы он не родился никогда! — стонал Делориан.

— Заткнись уже! Хватит жаловаться на свою никчемную жизнь! — я злобно посмотрел на него, — Вы оба спалились. Ты, как только открыл свой рот! Твоему брату хотя бы хватило духу признать это!

Меня разрывало изнутри от ненависти. Я еле сдерживался, чтобы не воткнуть меч в грудь этих тварей.

— Сколько еще драконов помимо вас?! — обратился я к Алонду.

— Только я и мой брат…

— А сколько женщин ты с братом успел обрюхатить? Отвечай!

— Ни одной, клянусь! Мы не можем иметь детей, пока не родится дракон!

— Отлично, значит мне не придется убивать беременных женщин! Но убить вас у меня рука не дрогнет!

— Пощади! Пожалуйста! Эдвард, Зелунда уже нет! Мы совсем другой народ! Мы не желаем вам зла! Подумай, что могут сделать два дракона против вашей обороны в ущелье? Нам нет смысла портить с вами отношения. Мы хотим мирно сосуществовать!

— Это сейчас вас двое, а потом вы расплодитесь! — я прислонил острие меча к его груди, там где билось сердце еще не родившегося дракона.

Алонд умолял дать ему шанс доказать, что он на моей стороне! И клялся, что будет служить верой и правдой.»

Эдвард сделал паузу и посмотрел на меня:

— Я хотел вонзить в него меч, после расправится с его братом, но вспомнив о нашем с тобой разговоре, остановился. Я уверен, мой отец убил бы их не раздумывая. Прежний я — скорее всего поступил бы так же. Но в тот момент я подумал, о том, где сейчас мой отец? Ведь все, что он делал привело его к смерти. А вдруг меня ждет та же участь? Возможно когда-нибудь мне придется заплатить той же монетой, которой расплачивались мои враги, мой народ, мои близкие. Может сам Бог дал мне шанс измениться? Посмотреть на мир под другим углом. Жить не в страхе, а в любви к этому миру, в любви ко всему живому, и возможно тогда мир полюбит меня. И мне не придется скрываться за стенами замка, не придется бояться, что кто-то воткнет нож в спину.

— Ты, молодец! Ты все сделал правильно. И Бог тебя за это вознаградил.

— Если бы не Алонд со своим драконом, не представляю чем бы все закончилось. Но поначалу я не доверял братьям. Силой притащил их в замок, чтобы они оставались под присмотром. Дракон Алонда вовремя пробудился, как раз когда Блейн вошел в город. Я заранее отправил в Драконье ущелье птичку с сообщением, чтобы стражники пропустили дракона. А чтобы точно быть уверенным, что сообщение дойдет, послал еще и гонца. После мне оставалось лишь тянуть время. Я молился, чтобы дракон успел, и никто больше не погиб от рук Блейна. Мои молитвы были услышаны.

— Я так рада, что все остались целы. То что случилось с крепостью Ерек- это ужасно…

— Блейн заплатил за свои зверства!

— А как ты спасся? Я была уверена, что ты погиб!

— Я подумал, если Блейн решит, что я умер, то он оставит тебя в покое. Я боялся, что он действительно может убить тебя. И поэтому поднялся на стену. Нужно было чуть-чуть потянуть время. Я знал, что он убьет меня сразу, как я появлюсь и поэтому подготовился к этому. Под стеной мы поставили повозку с сеном и как только раздались взрывы, я тут же спрыгнул вниз. Меня лишь слегка засыпало небольшими осколками.

— Ох, Эдвард, Блейн никогда бы меня не убил. Велиар велел ему сохранить мне жизнь любой ценой.

— То есть Ордену Велиара нужно, чтобы ты осталась жива? Это очень странно…

— Знаешь, что старанно? Что мне совсем не жаль этого подонка. Я бы сама с удовольствием воткнула Блейну копье в глаз. Да я знаю, это нехорошо, но все же… — я задумалась вспоминая то что случилось сегодня утром, — Этот сумасшедший думал, что я могу управлять огнем и драконами.

— Правда? Он так и сказал?

— Да, об этом ему сообщил Велиар.

— Так вот оно что… — задумался Эдвард, — Скорее всего это так и есть.

— Что ты такое говоришь? С чего ты вообще взял? — мне казалось, что Эдвард шутит.

