— Мы с тобой ещё пообщаемся, Бадд! — выходя из камеры бросил лорд Лопак последнюю фразу с ужасом увидев свои бледные кисти рук.
***
Следующий день настал для наследницы Великого дома Ели, как нельзя, спокойно: её разбудил стражник Олаф, кто с тихим скрипом открыл тяжёлую дверь камеры своими большущими руками, и поставил на каменный пол кашу из злаков на молоке и большую чашу с фруктами. Не поверив своим глазам, Камалия смела всю еду, закинув её в желудок как можно быстрее. Первый раз за более чем месяц она увидела сочные фрукты тропических лесов, какие росли у неё дома.
“Да… Бабушка не перестаёт меня удивлять…”
После сытного завтрака Кама, как и дома, начала тренировку. Ощутить поток природной энергии, как когда-то в детстве, у неё так и не вышло, зато у неё начало получаться чувствовать её в собственном теле. С каждым вдохом природная энергия будто сгорала во внутреннем костре души и отдавала телу немного своего тепла в виде потока живы по всему телу. Чем больше вдох делала девочка, тем насыщеннее потоки струились по её рукам и ногам.
В тайне от мамы Камалия заглянула в одну из книг о богине Природе и узнала про костёр анимы, что может разгораться тем горячее, чем сильней будет её сосуд. Оттуда же Кама знала и про разницу между стадиями развития анимы. Из написанного было ясно, что все люди с момента получения тату находятся на первой стадии анимы; после достижения двенадцати лет, человек достаточно физически развитый может перейти на вторую, и увеличить физические способности своего тела в половину соотношения массы животного к его силе, то есть Кама по этим расчётам, в свои одиннадцать лет, могла бегать со скоростью около тридцати километров в час на расстояние до пяти километров, а на второй стадии эта скорость могла вырасти вдвое; на третью переходят лишь те, кто смог совладать с природой своего тату, с характером своего внутреннего зверя, победить его, тогда им становятся подвластны чувства их зверя, которые до этого момента были почти на уровне человека с первой стадией; четвёртая стадия появляется лишь у тех, кто постоянно развивает все свои сильные стороны и начинает понимать закономерность движения природной энергии. Про пятую стадию не было сказано ничего, кроме как о её наличии.
Дверь в камеру с грохотом отворилась, и черноволосая девушка в кожаных штанах с сапогами и такой же кожаной куртке с заклёпками вошла внутрь.
— Время не ждёт, Лия. Адаид особенно красив по утрам, особенно если знаешь куда смотреть. — растянула губы в своей дьявольской улыбке тёмная королева и заставила Каму подпрыгнуть от неожиданности.
— Уже?! Я думала, что ты не серьёзно. Нас же могут увидеть вместе и к тебе возникнут вопросы.
— Эта забота не твоя. Люди моего города знают, кто их королева, и не будут распускать лишние слухи. Свои языки они ценят дороже.
Коджи с Камой вышли из замка и направились через пустой утренний город прямиком к его высоким стенам, что огораживали город-тюрьму от внешнего мира. Адаид спал — в темноте проклятого Природой города не было слышно никого, кто тревожил бы его покой. Стучащие ставни окон уныло скрипели в каменных двухэтажных домах, что, наверное, стояли здесь ещё с самого основания города. Из таких домов, разных размеров, с покатыми крышами из каменной черепицы, состояло, почти что, всё древнее поселение. Тёмная королева молчала, и у юной Бадд начало создаваться то же ощущение, что и у ягнёнка, которого ведут на убой. Да и вообще ощущение не хищника, а жертвы преследовало девочку с того самого момента, как она увидела смерть названной сестры. Камалия всегда считала Ниссу сильной, считала, что та будет с ней навсегда, но с начала её забрали в армию Гринтерры, а затем и, вовсе, смерть настигла негритянку, пока та защищала Каму от Алатаса. Именно жертвой девочка ощущала себя сейчас, добычей сильного, какой являлась глава Великого дома Ели. И эта сильная женщина, наводящая ужас одним своим именем на весь континент, сейчас шла рядом, уверенно подводя свою внучку к высокой чёрной скале, из которой вырастала, заграждающая Адаид и уходящая в облака, тёмная стена. Лестница, выдолбленная в камне, длинной цепочкой тянулась по обрыву, пока не заходила в саму крепостную стену и, поднимаясь по кругу, вывела бабушку с внучкой на самый верх.
