Коваль равнодушно пожимает плечами, будто его это вообще не касается никаким боком, и говорит:

- Тебе не плевать, что они думают? Людям дай только повод в чужом белье поковыряться. Или ты меня стесняешься? – с ужасом охает.

- Да нет же! – отмахиваюсь я, - просто это стр… - не успеваю закончить фразу и с силой вцепляюсь в руку Фила, когда на другом конце зала обнаруживаю Леона с этой дизайнершей под ручку. – Ты их сюда позвал!? – шиплю хлеще дикой кошки, был бы хвост, я бы и им подергала, выражая свое крайне сильное недовольство.

- Я что, враг сам себе? – ошарашенно произносит Фил и склоняет голову, рассматривая парочку. Я же, напротив, смотрю куда угодно, только не на них.

После той встречи в туалете, мы больше не виделись с Леоном и никак не пересекались. Я искренне надеялась, что она стала для нас последней, и думала, меня уже давно отпустило от этих чувств.

По крайней мере, усердно старалась всё для этого сделать, но стоило ему появиться, как грудную клетку снова сдавило болезненным спазмом.

Я не хочу ничего чувствовать к этому мужчине. Не хо-чу!

Маленькая обиженная девочка во мне громко кричит и топает ножкой, не понимая, почему после всего, что он сделал, я продолжаю его любить. Даже на мужчин других смотреть не могу, а уж тем более, речи не идет, чтобы подпустить кого-то к себе.

Все мужчины, которые проявляли ко мне знаки внимания, у меня не вызывали ничего кроме раздражения, потому что сама того не осознавая, пыталась найти в каждом из них какие-то недостатки, а когда их не обнаруживалось, ломала голову, ну что в нем не так? Вроде и умный, и симпатичный, и успешный, но рядом с собой вообще не могу представить даже мысленно. И не от того, что у меня запросы слишком большие, просто восприятие будто поменялось в корне, и теперь мужской пол для меня не представлял никакого интереса. Не то, чтобы я сильно переживала по этому поводу или страдала, но в глубине души всё же надеялась, что когда-то это пройдет. И только сейчас поняла наконец причину, почему меня от мужиков воротит и почему мне казалось, что в них что-то не так. И причина эта банальна. Просто потому, что они не Леон.

- София Игоревна, можно вас? – подходит ко мне администратор Юлия.

Я бросаю на Коваля недовольный взгляд, все еще не веря до конца, что присутствие этой парочки не его рук дело, и иду за девушкой.

Пока мы с ней обсуждаем, когда лучше подать торт, он тоже является частью праздничной программы, Коваль, сволочь такая, куда-то исчезает, а я вдруг ощущаю себя не в своей тарелке, оставшись без его поддержки.

Ищу его глазами, сканируя столики взглядом, и когда нахожу, громко чертыхаюсь вслух.

Делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и убеждаю себя просто пойти за столик к Ксюше с Мироном и выпить чего-нибудь, желательно с пьянящими пузырьками, но нет же! Я то и дело кошусь в сторону этой троицы, и бросаюсь туда, когда понимаю, что они сейчас сцепятся между собой, как два долбаных питбуля.

Психические просто! Непонятно, что делят вообще, если каждый уже давно живет своей жизнью. Но если не вмешаться сейчас – случится непоправимое, и мы в первый же день открытия прославимся на весь город.

Пока иду, у меня холодный пот по спине стекает тонкой струйкой, хочется в обморок рухнуть и очнуться уже дома.

Ладно, Софи. Ты справишься. Просто веди себя непринужденно. Подумаешь, бывший со своей новой пассией, мы уже такое проходили.

Сама себе говорю и мысленно в истерике бьюсь. Всё было так идеально, но нет же, должно было случиться что-то такое, что испортит мне вечер.

Нацепляю на лицо снисходительную улыбку и вклиниваюсь между мужчинами, бросив на Леона беглый взгляд. Не могу себе в этом отказать. За три месяца, что мы не виделись, он будто ещё больше стал в плечах, а черная рубашка, как вторая кожа, облепляет все его мышцы. Женщины про таких как он обычно говорят «ходячий секс». Сейчас я в полной мере понимаю смысл этой фразы.

Позовет, и любая свободная девушка пойдет за ним, не раздумывая. Как это когда-то сделала я. Безмозглая идиотка.