— Я думал, что это какой-то божественный знак — та знаменательная ночь, когда в замке до самого утра горели фонари и свечи в тронном зале. Но потом, когда в лесу в логове разбойников, Грин сказал, что это вы стояли у двери в комнату пыток, я начал подозревать, что взрывы фонарей и странное ночное горение — это твоих рук дело. А теперь Блейн подтвердил мои догадки.

— Что? Почему ты не сказал мне об этом раньше?

— Потому что это были всего лишь догадки.

— Господи, во мне сидит зло? — в тот момент почему-то казалось, что мне сообщили об ужасной болезни.

— Что ты говоришь? Это божий дар! Теперь ты веришь, что ты Мессия? Предсказание колдуньи сбывается! Я уверен меня признают королем Трехречья. И в нашей долине наконец-то наступит мир!

— Но ведь я ничего не делала, чтобы этот мир наступил! Я даже не пользовалась своей силой!

— Почему не делала? Ты спасла Грина, ты спасла Муна от смертной казни.

— Разве я его спасла?

— Если бы не ты, я бы не устроил его побег из тюрьмы.

— Я знала! Это твоих рук дело! — обрадовалась я.

— Но самое главное, ты спасла меня!

— Тебя?

— Я все время думаю о тебе. О твоей доброй и солнечной улыбке, о твоих небесно-голубых глазах. О теплом свете, что ты излучаешь. О том, как сильно люблю тебя. Я чувствую как легко и спокойно становится на душе. В этот момент в моем сердце просто нет места никакой ненависти, только одна любовь. А всякий раз, когда я вижу тебя, хочется подойти ближе и обнять, чтобы сполна насладиться теплом и ароматом твоего тела, — сказал он и крепко поцеловал меня.

Я со страстью прижалась к нему, не желая выпускать из объятий. Если бы не сила воли моего любимого, то скорее всего нас бы ничто не остановило, стать еще ближе друг другу.

— Постой милая. Я люблю тебя и поэтому не хочу торопить события.

— Я тоже люблю тебя и поэтому не могу не торопить события…

— Дело в том, что по моей вере грех сближаться с женщиной до брака. В противном случае Бог не благословит эти отношения и любимых ждет несчастье. А я хочу, чтобы ты была счастлива со мной.

«Боже мой! Я попала в рай! В моем мире таких мужчин, наверное один на миллион!»— радостно думала я.

— Но подожди, мы же не можем жениться!

— Не важно можем мы или не можем, главное, что мы этого хотим! Виктория Браун, ты станешь моей женой и моей королевой? — Эдвард опустился передо мной на колени.

У меня закружилась голова и перехватило дыхание от этих неожиданных слов. Казалось, что это сон. Я почувствовала, как к глазам подкатывали слезы радости.

— Да! Я согласна!

Постепенно все начало возвращаться в привычный ритм жизни. Новость о поражении Блейна, и появлении дракона разлетелась по долине в считанные дни. Лорд Дунотинг и другие южные лорды, пришли к Эдварду, признав его королем Трехречья. Они поклялись в верности и обязались явится на его коронацию, где он официально должен был стать правителем воссоеденившегося государства.

К моему удивлению, Король простил всех лордов участвовавших в войне против него и отпустил пленных воинов. Он даже помиловал Вестиваля, которому светила смертная казнь. Но безнаказанным тот все равно не ушел. Половина его земель теперь принадлежало Герцогу Барингтону.

— Но помни, в следующий раз пощады не жди! — пригрозил Эдвард.

Вестиваль не только избежал смерти, но и остался на свободе не лишившись своего титула и крыши над головой.

На Совете лордов, он стоял пред Эдвардом и плакал, нервно потирая только что освобожденные от тяжелых пут запястья:

— Я не могу поверить… Вы прощаете мне поступок, за который я заслуживаю смерть? Ваше величество, вы — святой человек! — Лорд опустился на колени и подполз ближе к столу, где сидел Эдвард, — Я навеки ваш раб! Я буду молиться на вас до конца жизни! Молиться за то того, кто воскресил меня из мертвых! Да, так и есть! Я получил шанс еще на одну жизнь! Да хранит вас Бог! Вы — святой, и я навеки ваш раб! Я навеки ваш раб! — повторял он.