— Потерпи лорд, осталось немного. Один квартал.

Деай кивнул в ответ, и они продолжили путь.

Улица, на которую они, в конце концов, вышли, была респектабельной. На ней стояли аккуратные, чистенькие домики зажиточных горожан, городских чиновников, лекарей и купцов. Солнце перевалило за зенит давно, но именно сейчас дневное светило почти что яростно, изливало на землю свой жар. Улица была пуста, жители попрятались в свои дома, прячась от солнца, а магазинчиков и лавочек на улице не было. Дом, к которому они подошли ничем не отличался от остальных. Аерин огляделся для верности, и отрывисто постучал во входную дверь.

Почти мгновенно дверь приоткрылась, за ней была темнота, уже через секунду дверь распахнулась настежь, пропуская внутрь дома троицу, а когда они вошли, захлопнулась, словно и не открывалась вовсе. Ослепительное солнце было отсечено от уставших мужчин. В маленькой, странно, но приятно пахнущей прихожей, царил полумрак и прохлада.

— Кто это с вами? — Спросила пожилая женщина.

Юстас снял с головы глубокий, скрывающий лицо капюшон и велла Лиманика охнула:

— Зачем его привели?!

Аерин отвел за руку Лиманику в сторону и несколько минут шептался с ней, так тихо, что Деай не мог разобрать слов. Но когда Лиманика и Аерин повернулись к Юстау и Аллену, на лице женщины было непроницаемое приветливое выражение.

— Идемте, — отрывисто бросила она и повела мужчин в подвал.

В комнате, в которой несколько месяцев назад в себя после ранения приходил Аерин, на той же кровати лежала девушка, вернее ее тень. Юстас молча смотрел на нее и ужасался, как муж, который поклялся перед Ликами Лун хранить и оберегать ее, мог так поступить? Невозможно было разобрать черты ее лица. Девушка была настолько истощена отравлением и болезнью, что кожа на скулах натянулась до предела, казалось еще немного и треснет как тонкий фарфор под грубыми руками. Под глазами были темные тени, а кожа приобрела дурной, землистый оттенок.

Аллен повернулся к Юстасу и они поставили сундук на пол. Деай присел рядом и аккуратно открыл крышку. Подняв взгляд, он заметил, как глаза Лиманики восторженно загорелись.

— Я конечно мастерица по другим делам, но перед зельями Литары Лареграндской преклоняюсь. Я слышала, она уничтожила ведьму пустыни?

— Да, это так, я сам видел то.

Лиманика вдруг улыбнулась и ответила:

— В другое время, я бы с удовольствием послушала твой рассказ, лорд, но ты тут не по своей воле, поэтому и рассказ будет не к месту. Приступим.

Юстас протянул первую склянку:

— Это должно вывести яд… ее будет тошнить, нужно давать больше воды, через десять минут после первого вот это, — Деай указал пальцем на еще один флакон, — третий, принять через сутки, он поможет ей восстановить силы, и залечит внутренние органы, которые успел повредить яд. Нужно будет много еды и питья… если она давно не ела, то лучше начинать с мясных бульонов, а там, разберетесь сами.

— Как мы сохраним третий флакон без ларца?

— Его можно хранить и без ларца, а уж десять минут, до приема второго зелья я подожду, — Юстас улыбнулся, его сомнения в этой парочке рассеялись, все слова, сказанные ими, оказались правдой, теперь он был готов даже просить их за свое тяжелое ранение… вернее простить мальчишку.

Через десять минут после приема первого зелья, Лиманика влила больной в рот следующую порцию зелья. Юстас поднялся от сундука и передал в руки Аерину третий флакон:

— Я оставляю вам ларец, мне он не нужен. Я верю, что вы правильно распорядитесь зельями. Оставшиеся можно хранить без ларца.

Аерин кивнул в ответ:

— Аллен, выведи лорда из города. Думаю ваши друзья, даже если и обратились к герцогу за помощью, то все равно оставили кого-то в первом постоялом дворе на главном тракте, на случай, если мы сдержим слово и отпустим вас.

Мальчишка кивнул и молча пошел к выходу из подвала, Юстас, взглянув еще раз на ту, ради которой все и было затеяно, двинулся следом. Поднимаясь по лестнице за Алленом, Деай услышал характерный звук и резкий голос пожилой женщины:

— Что встал! Неси таз и питьевую воду, не видишь, лорд был прав!

Загремела посуда…

Юстас улыбнулся, зелье действует, значит, девушка выживет.

