— Папа! — со спины на него напрыгнула Алейма, любимая и единственная дочь, обняла за плечи.

— Не сейчас, милая, не сейчас… — Кримм похлопал по тонкой девичей руке на своём плече. В ответ девушка прижалась ещё крепче.

— Алейма, папе надо поговорить, — прогудел мастер Риго, представляющий литейщиков. — Как твои дела?

В ответ раздался невнятный то ли вздох, то ли всхлип, и юркая фигурка девушки затерялась среди серых, будничных спин.

— Что с ней? — чопорный мастер Лурик из стеклодувов проводил фигурку взглядом, на что Советник махнул рукой.

— Молодость…

— Что же сподвигло юную особу снова пролить слёзы? — тяжёлая створка двери пропустила мастеров одного за другим, и закрылась, отрезая разгульную, гомонящую толпу от рабочего кабинета.

Советник тяжело протопал к столу и сдёрнул новостной листок, потряс им над головой.

— Она вдруг решила, что суждена одному иллою, который даже не знает о ней! — и грохнул листок обратно на стол. — С чего она это взяла, ума не приложу…

— О, я кажется представляю. о чём речь, — кивнул мастер Лурик, — сегодня в утреннем выпуске попалась заметка, Лир и Гайо сегодня празднуют помолвку…

— Какое мне дело! — вскипел вдруг Кримм, — говорил ей, что это всё блажь! Не станут они мешать чёрную кровь с красной!

— Она всё ещё грезит этим Лиром? — мастер Вельмут, представляющий ткачей, расположился на скамье у стены. — Я думал, это увлечение в прошлом…

В ответ Кримм покачал головой, выражая своё отношение к влюблённости дочери.

— Миела даже нашла у неё портрет под матрацем, представляете?

— О, это серьёзно, — кивнул головой мастер Лурик и лукаво улыбнулся, — не хочешь посвататься к страцию?

— Смешно, — фыркнул Кримм, — боюсь, он даже не взглянет в нашу сторону. И потом отдавать дочь в это шершневое гнездо? Уволь… Пусть перегрызут себе глотки сами. К делу…

Зашаркали ноги, загремели тяжёлые скамьи о доски пола. Мастера рассаживались по местам, чтобы слушать.

— Давай, Мико, рассказывай, — пригласил Кримм худощавого мастера Вальма, представителя горнодобытчиков.

— Мы все знаем, зачем здесь собрались. Окторум снижает нам мощность. Думаю, надо предпринять решительные шаги, — откашлявшись, начал Вальм, — уровень наполненности дианоме в шахтах снизился за последнюю декаду. Я писал Советникам, что придётся закрыть штольни, но не получил ответа.

— Ллойву Лир стоит во главе Окторума? — недовольно спросил мастер Риго, — в наших цехах понизили норму подачи энергии. Нам приходится жечь «чаши». Непростительное расточительство. Думаю, надо спросить с него.

— Ллойву Лир последнюю декаду был отстранён от дел, вы разве не читали? Лечился в Майоран, вот только сейчас вернулся к работе… — задумчиво проговорил Кримм, — чем он сможет нам помочь?

— Его назначили страцием, значит, это его вопрос и его проблема! Окто сбоит, это ясно, как божий день! — горячо возразил мастер Ульрик, выборный представитель всех фермеров. — Даже мы это почувствовали! Вы понимаете, что это значит?

— Это факт, — меланхолично согласился мастер Вальм, — почему эти асатры не наладят бесперебойную работу? Это в их обязанностях, даже в Статосе это указано. Уж коль они так им кичатся, пусть займутся, наконец, своей работой. Если Окто не хватает ещё одной жертвы, пусть скормят кого-то ещё.

— Может, Окто не понравилось на вкус, чем его попотчевали? — Насмешливо спросил мастер Ульрик, — они все загадили свою кровь! Не понимают, чем это может обернуться для всех!

— Надо поставить вопрос ребром! — грохнул со своего места мастер Риго, — Театры и рестораны могут пережить низкий уровень подачи, но не производственные цеха! Это надо донести до Совета…

— Я поговорю, — без особой надежды кивнул Кримм, — вопрос в другом, изменит ли это хоть что-то.

— Сколько их осталось? Жертвенных? Мне кажется, слишком много, — продолжил мастер Ульрик, — пусть исполняют свой долг.

— Ты можешь донести до них нашу волю? — обратился к Кримму мастер Риго.