Он привык побеждать во всём, захотел – и я у его ног оказалась, только больше подобной ошибки не допущу никогда.

Каре-зеленые глаза сначала задерживаются на моих волосах. Он часто говорил, что ему нравится зарываться в них носом, а теперь от шикарной шевелюры почти ничего не осталось. Может поэтому я так горела желанием от них избавиться.

Потом опускаются ниже - на мне комбинезон с глубоким декольте, прикрытым тонкой черной сеткой, и его бровь недовольно дергается вверх.

Свой гардероб я тоже основательно пересмотрела, стараюсь одеваться женственнее и солиднее, выбросив добрую половину джинсов и толстовок. Нужно соответствовать своему новому статусу совладелицы ресторана, потому что размерам гардероба Фила любая модница позавидует.

В руках Леон держит пышный букет алых роз, перевязанных атласной лентой в цвет, таких же, как он мне уже дарил однажды, будто специально старые раны ворошит.

Ухаживал он красиво, мало кто устоит перед таким мужчиной, вот и она не устояла. Винить в этом женщину тяжело.

Дизайнерша стоит рядом, но я делаю вид, что её не замечаю в упор. Любезничать с ней выше моих сил, увы. Я не лицемерка и в десна с ней целоваться не собираюсь.

- Здравствуй, - говорю ему сухо и упираюсь ладонями в грудь Фила. – Пойдем, тебя Андрей зовет, - вру, лишь бы его отсюда увести подальше, пока они ресторан не превратили в руины прямо на глазах гостей, но он не реагирует. У них немая борьба идет, кто кого своим авторитетом быстрее задавит. Коваль точно не уступит, особенно на своей территории, где он полноправный хозяин.

- Поздравляю, - слышу бархатный баритон и замираю, боясь повернуться. Думала, не заговорит со мной при этой. Я бы в жизни не заявилась к бывшей девушке своего мужчины, но меня почему-то такие наглые дамы преследуют по жизни.

Она вообще в курсе, кто я такая?

Наверняка да, потому что затылком ощущаю, как глазами своими ангельскими во мне дыру прожигает насквозь. Только на меня это не действует. Пусть своим ядом хоть захлебнется.

Перевожу дух и встаю рядом с Филом, только теперь уже лицом к ним, гордо вскинув подбородок.

- Спасибо.

Леон вручает мне эти чертовы розы, и мне приходится их принять, чтобы не выглядеть идиоткой. Случайно задеваю острый шип и протыкаю палец, на котором сразу выступает капелька крови. Виду не подаю. Одна боль от него, черт возьми.

- Приятного отдыха, - говорю, улыбаясь натянуто, и хватаю Коваля за руку. – Идем, гости ждут.

Когда отходим подальше от незваных гостей, я бросаю ему нервно:

- Зачем нужно было к ним подходить!?

- Хотел поздороваться со старым другом, - язвит он в ответ.

- Ну конечно! Вы со стороны выглядели как два петуха перед боем! Всё уже давно в прошлом, Фил. Пора успокоиться и забыть.

- Не хочу, чтобы все наши труды пошли коту под хвост. Давно ты к нормальной жизни вернулась и реветь во сне перестала?

Такое и вправду бывало, хотя я ни разу от собственного плача не просыпалась, но по утрам подушка часто была мокрой. Видимо, мои слезы находили такой своеобразный выход, потому что я себе запрещала плакать.

- Не переживай, я не собираюсь накладывать на себя руки и в депрессию впадать, это пройденный этап, - наверное, больше себя убеждаю в этом, чем Фила.

Нас перехватывает фотограф и просит попозировать для соцсетей, ведение которых было моей инициативой, но сейчас об этом сильно пожалела. Мне далеко не до съемки. Заведомо знаю, с какой физиономией получусь на фото - как на похоронах.

Выдерживаю несколько кадров и потом иду в туалет, потому что только там можно хоть как-то уединиться.

Споласкиваю руки ледяной водой и прикладываю ладони к горящей шее, надеясь хоть немного остыть. Ощущаю себя раскаленным металлом, которым клеймить можно.

Пока стою возле раковины, дверь открывается, так как дамский туалет рассчитан на несколько кабинок, и в него входит эта дизайнерша. Как специально.