Дом колдуньи они покинули тихо. Прежде чем выйти на улицу, Аллен приоткрыл дверь и оглядел улицу, она по-прежнему была пуста. Переступив через порог, они притворили за собой дверь, и Юстас услышал, как мягко звякнула запирающая щеколда.

Степенно шли по улицам города, этот путь дался лорду намного проще, то ли он хоть немного отдохнул от невыносимой жары в доме Лиманики, то ли зелья продолжали действовать и стягивали, сращивали между собой разорванные клинком ткани. Хотелось посмотреть на раны, но сделать это можно будет только за стенами города.

В совершенном молчании они вышли из города через главные ворота, и также как и несколько часов до этого не были остановлены стражей.

Дошли до таверны, где были оставлены кони. Полумрак конюшни сгустился, на герцогство опускался вечер. В пустующем стойле Юстас снял с себя ожерелье, охранительный амулет и хламиду. Аллен сделал то же самое, пояснив:

— Будет подозрительно третий раз проходить главные ворота в этом виде. Я проскочу в город через тайные ходы.

Юстас пожал плечами, его это теперь не касалось.

— Забирай своего коня, лорд, на нем доберешься до первого постоялого двора на тракте, уверен, там тебя ждут друзья.

Лорд подхватил коня, на котором проделал путь от заброшенного поместья до таверны под уздцы и вывел из стойла, жеребец нетерпеливо перебирал ногами.

Аллен аккуратно сложил амулеты, ожерелья и хламиды в холщовый мешок, оставленный в стойле, и перебросил лямку через правое плечо. Мальчишка подошел к Юстасу вплотную и вдруг впился ему в губы губами. От неожиданности Юстас не сообразил оттолкнуть парня сразу, а Айлил в это время легко стянула с пальца кольцо. Когда лорд ухватил наглеца за плечи, то пальцы потонули в длинных, явно не мальчишечьих волосах. Деай отпрянул. Перед ним была девушка, и она усмехалась. Юстасу вдруг подумалось, что не так уж и важно, какая личина главная — мужская или женская и ответил на поцелуй.

Она и сама не понимала, зачем это сделала, что подвигло ее на то, чтобы снять кольцо. Чтобы поцеловать лорда…

Через пару минут, жаркого, непрерывного поцелуя, от которого он чуть было, не задохнулся, девушка отстранилась. Айлил сжимала кольцо в левой руке, и не решалась, вернуть его на место. На палец. И снова стать Алленом. Юстас вновь потянулся к ней, но Айлил уперлась ладонями в его грудь и остановила его. Потом сделала резкий, рваный шаг в сторону, затем еще один отходя как можно дальше.

Вывела под уздцы двух коней и жестом предложила Юстасу забрать из ее рук повод. Юстас подчинился, за эти минуты они не сказали друг другу ни слова. Мужчина силился выдавить из себя хоть что-то, но почему-то не мог. Никак не мог понять, что именно сказать, и что спросить.

В полумраке конюшни, девушка напоминала ему кого-то, Деай перебирал в памяти женские лица, но не находил совпадений. В полном молчании они вышли на улицу. За то время, что они провели в конюшне, почти стемнело, на западе алел закат, но солнца уже не было видно. Их молчание и некую отстраненность нарушил шум с тракта.

Группа шумных всадников приближалась к ним стремительно быстро. У Айлил вдруг замерло сердце, а потом и вовсе провалилось куда-то вниз. В центре сопровождающих и придворных, среди всадников, был ее брат — герцог Алвиз. Сопровождающие правителя держали в руках факела, и пространство хорошо освещалось дрожащим на ветру огнем. Пальцы, в которых было кольцо, свело судорогой, девушка не могла заставить себя надеть кольцо, пока еще не было поздно. Она стояла как вкопанная и, холодея, ждала, когда старший брат узнает ее.

И это произошло. Алвиз смеялся. Придворные окружавшие его, личная охрана, подобострастно улыбались только что высказанной правителем шутке. Вдруг герцог осекся, его смех прекратился так внезапно, что окружение не успело среагировать и продолжали смеяться и улыбаться. Алвиз впился взглядом в девушку стоящую рядом с конюшней придорожной таверны, держащую за повод коня. Можно было бы списать узнавание на поразительную схожесть сестры с этой девушкой, возможно селянкой, что по неведомым, только Ликам Лун понятным причинам является копией его сестры. Если бы… если бы не узнавание, особенное узнавание пламенем горящее в ее глазах. Герцог понял, это вовсе не копия его сестры, это она и есть.