— Интересное предложение. Мне нужно его обсудить с высшим руководством, и при его согласовании, подобрать и адаптировать программу.

— Английский выучить не забудьте, — слышу в голосе пренебрежение. — У меня уже была, такая как вы “серая мышка” по Мировой экономике. Так она с переводчиком больше полугода ходила. Но его так и не смогла соблазнить. И вас я предупреждаю, даже не смотрите в его сторону. Это мой мужчина!

— Мне кажется, у вас мания какая-то, — я же почти начала спор, потом поняла, что не могу опуститься до ее уровня.

Но пустить урок на самотек я тоже не могу.

— Эля, а вы какой жанр изобразительного искусства предпочитаете?

— Уильяма Тёрнера люблю, маринисты для меня самые глубокие.

И Эля начала долго и развернуто давать объяснение, приводила примеры.

А я себя поймала на мысли, что она видит во мне соперницу, и если бы не субординация и правила, которые заведены здесь в притоне-пансионате, она давно бы вцепилась мне в лицо.

А еще во мне просыпаются какие-то далекие, очень далекие нотки ревности, когда она присваивает Дмитрия Игоревича.

Урок окончен, нервных клеток у меня теперь меньше, а седых волос больше. Чувствую себя ужасно, как будто подставляю и Миладу, и Дмитрия Игоревича, потому что не оправдываю их надежды. Иду к Миладе, может она мне что-то подскажет.

— Привет, — Милада меня опережает, едва я успеваю открыть дверь. — На Элю жаловаться пришла?

— Нет, — я немного опешила. — Помощи с английским попросить хотела, тут же, наверное, преподаватель есть. У меня с иностранным всегда была беда, а Эля настаивает на уроках на английском, — ловлю себя на мысли, что стою и оправдываюсь.

— Видела я, как она настаивает.

Я громко сглотнула и удивленно нахмурила брови.

— Камеры у нас везде. А за вашей парой тем более надо присматривать, вдруг драка или еще чего. С учителем я уже договорилась. Ира у нас тоже не так давно, любит иногда поболтать лишнего. Это я так, предупреждаю. Если есть желание, можете хоть сейчас провести пробный урок.

— А вот то, что она говорила про нее и его…

— А это правда не ваше дело. Они взрослые люди, сами разберутся.

— А правда, что наши девушки повечерм оказывают услуги… — не успеваю договрить.

— Сопроводительного плана. Так что с английским?

Я согласилась на урок, не могу ударить лицом в грязь.

Ощущаю себя на месте учениц пишу тест, делаю аудирование, читаю и перевожу. На лице Иры, моего преподавателя, не единой эмоции. Замечаю, что у нее красивый профиль. Она держится отстраненно, но к концу урока, когда поняла, что я профан в инглише, и не подставная, то разговорилась, кажется, мы нашли общий язык.

— С Элей будь осторожней, она может сделать так, что ты вылетишь, как пробка из бутылки шампанского.

— Что ж там у Эли за покровитель, меня уже второй раз о ней предупреждают, — делаю вид, что ничего не знаю.

— Не хочу быть сплетницей, но, кажется, тебе можно доверять. Поговаривают, Дмитрий Игоревич воспитывает ее для себя. Я слышала, что она у него в неофициальных любовницах, то есть в свет они не выходят, но он к ней сюда на ночь заезжает.

— А в свет с кем? У него для этого еще какая-то барышня? Вот это да, никогда бы не подумала. И ты пока единственная, кто называет по имени тогокогонельзяназывать.

— Не знаю, я им не интересуюсь. Меня пугает мужчина, кторый относится к женщине, как к товару, сдает на ночь. Но дмаю, это не наше дело, мне за все время работы ниразу не поступало неприличных предложени. Только уроки ангийского. И сейчас меня к тебе прислали, потому что Эля в твоей компетенции усомнилась. Орала у него в кабинете, что ты тупая бледная моль, что ей от тебя перенять нечего.

— Обалдеть.

— Надеюсь, ты не обиделась. Он ее заткнул, конечно. Жди от нее теперь козни. А английский у тебя и правда говно, но ничего, ты способная. Слышала, он завтра тебя на ковер вызовет.

Сердце снова изображает припадок. Уволит? Или снова разденет глазами и предложит выход из ситуации?