— Я не уверен, что меня услышат, — Советник Кримм вздохнул, — можно обратиться напрямую к Ллойву Лиру. На последнем заседании поднимался этот вопрос.

— И к чему они пришли?

Кримм опустил взгляд и помолчал.

— Ни к чему, кажется…

— Почему там нет нашего поверенного, Кримм? В Окторуме? — мастер Лурик разгладил робу на коленях, — это такая важная сфера, а мы оставляем её асатрам… Это неправильно…

— Потому что кто кроме них может управиться с Окто? — огрызнулся Кримм, — Ты? Или может быть я?

— Наверняка найдётся талантливый иллой, который сможет разобраться во всей этой чертовщине! — воскликнул мастер Ульрик, — наша земля никогда не оскудеет талантами! Достаточно взглянуть на её историю…

— Давай будем честными, большая часть из них, Жертвенные, — успокаивающе протянул мастер Риго, — я не против обратиться к страцию Лиру, он производит впечатление слышащего иллоя.

— Но страций имеет недостаточный вес в Совете, — возразил мастер Вальм, — нам надо говорить с Советниками. Об этом и речь.

— Эти индюки нас не услышат, — фыркнул мастер Ульрик, — сколько мы им писали петиций.

— Можно говорить и по-другому, — подал голос молчавший до сих пор мастер Круций, представитель цехов механиков, — если они не захотят нас слушать.

— Это крайняя мера, — скривился Кримм, подозревая, к чему тот клонит.

— Но действенная, если нет другого выбора. Помнится, оборотов сто назад они быстро приняли наши условия.

Мастера замолчали переваривая сказанное.

— Мы можем остановить производство… — В тишине высказал мастер Риго, — если требования не будут выполнены.

— Но сначала постучаться в окна, — высказал мастер Ульрик, высоко поднимая голову, — к Советнику не добраться, так давайте подадим знак страцию.

— Просто поговорим, — успокаивающе поднимая ладони проговорил Кримм, — сначала просто поговорим. Я сам…

— Боишься, что твоя дочь будет скорбеть о своём кумире? — усмехнулся мастер Ульрик.

— Хочу решить вопрос здраво, — возразил Кримм, — здесь много о чём надо подумать. Положение наше шатко, нельзя скатиться в бессмысленное кровопролитие.

— Хорошо, мы ждём твоего знака, — кивнул мастер Ульрик, — а потом начинаем действовать.

— Дай слово, что не сделаете глупостей! — нахмурился Кримм.

— Ты слишком много общаешься с Первородными, — рассмеялся мастер Ульрик, — мы не они, запомни это…

Сигрид Армар, еще ни разу не был на светских приемах. Происхождение у него было самое приземленное: отец работал начальником выработки в печально известной Железной шахте, где несколько лет назад произошел обвал, а мать трудилась хозяюшкой в госпитале Имерит, том, где принимали всех, кроме Жертвенных. Этот, в качестве компаньона страцию, станет первым.

Спустя пару часов Ллойву Лир оделся в форменный мундир, прибрал волосы и спустился вниз уже не больным, за которым нужно приглядывать, а вельможей, которого каждый из иллойских домов желает видеть своим гостем. Мундир был ему к лицу, черного цвета, с вышивкой серебряной и красной нитью по вороту и рукавам, на плече и груди — родовой герб — искусно вышитый алой нитью василиск, свернувший тело в три кольца. Камзол выгодно скрадывал бледность лица. Осанка Жертвенного вызывала желание тянуться следом. Ритуальные кинжалы — кимейры, что полагалось иметь каждому Жертвенному, показывали свои рукояти из-за спины. Все четыре. Зрелище, впечатляющее. Сигрид невольно расправил плечи и выпятил грудь, когда перед ним в дверях кухни показался страций при полном облачении. Он впервые видел так близко страция при полном параде. Даже в зал Совета он не оделся с такой тщательностью.

— Собирайтесь, мы выезжаем сейчас. Вам нужно купить платье, — коротко бросил Ллойву, расправляя манжеты рубашки под рукавами камзола.

— Но…

— Вы же не хотите излишнего внимания к своей персоне? — холодно улыбнулся страций, — в такой униформе.

Армар схватил приготовленный заранее чемоданчик, и встал, вытянувшись в струну, подражая страцию. Нет, такой выправки достигают муштрой с рождения. Невольно стало неловко за свои покатые плечи.