За серым костюмом “бабушки Тессии”, хвостиком мышиного цвета, болезненным видом мне удалось рассмотреть хорошего человека, и очень эффектную женщину. Все таки глаз-алмаз.

А еще есть в ней что-то детское или наивное. По инструктажу девушкам, в том числе и преподавательскому составу, нельзя со мной начинать разговор. Все только по моей инициативе. А тут, она бежит и извиняется, причем и за себя, и за водителя, и чуть ли не за весь мир. ЧуднАя женщина, ей богу.

Может Максону ее подогнать. Девственница ему не нужна, хотя зная подноготную ее семьи, не удивлюсь, если за шесть лет жизни с мужем до постели у них так и не дошло. Она хороша собой, не дура. Если ее придурковатость еще обуздать, может и цены не будет. Детишек ему нарожает, и будет у Максона полная чаша.

— Макс, привет. Кажется, я нашел для тебя зазнобу.

— О, кайф, красивая?

— Ну не модель, но миловидная. Думаю, она прям такая хозяюшка-хозяюшка, мужа у костра будет ждать, мамонта готовить, массаж делать и в рот заглядывать.

— Заманчиво. А в рот только заглядывать будет или брать тоже? Сколько за нее хочешь?

— Подумаю, так что скоро будут смотрины.

— Ты мне еще пару девочек подбери по-братски, люблю, когда не только главное блюдо, но и по меню заказать можно.

— Договорились. Приглашение на праздник пришлю.

Вот, и Юлия Анатольевна на что-то, кроме своих уроков сгодилась.

С утра раскалывается голова, давление на нуле. Когда за окном дождь, мне всегда плохо. И на работе я никогда не брала больничный, просто страдала молча, пила кофе с газировкой и таблеткой кофеина. А еще мысли о том, что Пашка может начать шантажировать меня или родителям чего наплетет, а мне потом краснеть.

Кофе возьму в столовке, а вот с газировкой и медикаментами тут хуже. Никакого самолечения, только через медпункт.

Один раз в школе я сознание потеряла от слабости, а одноклассники подумали, что от голода.

Тут я ем по режиму, много, вкусно, а давление мое все равно на нуле. И лицо бледное, но косметика меня сейчас спасет. Но коллегам этого лучше не знать.

Полчаса “колдовства” и я прекрасна, конечно, до того результата визажиста далеко, но на человека точно похожа.

Каблуки на сегодня оставим, бабушкины чешки подойдут. Плетусь на завтрак, есть хочется чертовски сильно, но из-за головной боли хочется лежать и ждать смерти.

Взяла творожок, апельсиновый сок, кофе, и еще кофе.

— Что-то ты сегодня уставшая, — Милада как всегда красотка. — Не помешаю?

— Нет, конечно.

— С таким рационом и ноги протянуть недолго. Нужно тебе нашего диетолога позвать, чтобы она тебя вразумила.

— Думаете, я слишком крупная, — в душе я сильно удивилась, так как мои весы давно даже пятьдесят килограммов не показывали. — Я могу творожок отложить.

— Мне кажется, ты скоро прозрачной совсем станешь. Работа нервная, развод, суд, а ты еще и ешь плохо. Кашу возьми или омлет.

Мне стало так приятно, что обо мне кто-то заботится, по правде сказать, Милада — первый человек, который протягивает мне руку помощи.

— Спасибо за совет. Голова сильно болит, есть совсем не хочется, мигрень, скорее всего.

— Так может отдохнуть? У нас здесь не рабство, сегодня отлежись, в завтра своим занятия.

— Ой нет, я все же на работе, а не на курорте. Я за время работы в школе и техникуме больничный ни разу не брала. Раз даже с температурой 39 неделю ходила, потом сама антибиотики купила, так и вылечилась.

— Что ж твоя семья за тобой так плохо смотрит? Этот поступок не от большого ума, ты и сама болеешь, и других заражаешь. У нас таких жертв не надо, нужно к себе и к другим относиться ответственно. Я слышала, что твой муженек денег срубить захотел.

— Быстро тут информация распространяется. Об этом же никто не знал, в суде я была одна и никому не рассказывала.

— У нас везде уши есть, так, на всякий случай. Даже не переживай, он теперь к тебе и близко не подойдет.

