Мгновение — и на окне  М е ф и с т о ф е л ь. Он молча подходит к ней, обнимает ее и окутывает плащом. Ее голова у него на груди. Глаза Мефистофеля закрыты. Так вдвоем они идут к кровати и останавливаются подле нее. Мефистофель, откинув голову Маргариты, целует ее. Она отодвигает голову, смеется, он ловит ее рот своим, внезапно она сама охватывает его руками и целует.

М е ф и с т о ф е л ь (становится на одно колено, страстно). Я молю тебя стать матерью моего сына. (Целует ее руки.)

М а р г а р и т а. Подожди… (Отбегает от него к светильнику, который стоит неподалеку от зеркала. Там, лукаво приложив палец к губам, как бы призывая к тишине, она гасит свет.)

З а н а в е с.

Кабачок под названием «Тихая обитель». Слева — входная дверь. От двери вглубь — стойка с высокими табуретками. За стойкой — х о з я и н, толстый монах с лоснящимся веселым красным лицом и рыжими волосами. Лет ему пятьдесят пять. Одет в черную рясу, рукава засучены.

Посередине — площадка, вокруг которой — столики. За столиками сидит самая разношерстная публика: м а т р о с ы, т о р г о в ц ы, р е м е с л е н н и к и, в одиночестве сидит  л е к а р ь. Обслуживают  ж е н щ и н ы, одетые как монахини. Их лица, обрамленные черными платками, кажутся бледными. Черные сутаны спускаются до пят. Эти женщины мелькают черными тенями, весело уклоняясь от заигрываний и разнося напитки и закуску.

Из пяти табуретов у стойки заняты два. На них, обнявшись, сидят два товарища — м о р я к и. Оба пьяные, не очень сильно, но очень шумно.

П е р в ы й  м о р я к (икая). Еще бутылку рома!

В т о р о й  м о р я к. Имм-м-енно.

Пьют.

П е р в ы й  м о р я к. Ничего, пить можно. Но ты меня можешь повесить на рее фор-бом-брам-стеньги вверх ногами на пять суток, если он и вполовину так крепок, как тот, который мы пили в (икая) Италии… Эх!.. Тоска!..

Л е к а р ь (с соседнего столика). Я бы не советовал вам, друзья мои, пить эти иноземные специи. Они раздражают печень, и это вызывает усиленный прилив желчи к спинному хребту, что ведет к закупорке кишечника, а уж отсюда и происходит тоска.

П е р в ы й  м о р я к (икая). Эх, что ты понимаешь. (Соседу.) Еще по одной. (Наливает.)

В т о р о й  м о р я к. Им-менно.

Пьют.

П е р в ы й  м о р я к. Нет, этот ром недурен… Но ты меня можешь повесить на рее грот-бом-брам-стеньги вниз головой на десять… нет, на две… надцать суток, если он не слабее в… сто раз, чем тот ром, что мы пили в этой… как ее… (икая) Испании…

Слева входят  М е ф и с т о ф е л ь  и  Ф а у с т. Они стоят некоторое время, оглядывая кабачок, затем подходят к двум свободным табуретам у стойки.

Х о з я и н. Чего прикажете?

Ф а у с т. Два стакана воды.

Х о з я и н (удивленно). Чего?

Ф а у с т (громко и раздельно в наступившей тишине). Два стакана воды.

Г о л о с а. Ха-ха! Воды! Да тут сроду, наверное, никто воды не пил!

— Держите их, это сумасшедшие!

— Эй, ребята, уж не хотят ли они топиться?

Ф а у с т (спокойно, хозяину). Ну так как же? Получим мы воду или нет?

Х о з я и н. Да вы смеетесь надо мной, что ли? Ребята, он смеется над нами!

Г о л о с а. Как он смеет! Наглец!

— Надо его осадить!

— Эй, ты! Почему ты отказываешься пить то же, что и мы?

— Это оскорбление!

Л е к а р ь. Уж не хотите ли вы, сударь, потребовав воды, дать нам понять, будто мы тут отравляем свои организмы? А? Медицина говорит обратное. Я медик и смею это утверждать.

