— Разойдитесь же! — в сердцах крикнул Дженве. Вайзе спрыгнул с козел и начал расталкивать стоящих, освобождая дорогу для экипажа. Дженве осторожно устроил брата на сидении, а сам залез на место возничего.

Наконец, иллои поняли, чего от них хотят, и начали расступаться перед коляской.

— Это звезды? — потрясенно выдохнули рядом.

— Настоящие…

— Звезды…

— И небо…

Дженве подхлестнул крода, и тот, заревев, рванул с места, попутно задевая зазевавшихся илоев грудью. Наконец все расступились, и коляска помчалась к городу.

Дженве боялся не успеть. Боялся, что брат потерял себя в Окто. Что они все потеряли много времени. Много чего еще боялся. Но одно неоспоримо. Ллойву был прав. Вот оно, небо, настоящее. И звезды, совсем не похожие на те, что были на Аст’Эллоте. Теперь все изменилось. Теперь Окто никому не угрожает, под ногами — земля, над головой — небо, а перед всеми, кто остался — целая жизнь, много жизней последующих поколений.

Возле госпиталя его встретили не сразу. Медбратья выбежали навстречу, лишь, когда Дженве поднял тело брата на руки. И тогда отработанная машина закрутилась. Были принесены носилки. Тело положили на них и бодро понесли внутрь. Дженве, сам не свой, шёл следом. Еще в Окторуме Ллойву открыл глаза, это же ему не показалось, теперь брат снова выглядел безжизненным. Больного занесли в палату, переложили на больничную кровать. Засуетились возле него. Проверили пульс. Дженве замер, когда медбрат взял запястье, сначала на его лице отразилось сомнение, но затем он кивнул. Дженве выдохнул. Значит, Ллойву жив. Он выберется. Пришел доктор Валлар, и асатра оттеснили в коридор из палаты.

Дженве встал у стены, с твердым намерением остаться здесь, хоть на сутки, хоть на двое. Но остаться не пришлось. Спустя долгое — долгое время, когда из палаты то и дело выбегали растревоженные медбратья, наконец, вышел и сам доктор Валлар. Усталый и осунувшийся.

— Идемте, — кивнул доктор ожидающему.

— Нет, — Дженве замотал головой. — Я никуда не уйду.

— Он жив, успокойтесь, и будет спать еще долгое время, — словно малому ребенку втолковывал доктор. — Идемте, у меня в кабинете есть кушетка. — И Дженве сдался. Он покорно поплелся за доктором.

В кабинете доктор Валлар налил в глиняные кружки себе и Жертвенному вина из личного запаса. Створка бюро обыденно скрипнула, и этот звук показался слаще любого другого, знаменуя данность. Они живы. Всё в порядке. Валлар протянул кружку Дженве.

— Нелегкий выдался день, так? — усмехнулся он. — Вид у вас не лучше, чем у него.

Дженве кивнул и залпом выпил все, что было налито.

— Я не знаю, что вы там сделали, но вижу, что результат того стоил, — доктор приложился к кружке и сам. — Последнее время, я думал, нам всем конец.

Дженве сидел на кушетке и медленно осознавал все произошедшее. Несколько часов назад они только собирались сделать то, что могло в случае неудачи уничтожить все, что он видел вокруг, стереть. Но Ллойву продумал план, и осуществил его. И теперь над головами илоев — небо. Под ногами — земля. Все они живы и здоровы. Кроме него.

— Вы можете отдохнуть здесь. Или поехать домой, — продолжил Валлар, и Дженве понял, что он говорит уже какое-то время.

— Я желал бы здесь… — кивнул Дженве. — Я хочу первый сказать Ллойву про звезды… — И он кивнул для верности.

— Ллойву… — Валлар опустил голову. — Жертвенный Дженве…

— Можно просто Дженве. Жертвенных больше нет. Уже нет…Все закончилось, — Дженве отчего-то посчитал, что так будет правильно. Вдруг до него начало доходить, что Жертвенные стали не нужны. Не нужно опасаться за свою жизнь. Все Первородные в один момент стали свободны.

— Дженве, Ллойву вряд ли проснется сегодня…и завтра… — Валлар прочистил горло. — Он исчерпал свой ресурс полностью. Я говорил ему… Еще в прошлый раз. Он, возможно, восстановится, но потребуется время…

— Я подожду, — кивнул Дженве.

— Может потребоваться много времени, которого у нас может и не быть. Физиология Жертвенных сложнее. Основу вашей жизни составляет ваша Искра. Она первична и в его случае едва теплится. Тело еще живо, но черпает силы, сжигая самое себя, — мягко добавил Валлар. — Мы поддержим его, сколько можем. Но если он не очнется ближайшие несколько дней…Понимаете… Он может не проснуться…

— Он очнется, — Дженве упрямо кивнул.

— Да, — Валлар отвернулся, чтобы налить еще вина. — Советник, быть может, захочет навестить его? И остальные родственники…

— Они не придут, — Дженве кивнул в третий раз, принимая из рук доктора полную кружку.

— Почему? — удивился Валлар.

— Они покинули нас. Вы разве не знаете? — Дженве хихикнул и залпом выпил вино.

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам принесли белье, — доктор тихо вышел, аккуратно, прикрыв за собой дверь. Дженве на ватных ногах подошел к окну. Все тело болело, словно его долгое время били. Дженве вытер рукой щеку. Кровь присохла и рассыпалась в пальцах черной крошкой. Знатный у него вид, должно быть. За виднеющимися через окно крышами поднималась зарница. Над поверхностью восходило солнце. Взгляд замутился, и Дженве вытер накопившуюся влагу из глаз. Восход. Настоящий восход.

Хлопнула дверь. Хозяюшка принесла валик под голову и две простыни. Дженве, не отрываясь, смотрел, как светлеет небо, как гаснут одна за другой звезды, и на смену им восходит настоящее, жаркое дневное светило. Едва диск на небосводе начал резать глаза, Дженве оторвался от этого зрелища и упал, наконец, на кушетку, кое-как накрывшись простынями.

Дженве пробыл в госпитале около дюжины дней. Доктор Валлар позволил ему спать в своем кабинете. Дженве встречал каждый рассвет и каждый закат. Смотрел на звезды из окна палаты брата. Зародилась новая луна, и Дженве с восторгом следил, как она постепенно растет.

Жизнь продолжилась несмотря ни на что. После потрясения, что испытал Аст’Эллот после того, как был возвращен к истокам, начали считать потери. Иллои потеряли Темный предел, потому что его вместе со всеми секретами затопило океаническими водами. Несколько иллоев погибли, так как не успели вовремя убраться из-под обрушившихся от сотрясения конструкций. Перестали работать все механизмы, которые питались от Окто: мельницы, ткацкие станки, плавильные машины… Предстояло заново понять механику их действия, чтобы запустить от нового источника энергии, и этот источник также следовало изобрести. Перестали работать октисы. Страты перешли под управление Совета гильдий. О Жертвенных теперь не вспоминали. Позорное их бегство навсегда наложило пятно на репутацию. О том, что несколько асатров участвовали в возвращении Аст’Эллота, знали лишь несколько десятков иллойев, те, что входили в первый Совет гильдий. Им о проделанной работе рассказал Роштар Вайзе, взявший на себя тяжесть общения с разъяренными изменениями илоями. Общим решением было выдать всем пятерым помилование, остальным же на острове определили волчий билет. Аст’Эллот больше не был домом для асатров, они сами отказались от него, а Аст’Эллот отрекся от них в ответ. Роштар Вайзе получил должность Советника при гильдиях. Оба брата Гайо собрались в дорогу на поиски лучшей жизни, благо теперь, путешествия на континент можно было не согласовывать с Советом. Советник Кримм, возглавивший Совет гильдий теперь отпустил их с облегчением.

Обо всех новостях Дженве узнал из первых уст. Роштар Вайзе как-то зашел в госпиталь справиться о здоровье Лиров. Новости были неутешительны. Доктор Валлар с каждым днем все больше мрачнел. Два раза в день больному делали инъекции, чтобы поддержать тело. Но каждый новый день отдалял надежду на пробуждение. Дженве сидел у постели, держал в своих ладонях безжизненные высыхающие пальцы, и с каждым разом задавался вопросом, вернется ли брат, или стоит прекратить эти мучения для обоих. И каждый раз не в силах принять окончательного решения, уходил с надеждой на следующий день.