— Цербер… — сказала Камалия, как только увидела вдалеке три огромных скалы, напоминающих головы волков, поднимающихся над белым туманом Каменного моря.
— Главный страж нашего города! Целые флотилии разбивались вдребезги об эти безжалостные скалы! — пыталась перекрикнуть сильный ветер старшая Ренней.
— Я слышала, как кричали матросы на «Призраке». Они говорили, что он живой, что он хочет их съесть…
— Байки неразумных идиотов. Если ты начнёшь верить в сказки в столь прекрасном для освоения мира возрасте, долго в нём не задержишься, поверь! Всё имеет личину, созданную Природой, а звери подобного размера просто не выживут, не найдя себе пропитания в должном количестве. — янтарные глаза главы Великого дома ещё раз осмотрели водные просторы с торчащими словно копья скалами, что были за стеной, и её голова повернулась в сторону древнего города. На первый взгляд могло показаться, что он спит, но внимательный взгляд Коджи улавливал каждую мелкую тень. В особенности быстро оживал ремесленный район, который давным-давно брал под свою защиту её сын. После его ухода мать не дала в обиду ни одного ремесленника или обычного жителя того района, в память об ушедшем наследнике, словно тот не ушёл, а просто-напросто погиб. — Посмотри сюда! — провела рукой по воздуху девушка, словно лаская пейзаж Адаида. — Этот тёмный город с древней историей, когда-то будет в твоей власти, никто и ничто не сможет проникнуть в твой дом или покинуть его без твоего разрешения. А чтобы ты не сомневалась в том, что ты моя наследница, то позволь мне дать клятву небесному костру, что согревает творения Природы своим теплом.
— Какая клятва?! Коджи, здесь нет солнца.
— Посмотри внимательней, юная Ренней! — присев на одно колено рядом с внучкой, она указала взглядом на крышу замка Гаргарос, где начали рассеиваться тучи и показались первые лучи небесного светила. У Камалии перехватило дыхание, множество дней она не видела солнца и ей казалось, что в этом городе его не бывает, что угрюмые камни, из которых построен этот оплот греха, никогда не видели костра неба.
— Как такое возможно? Разве в Адаиде бывает солнце?
— Запомни, Камалия, и не забывай. Даже самая глубокая тьма когда-то видела свет, а если она видела его однажды, значит увидит его ещё раз, а это значит, что в каждой тени скрывается лучик света, вопрос лишь в том, где и когда его искать. — словно поднимающееся из-за горизонта пламя, солнце окутывало крышу ярким червонным, а затем и золотистым светом.
— Красиво! Коджи, это очень красиво!
— А теперь… Я, Коджи Ренней, клянусь своей жизнью, что мою власть унаследует человек рода Ренней, дочь Ганджи Реннея, Камалия.
— А вот тут ты ошибаешься, госпожа! — из потёмков лестницы показалась довольная физиономия Хейча с появляющейся за спиной стражей.
— Я никогда не ошибаюсь, козлик. Тебе ли не знать? — встала в полный рост королева.
— Ты скрывала от всех, что у тебя есть внучка, а твой сын, оказывается, является живой легендой континента. Всё тайное становится явным, Ренней. Теперь твои дни закончатся здесь, прямо на этой стене.
— Один раз ты уже попробовал бросить мне вызов, неужели осмелишься сделать это ещё раз, хотя… Это уже не важно. — Коджи сорвалась с места и через пару-тройку шагов её кинжалы уже были рядом с глоткой Хейча. Маленький взрыв, грохот в темноте лестницы, и тёмная королева отпрыгнула назад и упала на спину, бросив кинжалы, она закрывала руками глаза и кричала от боли.
— Охохо! — Хейч вскинул руки вверх и сделал несколько шагов вперёд, освобождая страже путь с лестницы. — Нурмурот не соврал — пыль из астромарина и правда можно использовать как заряд для ружей.
— Ааааа! — агония охватила тёмную королеву. Если бы она чуть-чуть не уклонилась в последний момент, когда увидела вспышку за спиной людоеда, то всё её лицо было бы прошито мелкой пылью этого проклятого металла.
