— Что ты с ними сделал? — девочка не понимала, что произошло. Это не вписывалось в рамки того, что она знала.

— Природная энергия, разноглазая. Лежи молча или закончишь также как твоя подруга.

— Не смей говорить про неё. Ты…

— Я что? Должен бояться девчушки, которая даже травоядных зверей боится?

Камалии закусила губу до крови. Настолько ей было обидно услышать эти слова от такого подонка, как Алатас.

Спокойным бегом бизон мог пробежать большие расстояния, но вот человек, носитель анимы бизона, мог пробежать по истине огромные территории с подпиткой природной энергии живы. Атаман бежал сквозь сухую траву, иногда срывая более свежие ростки и засовывая их в рот.

Девочку потряхивало на плече громилы и больно покалывало в животе. А также огромное чувство горечи не покидало её сердце.

“Нисса. Ты не могла так просто умереть, ты не могла оставить меня одну.” — мысли о смерти названной сестры не давали ей покоя. Камалии будто разрывали сердце изнутри. По щекам стекали слёзы, что вскоре превращались в пар на сухом ветру саванны.

— Я отомщу тебе… — процедила Кама сквозь зубы.

— Что ты сказала, чертовка? — не расслышал бандюган её хрипа.

— Я сказала, что убью тебя! — прорычала Камалия и укусила мужчину за ухо, изо всех сил сжав челюсти.

— Мерзавка!!! — провопил бандит и поднял девочку над собой левой рукой, тем самым оставив в её зубах часть его уха. — Тебе повезло, что я добрый и по зубам оценивают качество рабов на рынке. Иначе ты осталась бы без них. — Алатас заткнул девочке рот обрывком жилетки и завязал его верёвкой. — Теперь не покусаешься, собака!

Главарь завалил девочку обратно и продолжил путь, который предстоял не близкий.

***

— Наконец-то пришли… — выдохнул Алатас. Он не спал уже несколько дней. Слишком боялся погони из Торгейна. И теперь мог вздохнуть спокойно.

Порт-о-Сент представлял из себя портовый город, полный пиратов, разбойников и работорговцев. Чёрный рынок здесь процветал за счёт удачного месторасположения в ущелье между двух скал. Сколько бы не громила армия Гринтерры этот город, тот восставал из пепла и всё начиналось по новой. Десятки тайных входов и выходов. Из-за скал было не видно стоящие в порту корабли с рабами и другими запрещёнными товарами. Перед входом в город Камалия заметила множество вырезанных на брёвнах изображений дерева, что она видела только на картинках, кажется, оно называлось ель. Изображения ели можно было заметить почти на всех строениях. Дома здесь строились из разбившихся или ограбленных кораблей разных форм и размеров. Мачты с парусами использовались как навесы над торговыми лавками или над другими, разного рода заведениями. Городок был вытянут меж двух скал, а жизнь здесь текла беспрерывно и днём, и ночью.

— Эй, Жарго! — крикнул Алатас толстому мужику, закутанному в пурпурный плащ. — Сколько дашь за девку?!

— Алатас, друг мой. Смотрю, эта добыча далась Вам тяжелее прочих. — сказал работорговец, осматривая то, что осталось от правой руки бывшего сотника.

— Не надо лишней болтовни Жарго. Сколько дашь за девчонку? — скинув на стол Камалию пробасил громила.

— Ммм… Отборный товар, мой друг. — развязал рот девочке работорговец и осмотрел зубы и глаза. — Я думаю, триста серебряных будут достойной оплатой за твои старания. — ехидно улыбнувшись произнёс толстяк.

— Дурить меня вздумал?! У неё глаза разного цвета, эта редкость дорого стоит! — прикрикнул Алатас. — Четыреста, четыреста серебряных и не одним меньше.

— Хмм… — задумался работорговец. Ему не хотелось злить этого бугаря, тем более что тот всегда поставлял ему хороший и дорогой товар. — Четыреста, так четыреста, Алатас. Считаю это достойным залогом нашей дружбы. — Улыбнулся Жарго и отдал мешок со звонкими монетами двухметровому бородачу. — Приходи ещё, если будет что продать.

— Ага. Конечно… — высыпав на стол монеты рядом с новоявленной рабыней, разбойник принялся их пересчитывать.

Когда главарь закончил подсчёт, Камалия перекувырнулась через горсть монет, набрав себе в рот пару штук и сразу их проглотила. Остальные монеты рассыпались на землю и, проходящие мимо, люди с криками кинулись их подбирать.

