В 1988 году нам удалось на двух штатных судовых спасательных шлюпках ЗСШР2-М (закрытые стеклопластиковые корпуса и дизельный двигатель мощностью 20 л.с.) пройти маршрут от залива Иванова до мыса Константина.
Сопоставление масштабов расстоянии от мыса Желания до Оранских островов и от последних на юго-запад побережья с масштабами, приведенными Херритом де Вейром в описаниях плаваний Баренца (1594,1596-1597 годы), указывает не только на неправильность названий на современных картах мысов Большой и Малый Ледяной, замеченную еще В. Ю. Визе (1, примечание к с. 61). Но это, а также экспериментальные данные МАКЭ, дают возможность выдвижения гипотезы, что мысы Большой и Малый Ледяной, названные так Баренцем, являются мысами, ограничивающими современный залив Иванова. Указывает это и на просчет Баренца, заключающийся в том, что мыс Ледяной является крайним северным мысом Новой Земли (I, с. 61-62, 66); и на ошибку Ю. В. Визе, считавшего, что Баренц правильно определил северную оконечность Новой Земли, обозначенную как мыс Карлсена на современных картах (1, с. 61, сноска 67).
Подтверждением нашей гипотезы служат следующие доводы. Определение широты, сделанное Баренцем, хотя и совпадает с современным мысом Карлсена, но было проделано, когда судно находилось во льду, а сам мыс «находился от них как раз к востоку» (1, с. 61). Залив Иванова действительно «красивый залив с песчаным дном» (1, с. 61-62). В книге Херрита де Вейра приводятся следующие масштабы расстояний от Оранских островов: до Ледяного мыса — 5 миль, до мыса Желания — 8 миль. Эти масштабы указывают на западный мыс залива Иванова, а не на мыс Карлсена, находящийся в непосредственной близости от Оранских островов.
Весь небывало теплый август 1988 г. оба мыса залива Иванова оставались покрытыми снегом и частично льдом. Линия побережья от залива Иванова до мыса Карлсена с мотоботов кажется почти ровной береговой линией, идущей на восток. При плавании мимо мысов залива Иванова создастся зрительная иллюзия, что именно отсюда начинается крутое изменение направления побережья на юго-запад. Видимо, этим объясняется желание тяжело больного Баренца, возвращавшегося в одной из лодок после зимовки на северо-восточном побережье Новой Земли, взглянуть на Ледяной мыс (1, с. 243). Более того, ни северо-западные небольшие заливчики у мыса Карлсена, ни находящийся южнее залива Иванова залив Красивый, ограниченный с юга мысом с современным названием Большой Ледяной, не были бы частично защищены от движущихся под воздействием западного ветра льдов, как это следует из описания Херрита де Вейра (1, с. 243-245).
Отстаивание наших мотоботов у юго-западного берега залива Иванова при сильном западном ветре доказывает относительную защищенность залива от западного ветра и от движущегося под его воздействием льда. Здесь, у залива Иванова, в 1597 г. умер Виллем Баренц и другой участник экспедиции Клаас Андрис. К такому выводу мы пришли на основе сличения дневников экспедиции Баренца с экспериментальными плаваниями в этом регионе мотоботов МАКЭ, во время которых визуально фиксировались все характеристики местности, и исследовались «впечатления» от основного направления береговой линии.
Херрит де Вейр в предисловии к первому изданию своих дневников указывает на причину смерти Баренца. Он пишет: «...сразу же, как только мы покинули сушу (после зимовки в Ледяной гавани, находившейся на северо-восточном побережье Новой Земли — П. Б.) и вышли в море, мы тотчас почувствовали теплоту, хотя и стали ближе к полюсу. От этой внезапной перемены погиб наш штурман Виллем сын Баренца (Виллем Баренц — П. Б.)» (1, с. 39). Это соответствует и нашим наблюдениям: такое возможно у северной оконечности Новой земли, побережье которой огибает течение Гольфстрим.