После услышанного я не смогла впихнуть в себя даже кусочек омлета. В организме пустыня Сахара, и адски хочется пить. Я выпила три стакана воды залпом, если бы у нас не был запрещен алкоголь, можно было бы подумать, что я с большого перепития.

От волнения давление упало совсем, если бы оно было осязаемым, скорее всего я бы на него наступила или споткнулась.

У нас в коридоре слишком яркий свет. Когда выходишь из столовой, глазам не очень приятно, а когда плохо себя чувствуешь, кажется, что полосатые обои начинают “шевелиться”, и кругом психоделика.

Сначала я слышу мужской голос, мне кажется, что я мешаю кому-то пройти, потом картинка плывет. Холодно и твердо. Я лежу на полу, под ногами что-то темное, не мое ли это давление. Оказалось, что я рухнула, нет, не в объятия Дмитрию Игоревичу, а буквально в след. Напугала, ему показалось, что это он меня так задел, что я рухнула.

Вот и не хотела говорить о своем недомогании.

— Юлия Анатольевна, вы себя как чувствуете? — слышу мужской голос откуда-то из-за головы, потом сообразила, что три человека стоят у окна.

— Нормально, пить только хочется.

— И часто у вас, девушка, такие обмороки? Вы когда ели в последний раз? — пожилой мужчина, раньше я его не видела.

— Случаются, раз в полгода где-то. Дистония. А ела пару минут назад.

— Жить будет? — спросил первый голос, понимаю, что это Дмитрий Игоревич.

— Конечно, и жить будет долго.

— И счастливо? — даже лежа на полу, я не могу держать язык за зубами.

— Вот этого не обещаю. Шучу.

Дмитрий Игоревич присел и протянул мне руку. Ладонь большая и теплая.

— Вставайте, я вам помогу дойти до комнату. ПУсть у вас сегодня и завтра будет отгул, по моему распоряжению, — кивнул он Миладе.

Представляю, как со стороны я нелепо выгляжу на полу. Юбка немного задралась, край блузки вылез из юбки, верхние три пуговица на блузе растегнуты, лежу и свечу бельем. Ужас.

— Юлия Анатольевна, — вам удобно? — мысль прерывает Дмитрий Игоревич.

— Не очень, — пытаюсь отшутиться, запихиваю край блузки в юбку.

— А мне кажется, удобно. Я уже пять минут перед вами на коленях стою, чтобы помочь вам встать, но… А поверьте, я так далеко не перед каждой девушкой делаю.

— Простите.

И тут снова ощущение, что мир уходит из-под ног, а голова вроде не кружится сейчас. А нет, все нормально. Дмитрий, решил повторить подвиг, взял меня на руки. Куда же он меня отнесет? В медпункт, к себе, но никакой интриги — ко мне в комнату.

Подходим, если это можно так назвать, к моей двери. Оп, а у Дмитрия ключи о моей комнаты, сам открыл, занес меня.

— А у вас от всех дверей ключи?

— Думаешь, тебе повезло или не повезло больше всех? — не пойму, шутит или нет. — Конечно, у меня есть своя связка ключей, в ней и от гаража, и от ворот, и от всех комнат. Это вопрос безопасности.

Он аккуратно приземляет меня на кровать. Снова нависает надо мной, и я ловлю себя на мысли, что мечтаю о том, чтобы его губы сейчас оказались на моих, на моей шее.

Дмитрий снимает пиджак, кидает его на стул. Под стул летят его туфли.

Он решил раздеться? Дима наклоняется и целует меня. Кажется, он умеет читать мысли.

— Юль, тебе легче? — ложится рядом со мной на кровать.

— Легче от поцелуя, или просто легче? — не понимаю, как себя вести.

— Если бы врач не подтвердил, что давление твое почти на нуле, я бы подумал, что ты специально рухнула, чтобы привлечь мое внимание.

— Я, как вечный косяк, могу упасть и попасть в самую неловкую ситуацию, — несу какую-то ахинею. — Но я правда не специально.

— На секс не претендую, кажется, ты сегодня не в форме. А вот миллион твоих поцелуев очень хочу. Отказ не принимается, — строгим, почти диктаторским голосом.

— Эээ.

Ощущаю на себе его губы, ладони гладят мои руки. Кажется, я давно не была так счастлива, или это последствие дистонии? Ловлю себя на мысли, что мне сейчас хочется идти вперед, как будто нырнуть в прорубь. Затаила дыхание и раааз!