Первые лучи, растущего над землёй, солнца окрашивали листья в яркие цветочные оттенки розового и оранжевого. Лесная утренняя бабочка, с голубыми разливающимися, точно морской прибой, крыльями, села на ухо обратившейся в гепарда, девочке. Закруглённое ухо несколько раз дёрнулось, стряхивая надоедливое насекомое, а затем зверь начал открывать разноцветные глаза.

“Сколько я спала? Так есть хочется… Озеро я нашла, а вот с едой… С едой будет сложнее.”

Сходив по-маленькому в ближайший кустик, Камалия была готова к новым свершениям.

“Итак… Теперь будем ловить наш завтрак.”

С новым силами кошка бежала по лесному краю, стараясь уловить запахи других животных, но разнообразие амбре от их испражнений поражало обоняние своей едкой вонью.

“Здесь что, живут одни скунсы?”

Мама читала Каме про этих вонючих животных и сейчас у девочки создавалось ощущение, что на этом острове живут именно они.

Гепард остановился и попытался уловить, с помощью слуха, малейшие шорохи травы, что не укладывались в мелодию ветра, лёгкое дуновение которого свежим потоком спускалось с кроны леса к самой земле и поднималось обратно. Симфония леса включала в себя так много разнообразных звучаний, так много отзвуков, что своими действиями вносили свою лепту в создание этой мелодии спокойствия.

— Вот! Услышала! — мох вылетел из-под когтей кошки в противоположную от её движения сторону. Камалии уже начинало нравится её тело: сильное, гибкое, выносливое, все чувства были намного острее тех, которые она имела в облике человека. Резкий поворот на месте и маленький белый полосатый зверёк нырнул в кусты и почти затерялся в их листве. — Поймала!

Зубы сомкнулись на теле зверька, протыкая клыками плоть.

— АРРРР!!! — дикий рык распугал птиц, сидящих на ветках, и, показалось, что весь лес замер в ужасе. Перед Камалией показался он. Белый тигр с явным недовольством осматривал гепарда, посягнувшего на его хвост. Ярость и жажда крови в его глазах показалась Каме до боли знакомыми, примерно то же она видела и в бойцовской яме Адаида на лицах своих соперников. Медленно ослабив хватку и убрав лапы, прижимающие хвост хозяина леса к земле, девочка начала двигаться в обратную сторону.

— Прости-прости… — резко развернувшись, неудачливая охотница выпрыгнула из кустов. Камалия не оборачивалась, она слышала бегущего за собой белого тигра. Отчётливо запомнила его запах и клялась себе никогда его не забывать.

“Чёрт-чёрт-чёрт!!! Кто же знал, что здесь водятся такие чудовища?!!! Но хвост у него вкусный, нужно заметить!”

Гепард и бегущий за ней хищник пересекали джунгли с неимоверной скоростью. Девочка не обращала внимания на мелких зверьков, которые с удивлением наблюдали интереснейшую картину. Тело полосатого было не меньше семи метров в длину, но его размеры скорее мешали ему пробираться сквозь заросшую лианами густую чащу. Он сносил мелкие деревья, разрывал когтями листья большого папоротника, а его мощные лапы оставляли глубокие порезы на стволах деревьев, из которых тут же начинала вытекать смола.

Погоня могла бы продолжаться ещё очень долго, но страх Камалии очутиться в челюстях могучего зверя был настолько велик, что она даже не заметила, как её тело начало двигаться по-другому: быстрее, эластичнее, уверенней. Все чувства кричали об опасности, дыхание участилось настолько, что звук биения сердца перерос в монотонное жужжание, обилие запахов ушло, будто его и не было, а на его месте возник фетор крови. Лёгкие работали на пределе человеческих возможностей, но Кама чувствовала, что это была граница лишь для людей и сейчас, в облике зверя, она способна на большее.

Выбежав из леса на твёрдую каменистую линию побережья, новоиспечённый зверь начал осознавать свои истинные силы. Задние лапы Камалии стали заходить за передние, силой которых она выкидывала себя вперёд. И, несмотря на открытую местность и отсутствие помех для движения хозяина острова, гепард начал отрываться от своего преследователя.