Со смертью Баренца в районе Ледяного мыса связана еще одна загадочная страница истории голландской экспедиции. 20 нюня 1597 г. Баренц умирает. В этот же день умирает Клаас Андрис. Странно, но в дневниках Херрита де Вейра ни слова не говорится, как и где были погребены их тела (на побережье или в морской пучине). Хотя место погребения корабельного плотника, умершего в Ледяной гавани 22 сентября 1596 г. и похороненного на третий день (24 сентября) описано достаточно подробно: «Мы его похоронили в песке, под морским тростником, в расщелине горы около водопада, так как не могли раскопать землю из-за сильного мороза и холода» (1, с. 160).
В день смерти Баренца участники экспедиции находились в районе Ледяного мыса (залив Иванова) на двух лодках, затертых льдом. На следующий день под воздействием сильного юго-западного ветра «море несколько очистилось». На третий день «лодки с большими тягостями» и трудностями перетаскивались по льду до открытой воды. В тяжелой ледовой обстановке было начато плавание к мысу Утешения, который был достигнут на четвертый день смерти Баренца и Андриса. В этом районе лодки снова были затерты льдом и нет указаний о высадке на берег. Впервые они высадились на берег 24 июня у восточной стороны мыса Нассау. Вряд ли все эти дни тяжелого перехода во льдах и перетаскивания лодок по льдинам тела умерших были с ними. А до этого, 18 июня у Ледяного мыса несколько человек по льду постарались выйти на берег «поискать яиц, которых просили больные». Но неизвестно достигли ли они берега: «Однако они не могли ничего найти, а принесли четырех птиц, пойманных с опасностью для жизни между льдом и берегом, причем лед иногда ломался под ногами» (1, с. 244).
МАКЭ были обнаружены в 1988 г. две каменные кладки, напоминающие могилы, в заливе Иванова: одна — в средней, низменной части берега, и вторая на высокой гряде, находящейся рядом с линией побережья в юго-западной части залива, недалеко от предполагаемого нами Ледяного мыса. Если тела Баренца и Андриса были только завалены камнями, то за четыреста лет от них могло ничего не сохраниться. На Новой Земле мы наблюдали разрушения подобных могил менее чем столетней давности: песцы умудрились сдвинуть большие плоские камни, сложенные поверх тела при захоронении, и растащить часть костей и предметов одежды. Мощные ветры и летние потоки тающего снега могли ничего не оставить под разрушенной кладкой камней. Приведенный пример свидетельствует об особой необходимости проведения экспериментальных исторических исследований, моделирующих условия мореплавания и обстановку деятельности полярных экспедиций в различные исторические эпохи освоения Арктики. Их составной частью должны быть и исследования по исторической психологии, входящие в комплекс исторических медико-биологических экспериментов. Не только тщательное изучение региона, в котором происходили события, но и моделирование самого маршрута передвижения, психологического состояния членов коллектива, особенностей функционирования их организмов в экстремальных условиях (выявленных экспериментально на основе сохранившихся дневниковых записей о рационе питания) — могут на действительно научной основе дать объективную картину происходивших событий, связанных со смертью В. Баренца.
МАКЭ совместно с Фондом полярных исследований предложили в 1995 году организовать в ближайшие годы исторический эксперимент, посвященный зимовке голландской экспедиции в 1596-1597 годах в Ледяной Гавани. Необходимо здесь отметить, что с 1992 года МАКЭ начала действовать под эгидой Фонда полярных исследований и Российского научно-исследовательского института имени Д. С. Лихачева. Указанный эксперимент должен проводиться в те же сроки, что и зимовка голландцев 400 лет тому назад (с середины августа до середины июня следующего года). А затем на маломерных судах может быть осуществлен переход по маршруту голландцев от Ледяной Гавани до Мурманска.
Основой анализа во время зимовки современных исследователей (международного экипажа) и перехода должен стать дневник Херрита де Вейра. Сравнение его различных данных и наблюдений (метеорологических, биологических, гидрографических и т. д.) поможет реконструкции природной среды Новой Земли в конце XVI века, даст исходный материал для анализа различных изменений за прошедшие 400 лет, включая фауну архипелага. Такой исторический эксперимент даст материал не только дли мониторинговых исследований, но и для детализации и реконструкции тех событий зимовки Виллема Баренца и его спутников, которые вскользь затронуты или вовсе остались вне фиксации Херритом де Вейром.
