Со стороны казалось, что взрослые члены семьи приехали в храм, чтобы устроить бракосочетание старшего сына. Древний Мокхе дуюм, давным-давно не отправлявшийся в путешествия и много лет, проведший в этом храме, легко согласился провести обряд бракосочетания, когда увидел, как Лиманика положила крупную серебряную монету в чашу для подаяний. Браки не вносились в учетные регистры храма, как рождения или смерть, узлы проще было проверить в храме или специальными амулетами, чем доверять бумаге, которая, как известно, стерпит все. Поэтому Мокхе только спросил имена брачующихся. Имена были названы настоящие, брачные узлы не любили обмана и могли упасть на шеи лжецов, потом годами удушая их и доводя до смерти. К сожалению, такая сила брачных уз не распространялась на браки по расчету или принуждению.

Всю не длинную церемонию Юстас поддерживал Айлил в личине мальчишки за руку, так как всем телом ощущал, как ее трясет от слабости. Лина же вдруг раскраснелась, как девочка, ее смущение передалось Аерину, и наемник тоже растерялся. Мокхе же, щуря подслеповатые глаза, воспринял увиденное за проявление любви между молодоженами, и по-доброму им улыбнулся. Завершая ритуал Мокхе сказал:

— Как редко я в этом храме видел такую любовь.

Лина в один момент стала пунцовой, а Айлил, сквозь шум крови в ушах услышавшая слова служителя, едва сдержала улыбку.

Молодожены и их псевдо родственники двинулись к выходу из храма. Мокхе посчитал необходимым проводить их, так как был растроган, как ему показалось проявлением искренних чувств между мужчиной и девушкой. На крыльце служитель сказал:

— Подари же своей жене подарок, что ты приготовил.

Лина испуганно глянула на Аерина, она помнила и знала про традицию, но почему-то посчитала, что ее исполнять не придется, так как наемнику и так пришлось связать себя брачными узами. Но Аерин достал из-за пазухи белый платочек завязанный кулечком и развернул его, аккуратно разложив на ладони. Закатное солнце ярко осветило драгоценную подвеску, а все присутствующие непроизвольно затаили дыхание. Наемник взял цепочку обеими руками и одел на шею молодой жены. Лина обескураженная молчала, не зная, что ей сказать. Тогда Аерин, притянул ее к себе и поцеловал.

В дом Лиманики возвращались в полном молчании, возница пару раз оглянулся на странных пассажиров через плечо, но решил не пытаться разгадать эту загадку. Поцелуй наемника с бывшей герцогиней привел в замешательство всех и видимо самого Аерина тоже.

В доме колдуньи, не сговариваясь разошлись по своим комнатам и улеглись спать. Аерин долго не мог уснуть и все ворочался с бока на бок. В памяти всплывали подробности обряда, горящие глаза Лины и ее мягкие, теплые и внезапно ставшие родные губы.

Утром, из дома веллы Лиманики вышли двое — мужчина и молодая, красивая женщина. Они были одеты просто, но добротно, так представители среднего городского мещанства одеваются в дальнюю дорогу. Лина собрала волосы и покрыла их большой соломенной шляпкой, такие использовали фермерские дочки и жены, чтобы уберечь лица от излишне яркого солнца. Шляпка бывшей герцогини была украшена лентами в тон дорожного платья. Аерин был одет также как и на бракосочетании. Держась за руки, они дошли до неприметной улицы, где Лине пришлось некоторое время подождать своего мужа, который легко постучав в нужную ему дверь, нырнул в темноту дома. Когда наемник вышел, то в набедренной кожаной сумке, лежали туго свернутые в трубку грамоты. Оставалось приобрести лошадей, для чего пара, взяв извозчика, отправилась в западные кварталы города. Лошади, выставленные в западных конюшнях, были дорогие, но хорошие, там приобретали животных те, кто не хотел получить неприятность в дороге.