***

Ганджи Бадду приходилось бывать в тюрьмах. Не один раз он сидел за свои не детские проделки в Видэоне. Не один день проводил и в тюрьмах Великих домов, когда нарушал их Кон — главный устав Великого дома, перед которым равны все его члены или люди, зашедшие на территорию этого дома. Но это место, что эйды назвали «Сонм Зверя», внушало уважение, бывалого в различных местах, Тигру Юга. Камни астромарина высасывали живу из тела с огромной силой, оставляя лишь столько, сколько необходимо для того, чтобы костёр анимы внутри его тела не угас окончательно. Волосы начали седеть с огромной скоростью, и с каждым днём красно-рыжих прядей становилось всё меньше. Янтарные зрачки теряли свой яркий окрас, и уже были похожи на блеклые глаза рыбы, а кожа стала схожей с обескровленной мумией. Но всё это ни в какое сравнение не шло с тем, как сильно достал своими разговорами Астей Лопак. Его каждодневные приходы, безумное хихикание гиены, размышления на тему власти и того, как тяжело нести за неё ответственность. Порой Ганджи казалось, что лучше было бы пронзить своим мечом собственное сердце перед воротами этой крепости и не слушать бредни белобрысого лорда-защитника, но обещание, есть обещание и Бадд не мог нарушить данное Акамиру слово.

По прошествии месяца в заключении его навестил неожиданный гость. Мужчинка был низкого роста, с мерзкими маленькими усиками над верхней губой. Его тёмная коричневая роба, наверняка, скрывала неразвитое тело человека с первой стадией анимы. Позор по меркам Гринтерры, для мужчины в таком возрасте. Когда он начал говорить и заикаться почти в каждом слове, то глава Дома Орешника понял, что рассуждения лорда Лопака ещё не самая страшная пытка этой тюрьмы.

— Т-т-так… В-в-вы знаете к-к-кто я т-т-такой? — после долгих прелюдий всё же изверг из себя хоть сколько-то интересную информацию выкидыш капибары.

— Моё самое страшное наказание…

— Н-н-нет… Почему? С-с-с чего Вы в-в-взяли? — верхняя губа гуманоида была значительно больше нижней и каждый раз при попытке что-то сказать она начинала нервно подёргиваться.

— Потому что…

— Что «п-п-потому что»?

— П-п-потому что ты себя в зеркале видел? — передразнивая это страшное отродье эйдов Ганджи хотелось отплеваться с того, что он дышит с этим чудищем одним воздухом.

— Н-н-не из-з-з-здевайтесь! — неожиданно резко выдал мужчинка. — Я Визеди, помощник самого кхм-кхм…

— Кого? — насторожился пленник. — Кто нанял тебя?

— Это В-в-вас не кас-с-сается. Вы-вы-вы т-т-теперь в-в-в моей в-власти.

— О Природа… Акамир теперь ты мне должен в следующей жизни…

— Х-х-хватит ш-ш-шуток анхель Б-бадд. Нам кое-что от В-в-вас н-нужно. — усатик повернулся в сторону двери и крикнул. — Охрана! — стражники «Сонма Зверя» не заставили себя ждать, вбежав с ружьями наперевес в камеру «Алая звезда». — Держите его г-г-голову н-на месте. — без лишних вопросов эйды обошли узника и схватили его за волосы, крепко сжав голову самого опасного жителя этой тюрьмы. Носитель анимы капибары развернул какой-то кожаный свёрток с инструментами.

— Только не делай меня похожим на себя… — с лёгким хрипом выдавил из себя Ганджи. — Лучше сразу убей.

— В-в-вы слишком много говорите, анхель Б-бадд. Но в будущем Вам это н-н-не грозит.

Маленький стальной блестящий предмет, словно миниатюрное заточенное копьё, уверенно двигался по шее сверху вниз плавно рассекая кожу. Бардовая кровь бывшего анхеля рантаров нехотя капала с этого незатейливого инструмента на каменный пол, затекая в его не глубокие щели. Ганджи хотелось заорать от боли. Два вертикальных разреза вдоль кадыка словно отделяли голову от тела. Мучитель напевал себе под нос жуткую мелодию, видимо успокаивающую его и делающую его движения более уверенными, поскольку, когда пленник пытался вырваться из лап охранника и мелодия прерывалась, то пальцы усатого недомерка начинали дрожать, причиняя ещё больше боли в районе гортани. Усатик кромсал и ковырялся своими странными инструментами в шее Бадда, вызывая неимоверную боль.