— Стоять!!! — Гаркнул Алатас. Люди отпрянули назад. — Мелкая чертовка! — Мужчина схватил пленницу за верёвки и поднял обратно на стол. — В клетку её посади и кляп побольше в рот засунь, она ещё и кусаться умеет!

— Конечно, мой друг. Спасибо за помощь. — толстяк схватил Камалию за шею толстыми пальцами, надел на руки железные кандалы и бросил в близстоящую клетку, закрыв дверь на ключ и накрыв большим куском ткани. — “Дурак! Даже знак анимы не посмотрел. У неё же тату гепарда, очень редкий знак. Она стоит не меньше пары тысяч серебряных.” — ухмыльнулся торговец и встал обратно за свой прилавок. — “Теперь главное не попасться тёмной королеве с этим товаром и можно будет здорово обогатиться.”

***

Бывший анхель рантаров сидел на краю горы Тиабат и вглядывался в даль восточных земель. Могло показаться, что он витает где-то в своих мыслях, думает о чём-то своём, но, наблюдающая за беспокойным отцом, Адеола знала — Ганджи волновался за свою любимую дочь. Его гордыня дала ему повод, возможно, слишком рано отправить своих учеников так далеко от дома. Всё, казалось, должно было быть просто: Камалия и Оби проверяют сына Изаи и его подготовку, а затем, если смогут, забирают фальшивое знамя роты лучников Вимур. Но… Но. Было какое-то чувство у бывшего сумасброда гринтерской армии, которое можно было бы назвать по-разному: интуиция, дополнительный расчёт, беспокойство отца за дочь; и это чувство не давало покоя душе седеющего командира.

Поднимая ветер и разгоняя крыльями мощные потоки воздуха, рядом с воином, которого раньше кликали Тигром Юга, приземлился большой чёрный ворон. Кого-то, возможно, удивила бы та деталь, что этот вид птиц не обитал в этих краях, но Ганджи Бадд знал, что этих пернатых разводил его хороший друг, староста деревни Торгейн, десятник рантарской армии и лучший лучник из тех, кого знал Ганджи, Изая Вимур. Этот человек был одним из тех, кто, по мнению Бадда, принёс победу в Краткой войне. Его хладнокровие хоть и играло, порой, с ним странную шутку, но, в частности, позволяло решать многие проблемы заранее. Знак летучей мыши, который унаследовал его сын Зак. Позволял видеть Изае на пару километров вокруг себя и безошибочно определять местонахождение врагов. Только из-за этого доверия к старшему Вимуру, Ганджи всё ещё сидел и не двигался с места, оставляя Камалию и Оби на попечение старого друга. И всё бы было в порядке, но чёрный ворон заговорил:

— Кар! Ганджи! Кар! Напал Алатас! Кар! Твоя дочь в опасности! Кар! Изая Вимур проиграл!

***

Прошли сутки с момента продажи Камалии работорговцу. Жарго был очень хитрым торгашом и созданный им образ толстого лысого доброго дяди был лишь для прикрытия его истинной натуры. Девочку покормили и напоили, если кусок зачерствелого хлеба и миску с грязной водой можно было считать едой и питьём. Камалия слушала, как и что говорил работорговец клиентам, порой улавливая наречия, которых раньше никогда не слышала. А иногда, поднимающийся подол пурпурного плаща оголял ноги Жарго, где на икре Кама увидела знак самого злого зверя на континенте, медоеда.

“А так ведь и не скажешь.”

Из разговоров Жарго с клиентами и поставщиками Камалия узнала, что сегодня ночью её и остальных рабов отправят кораблём в Адаид. Портовый город, что находится на противоположном берегу Каменного моря. Мама рассказывала, что всего есть девять великих городов. Один из которых Видэон — столица Гринтерры, а один из восьми оставшихся назывался именно Адаид. По рассказам мамы, девять великих городов древности располагались в разных частях континента, и лишь положение двух из этих городов утеряно в веках истории. По слухам, только те, кто бывал в Адаиде смогут прийти туда снова.

Камалия знала, что отец непременно пойдёт её спасать, но, когда он узнает о пропаже дочки, она скорее всего будет очень далеко от границ Гринтерры. Задача у юной Бадд стояла всего одна — выбраться из плена, а если удастся это сделать, то месть Алатасу не заставит себя долго ждать.