За територию мне выходить нельзя, чем еще заниматься в свободное время? Конечно, зубрю текст на английском, тренирую произношение перед зеркалом. Получается плохо, к такому жизнь меня не готовила.

Снова проваливаюсь в жалость к себе. Но в этом водовороте хренового настроения, снова всплыл образ Дмитрия Игоревича. И меня это пугает.

Я никогда не претендовала на чужих мужчин, не пыталась попасть к кому-то в койку, и даже мысленно не допускала, что меня может обнимать не Пашка, а другой мужчина. Еще такой!

А сейчас мысли о Дмитрии Игоревиче заставляют разум вести себя по-дурацки. Теплеет внизу живота, волнуется где-то в солнечным сплетении. И всплывают вот те пару прикосновений, вот тот контакт, который у нас был.

Гоню от себя эти мысли. Во-первых, я ему не пара. Во-вторых, он страшный человек, маскируется под хорошего, доброго. А сам! Делать бизнес на женском теле? Сдавать девушек в аренду!

Время к ужину. Одно волнение сменяется другим — скорее всего встречу Элю, а она не упустит возможности опустить меня прилюдно.

Собираюсь, как на парад. Подвожу глаза — смываю, выгляжу с ними, как женщина не обремененная социальной ответственностью. Без макияжа — моль. Ресницы накрасила — ничего не изменилось. Ох уж этот женский мир.

Так смешно, что притон позволил взглянуть на себя с другой стороны. Я никогда не обращала внимание на свою внешность, нет, вру. В школе и институте мне хотелось нравится, но уход за собой заключался в обычных гигиенических процедур.

А теперь знаю, что у меня брови идеальной формы, но они слишком светлые для моего лица. Светлые глаза, в образе нет яркого пятна, из-за этого я могу выглядеть альбиносом.

В дверь тихонько стучат. Знаю, что так делает только Милада, моя англичанка тарабанит в совсем по-другому.

— Добрый вечер, на ужин не опаздываете, — с огромными пакетами стоит Милада.

— Сейчас иду, все никак собраться не могу. Пытаюсь скомпоновать свои три вещи, чтобы чучелом на фоне девочек не выглядеть.

— У них есть то, чего нет у нас.

— Красоты? Но вы же симпатичная и очень эффектная, — я говорю от души и не собираюсь лебезить.

— Спасибо, конечно. Но их козырь — юность! Я к тебе с подарками. Вот вещи, вот косметика, вот немного аксессуаров — ремни там всякие, пара универсальных брошек. — пакеты теперь стоят у кровати. — Так, здесь две пары туфель, еле доволкола все. А вот тут всякие приятности, мне кажется, тебя жизнь особо не баловала.

— Сколько же это все стоит? — Моя челюсть едва держится, когда я вижу название брендов на пакетах.

— Не твое дело. Это подарок. От мецената. Покупала, правда, на свой вкус, надеюсь тебе понравится.

Мне хочется кинуться ее обнимать, но вовремя сдерживаю эмоции. И снова боюсь, теперь я не сомневаю, что он может спросить за каждый подарок. Хорошо, если возьмет для себя, а если тоже предложит какому-то дорогому партнеру. В счет долга.

— Юлия Анатольевна, мы с вами на ужин опаздываем, так есть вариант лечь спать голодными. Вы как хотите, но в мои планы это не входит.

Какие-то удивительные вещи происходят, все вокруг меняется, что я не успеваю нормально реагировать и проживать.

Впервые за время проживания в притоне, еду беру выбирая. Не потому-что я стала какая-то теперь умная особенная. Нет, а потому что у меня очень хорошее настроение, у меня есть Милада, которая относится по мне где-то по сестрински, по матерински. Взяла стейк из лосося и немного брокколи. Ем и мне вкусно.

Как странно работает психика. Я живу в странном месте, это притон, я понимаю, что вместе с культурологией девушки учатся каким-то немыслимым техникам секса, им второе им явно интереснее и полезнее. И их будущее эскорт. Но это место где я сейчас счастлива.

Очень хочу увидеть Пашку, сначала плюнуть ему в лицо, а потом поблагодарить, без его подставы, я никогда бы не узнала, что так могут жить люди.