Столица просыпалась и оживала, несколько дней облав и тотальных досмотров не смогли нарушить ход течения городской жизни. Торговля продолжалась, сделки заключались, кто-то богател, а кто-то разорялся. К огромному количеству стражников привыкли также быстро, как люди привыкают ко всему. На Аерина и Лину стражники обращали внимание, вернее даже не сами стражники, а офицеры охранки, которых по одному приставили к патрулям. Офицеров, видимо ознакомили с портретом Айлил Глацио, а некоторые из них видели ее лично. Но, рассмотрев пару получше, тут же теряли интерес. В Лине никто не узнавал герцогиню, девушке подумалось, что и во дворце придворные и прислуга отличали ее от других только по ее платьям и украшениям. Никто и никогда не смотрел ей в лицо, все знали о ее судьбе, даже жалели, но не приходили на помощь. Герцогиня была невидимкой, люди не любят натыкаться взглядом всякий раз на ту, что вызывает сочувствие и неприятное чувство трусости перед всесильным герцогом. Теперь прежняя невидимость была на руку, Лина вдруг широко, как давно не делала, улыбнулась, а Аерин с удивлением поглядел на нее, невольно улыбнувшись в ответ. Они проезжали на коляске по улицам города и продолжали переглядываться, постоянно улыбаясь друг другу, отчего проходящие мимо патрули даже не задерживали на них свои взгляды.

Аерин понимал, что лучше было бы приобрести повозку, девушке будет сложно переносить дорогу верхом, но в случае погони на повозке далеко не уедешь.

Через пару часов, через западные ворота, что недалеко от торговых конюшен, из столицы, на конях, выехала супружеская пара. Стражники внимательно осмотрели грамоты, представленные Аерином, а потом и седельные сумки, но не найдя ничего предосудительного пропустили мужчину и молодую женщину лениво разойдясь от путников в стороны.

Когда Аерин с Линой выехали на главный тракт, мужчина повел плечами, сбрасывая жесткое напряжение, что сковало его. Впереди было несколько недель пути, и наемник очень рассчитывал на то, что пройдет путешествие без существенных приключений.

Отправкой в путь второй пары занималась велла Лиманика. Через час после того как ее дом покинули Аерин с Линой, пожилая женщина вышла из дома через парадную дверь, а вот вернулась уже через заднюю. А все потому, что за веревочку он вела ослика, запряженного простой деревянной тележкой, которые используют фермеры для перевозки грузов. Тележка была покрыта мешковиной, из под которой выглядывало свежее сено. Солома была пожалуй дешевле, но Лиманика решила не мелочиться. Ослик с тележкой был привязан в тени, а Лиманика скрылась в своем домике. Время было к полудню, солнце раскалило камни и песок, жители столицы не показывались из домов. Но вот к ослику подошел молодой парень, он был бледен и слаб, под руку его поддерживал старик, который выглядел достаточно бодро. На головах путешественников были мужские, широкополые шляпы от солнца и тени падали на лица. В руках у старика был дорожный мешок. Айлил пришлось оставить у Лиманики свое оружие, фермеры таким не владели, носить его при себе было совершенно невозможно, а если прикопать в сено что наполняло тележку — можно нарваться на досмотр стражников у городских ворот.

— Ты не дойдешь, — уверенно сказал старик парню, — ты упадешь прямо в воротах, мы привлечем внимание.

— Перестань, лорд, — ответила Айлил, голос был хриплым, но досаду и злость, что девушка вложила в ответ, едва не заставил Юстаса отступить на шаг, — Могу я или нет, мы должны идти, через пару дней начнутся всеобщие обыски, Алвиз не отличается спокойным нравом, скоро его терпению придет конец, и тогда жителям столицы не поздоровиться. Мы не можем ждать лорд.

— Мое имя Юстас.

Айлил только подняла голову и посмотрела на Деая.

Юстас уселся в тележку и принял на себя добропорядочный вид, Айлил взяла ослика за веревочку и повела за собой. Шли они неторопливо, Айлил мутило и иногда шатало как молодое дерево во время урагана. Спина и грудь взмокли мгновенно, и не от жары, а от слабости, повязка плотно перетягивающая рану стала влажной, и ослабла. Нужно было пересечь городские ворота, пройти стражу, тогда можно будет отдохнуть и поменяться с лордом местами. Улицы столицы были пусты, не только полуденный зной, но и огромное количество стражников распугали обывателей. Приезжие в спешке покидали город, тогда как столичные жители предпочитали отсиживаться по домам. Торговые лавки, магазины были закрыты, стихийных маленьких рынков, что сами по себе образовывались на больших перекрестках городских улиц не было. Ближе к городским воротам на дороге в Орту, прохожих стало больше, люди пешие, на конях, в колясках и телегах покидали столицу. Путники встали в плотную очередь. Айлил воспользовавшись толпой прислонилась к тележке и вдруг почувствовала как сзади, спину, поддерживают две мужские ладони. Она, было, дернулась, но Юстас тихо сказал: