— Вас раздражает эта толпа, — заметил Ллойву скорее утвердительно, чем с с вопросительной нотой, и внимательно посмотрел на компаньона.

— Я не привык… — смутившись, ответил Сигрид. — Все они такие… Недосягаемые, как будто, не замечают меня.

— Не волнуйтесь, это не только с вами. Они не замечают никого кроме себя, — Ллойву чуть улыбнулся компаньону и, казалось, погрузился в чтение. Рука его потянулась к виску,

— Нет ли средства от головной боли, боюсь до конца вечера мне не продержаться.

Была предложена и выпита очередная смесь из саквояжа. Потянулись долгие глухие мгновенья. Компаньон, не замечая за собой, напряженно смотрел, как Ллойву перелистывает страницы. Тишина не прерывалась даже играющей музыкой. Только где-то вдали загудела земля и стекла в окнах пугливо вздрогнули.

— Вы что-то хотите сказать? — не отвлекаясь, спросил страций, странно встряхнув головой.

— Я? Нет.

— Когда вы так смотрите на меня, я не могу сосредоточиться, — проговорил страций, разглаживая страницу.

— Простите, — Сигрид, смутившись, отошел к высоким окнам. Непроглядная тьма за цветными витражными стеклами заглядывала внутрь, не в силах преодолеть хрупкую преграду, зато отражение, словно зная, что таится там, в темноте и испугавшись этого, таращило на компаньона из изломов стекла испуганные глаза. Вот дверь в отражении распахнулась, и в библиотеку ворвалось ещё одно лицо, словно из ночных кошмаров. Сигрид испуганно обернулся. Гость, иллой, в глухом светлом мундире в неприятных пятнах, похоже тоже из Первородных. Вновь прибывший буквально влетел в библиотеку, но тотчас сбавил скорость. К соседнему со страцием креслу, что стояло напротив, через столик, он прошел развязным шагом порядком захмелевшего иллоя.

— Знал, что найду тебя здесь, — весьма вольным тоном проговорил вновь прибывший. От него тянулся шлейф запахов алкоголя и табака. Сигрид незаметно отомкнул щеколду окна, чтобы запустить влажного свежего воздуха с улицы, а с ней, на свой страх, и темноту. Ллойву поднял глаза на новое лицо, посмотрел на него сквозь окуляры.

— Процветай, Дойванор, не заметил тебя на приеме сразу, извини. Ты один? — поприветствовал он гостя, и снова погрузился в книгу. — Твой брат не приехал?

— Я подумал, есть ли в этом доме дыра, в какую ты мог бы забиться? И вот! — нагло улыбаясь, гость развалился в кресле. — Я подумал еще про уборную, но это слишком… Даже для тебя…

— Ты что-то хочешь сказать? — Ллойву мимоходом снова взглянул на собеседника, но затем продолжил чтение.

— Да, хочу, — Дойванор наклонился вперед, перегнулся через столик. Резко выкинул вперед руку и перехватил чужое запястье обжатое обручальным браслетом. Сжал пальцы что есть силы на изящной вещице, словно стараясь сломать её. Ллойву взглянул на свою руку в чужих пальцах, затем поднял глаза на узкое, перекошенное злобой, лицо гостя.

— Ты взял ее? Взял, да? — Всхлипнул гость, пьяно икнув. — Она моей должна была стать, слышишь? Проклятый ублюдок! — Гость со злобой отшвырнул запястье, словно рука с ненавистным ему предметом могла оторваться и отлететь, с размаху опрокинулся на спинку кресла. Красное дерево жалобно скрипнуло, но сдержало натиск.

— Не волнуйся так, — Ллойву занял позу поудобнее, пропустив палец меж страниц, чтобы не потерять нужного места. — Неужели ты думаешь, что в этом вопросе она что-то решает? Или я? Или ты? Лиры стали более выгодными чем Вайзе. Только и всего.

— Но ты-то мог отказаться! — выплюнул Дойванор, слюна летела по большому радиусу. Сигрид осторожно вдоль стены двинулся к своему чемодану. Отчего они все такие неприятные?

— Меня она любит, меня! Не тебя! Она должна была стать моей!

— Ты же не так наивен? — от голоса страция, казалось, окна начали покрываться инеем и сильно похолодел воздух. Показалось. — Она никого не любит. — Продолжил он, делая акцент на слове «никого».

— Но еще не все потеряно, — усмехнулся недобро Ллойву. — Подойди к ней. Сумеешь договориться — она твоя. Только будь осторожен, иначе мне придется убить тебя. Тебе бы поучиться у нее…Правила игры она знает лучше всех.

— Ты мне угрожаешь что ли? — расхохотался Вайзе. — Ты? Да кто ты? Ничтожество! Калека! Книжный червяк! — и тут он заметил Сигрида, прижавшегося к стене, старающегося изо всех сил остаться незамеченным.

— Эй, стручок, принеси мне вина… — Сигрид боком пополз к выходу. Ллойву поймал его стеклянный от страха взгляд, кивнул чуть заметно, и компаньон пулей вылетел за дверь.

— Что ты можешь? За тобой только папенька стоит…Сам ты кто? Никто… — Вайзе развалился в кресле, распаляя себя все больше. — Что ты можешь? Откажись от нее…

— Вряд ли это возможно, — Ллойву отложил книгу на стол.

— Возможно… Скажи, ее отцу, что ты ничтожество! Что не достоин ее! — Дойванор наклонился вперед. — Скажи, иди скажи при всех… И отцу ее скажи… Она же богиня… А ты? Кто ты такой? Убогий, сломанный иллой, вот кто! — и Вайзе рассмеялся. — Откажись.

— Ты пьян, Дойванор. Иди, проспись. — Ллойву потянулся к книге, давая понять, что разговор окончен.

— Не-е-ет, — Вайзе стукнул ладонью по столу, отчего канделябры вздрогнули, а огоньки свечей затрепетали в страхе. — Я избавлю ее от тебя! Не позволю тебе погубить ее жизнь. — Дойванор подождал ответа и, к своей досаде, не дождался.

— Все знают, что женщине ты ничего дать не можешь! — продолжил он, твердо вознамерившись дождаться реакции. — Ей не можешь… Ты просто больной урнинг, — Вайзе старательно выговаривал слова, боясь ошибиться, и расхохотался до слез на последнем. — Ублюдок! Больной ублюдок! — В запале вскочил на ноги и подошел к сопернику совсем близко, жарко дыша ему в ухо. — Вот ты кто! Я хочу Кейме, ублюдок! Кейме!

Ллойву поднял глаза на разгоряченное лицо.

— Повторюсь. Ты пьян, Дойванор. Иди проспись. Какой Кейме? Ты, о чем?

— Я? О сраном поединке, где я размажу тебя по земле. Выдеру, как девку. Ты будешь ползать в грязи, она посмотрит на ничтожество, за которое ее отдали. Продали! Много твой папаша заплатил, Ллойву?

Ллойву стянул окуляры, аккуратно сложил их в футляр. Безвинное действие это отчего-то распалило Дойванора еще сильнее. Он наотмашь махнув рукой, опрокинул бокал с водой со стола прямо в лицо ненавистного противника.

Ллойву медленно стер с лица капли ладонью. Мокрый мундир и рубашка на груди прилипли к коже.

— Будь, по-твоему. Время и место, — отрезал он.

— Сейчас! — жарко выдохнул Вайзе в ухо сопернику. — Здесь! Во дворе!

— Советник Гайо не будет рад такому повороту.

— Я на его глазах тебя размажу, — Вайзе с утробным хохотом направился к двери. — Готовься, Ллойву! Я скину тебя с пьедестала. Ты полетишь, как кусок дерьма… — Дойванор с хохотом распахнул двери библиотеки, за которыми обнаружился перепуганный компаньон.

— Где моя выпивка? — рявкнул распалившийся Жертвенный, нависая над несчастным. — Здесь ты больше не работаешь, стручок!

— Он работает на меня, Дойванор, — услышал окаменевший от страха Сигрид спокойный голос. — Не в его обязанностях носить тебе выпивку.

— Мерзкий ублюдок, — снова выругался Вайзе и пошел вперед. Сигрид жалобным взглядом проводил страция до поворота к летнему саду. Он же не ослышался? Кейме? Дуэль? Советник убьет его, точно убьет.

Дойванор Вайзе по пути к саду успел перехватить слугу в лиловой ливрее и потребовать себе еще вина. Походка его, несмотря на количество алкоголя, оставалась твердой, но речь становилась все более грязной и бессмысленной. Прокричав по пути все возможные оскорбления, которые он мог себе позволить, чтобы не обидеть хозяина, Вайзе собрал за собой приличную толпу. В сад поединщики вышли уже в окружении немалой свиты. Зрители рассредоточились по кругу, предвкушая интересное зрелище. Вайзе принял принесенный бокал с вином с подноса слуги, опрокинул его себе в рот.

Сигрид едва живой вышел следом. Отчего не прекратить это? Почему все эти господа улыбаются в предвкушении поединка? Почему они хотят крови? А она прольётся, потому что в Кейме нельзя отступить. Счастье, если Жертвенный выйдет из схватки хотя бы живым. Сигрид припоминал старые летописи, прочитанные еще в школе, что поединок Кейме между Жертвенными заканчивается со смертью одного из противников.