П е р в ы й  м о р я к. Я скажу так! Требовать воды в кабаке — все равно что молиться богу в публичном доме. Если тебе здоровье не позволяет вести себя, как этот… как его… (икая) человек, то иди к свиньям! Либо ты нам выложишь сейчас, в чем дело, либо я тебя… выброшу в канал, раз уж ты так любишь воду.

В т о р о й  м о р я к. Им-менно.

Ф а у с т (Мефистофелю). Успокой их.

М е ф и с т о ф е л ь (приветливо улыбаясь, первому моряку). Что касается твоих угроз, любезный, то смею уверить: мне достаточно тронуть тебя мизинцем — и ты полетишь кувырком.

П е р в ы й  м о р я к (сползает с табурета и засучивает рукава). Выходи!

М е ф и с т о ф е л ь (стоит на месте, улыбаясь). Ну-ну, спокойнее, любезнейший.

П е р в ы й  м о р я к (яростно). Выходи!

М е ф и с т о ф е л ь. Если я тебе нужен, подойди ко мне.

П е р в ы й  м о р я к. Ах, так!

Первый моряк подходит вразвалку к Мефистофелю, размахивается, и в то же время Мефистофель быстро выставляет вперед руку — моряк, отлетев на несколько шагов, падает. Все привстали и удивленно переглядываются.

М е ф и с т о ф е л ь. Не желаешь ли повторить?

П е р в ы й  м о р я к (поднимаясь и потирая спину). А ну тебя к черту… Бык какой-то.

М е ф и с т о ф е л ь (всем прочим). Может, кто-нибудь еще?..

Г о л о с. Постойте, ребята! Да ведь это парень, который в прошлом году чуть не растерзал живого медведя. За твое здоровье, приятель!

Настроение публики резко меняется. Все смотрят на Мефистофеля с одобрением. Хозяин ставит перед ним и Фаустом воду.

М е ф и с т о ф е л ь (выпив, бросает хозяину монету). Вот тебе за воду, хозяин.

Х о з я и н (взглянув на монету, почтительно). Ого! Да если бы мне так платили за воду, я бы давно бросил торговать вином.

Мефистофель и Фауст, предоставленные самим себе, тихо беседуют.

Ф а у с т. И давно уехала Маргарита?

М е ф и с т о ф е л ь. Уже три дня. Навестить больную тетку. И, представь себе, мне ее недостает. Как будто я даже немного скучаю по Гретхен.

Ф а у с т. В первый раз слышу, чтобы ты назвал кого-нибудь уменьшительным именем. А как она зовет тебя?

М е ф и с т о ф е л ь. Паулем. Я назвался так в той церкви…

Ф а у с т. Свидание и крещение одновременно… Пауль… Она любит тебя?

М е ф и с т о ф е л ь. Да.

Ф а у с т. И она, конечно, принадлежит тебе?

М е ф и с т о ф е л ь. Да.

Ф а у с т. Она сильно противилась этому?

М е ф и с т о ф е л ь. Нет. Совсем не противилась.

Ф а у с т. Значит, она действительно любит тебя. Маргарита очень хорошая и скромная девушка. И я надеюсь, ты понял, что значит для нее любовь к тебе?

М е ф и с т о ф е л ь. Думаю, что да.

Ф а у с т. А ты любишь ее?

М е ф и с т о ф е л ь. Не знаю… Когда я с ней, то часто даже забываю, что я не человек. И когда вспоминаю, то мне кажется, словно я сожалею о том, что не таков, как она. А иногда будто даже боюсь, что она неизбежно умрет, а я останусь жить вечно… Но подчас меня так тяготит это, что я не хочу ее видеть… Почти бегу от нее. Из-за этого мне вдруг становится неудобно жить…

Ф а у с т. Существовать… Да… Может быть, ты и любишь ее?

М е ф и с т о ф е л ь. А еще я иногда чувствую, будто за время любви к этой девушке — за каких-то ничтожных полгода — мне открылось в мире больше, чем за те тысячелетия, что существую.

Ф а у с т. Что же… И это может быть. Но каковы ваши дальнейшие планы? Разве она не говорит с тобой о браке?

М е ф и с т о ф е л ь. Говорит. Однако что я могу поделать? Ведь нелепо мне жениться на ней.