Фил достает откуда-то электронную сигарету, хотя раньше я не замечала за ним такой привычки, и закуривает, глядя на меня.

- Интересно, сколько дадут за убийство в состоянии аффекта? – спрашивает вслух.

Так много хотел сказать, пока ехал сюда, но увидев этого смазливого щенка в костюме, который нежно поглаживал руку Софии, мне словно разум затмило, и все умные мысли куда-то разом улетучились.

Он что, бессмертный!? Какого черта он вообще её трогает? И почему она позволяет это делать? Касаться себя какому-то чужому мужику. Пусть даже этот жест вполне невинный, но мне башню рвет от жгучей ревности, которая уже проникла в кровь и тягучей лавой разносится по всему телу.

Ведь вижу, КАК он на нее смотрит, глазами пожирает и явно рассчитывает на что-то большее, чем за руку её подержать.

И так сука вовремя инстинкты хищные во мне проснулись. Никто не смеет мою женщину трогать. Никто.

Еле себя сдерживаю, чтобы его на месте не удавить. Но я же, блять, вроде как с повинной пришел. Драка в её же кофейне мне явно очков не прибавит. Поэтому остается стоять и ждать, пока на меня внимание обратят.

И так накосячил знатно. Как-то теперь надо это всё расхлёбывать. И был у меня четкий план, которого я должен придерживаться…

Думал, что София немного остыла за эти дни и хотя бы согласится на диалог со мной, только в глазах её полная решимость послать меня к херам и холод просто арктический, от которого по спине озноб.

Ничего общего с той зеленоглазой девчонкой, у которой во взгляде озорные огоньки плясали, когда на меня смотрела. Будто я для неё совсем чужой человек, приперся такой важный и заявляю о своих правах на ту, что мне и не принадлежит вовсе.

Хотел купить огромный букет роз, но подумал, что им же по своей небритой роже и получу. Просчитался… как же сильно я просчитался. Кто бы знал, что мечтать мне только об этом останется.

За такой короткий промежуток времени София сильно изменилась. Повзрослела.

Больше не ищет во мне поддержки, которой ей так не хватало от родителей. И это на самом деле очень обидно.

Мне нравилось, когда она делилась со мной своими переживаниями, спрашивала совета, позволяя принимать прямое участие в своей жизни, а сейчас выстроила между нами огромную непроходимую стену, о которую мне остается разве что головой биться.

Ни одного упрека в мой адрес или слова плохого. Наверное, надо радоваться, что она не стала устраивать скандал при зрителях. Но, черт, почему-то не получается.

Понимаю, что лучше бы накричала на меня, обозвала мудаком, по роже бы съездила за то, что подорвал доверие, выплеснула бы на меня всё, что тревожит. И я бы ничего против этого не имел. Стерпел бы, хотя подобный формат отношений никогда не поддерживал.

Крики, скандалы, упреки – всё это бессмысленно, если люди друг друга не слышат, то и такие методы ни к чему не приведут. Но сейчас я готов умолять даже об этом, лишь бы она перестала на меня смотреть своим холодным взглядом.

Я так много раз представлял себе нашу встречу, пока был в Питере. Мечтал поскорее закончить все дела и примчаться к ней, заключить в крепкие объятия и больше никогда не отпускать. Но всё пошло не по плану. Всё пошло через жопу.

"Ты до сих пор принадлежишь ей" - заявляет мне на полном серьезе. Смешно. А еще совсем недавно я бы даже не посмел эту фразу опровергнуть, потому что да, так оно и было. Моё сердце забрала с собой та, которой больше нет.

Оно все эти два года будто находилось в тягостном плену, из которого выхода, казалось, не найти. Но София смогла это сделать. Сумела освободить моё истосковавшееся сердце и наполнить его до краёв безумными чувствами и эмоциями, от которых теперь взрослому мужику крышу сносит.

И пора бы признать, что я давно у ног этой девушки. С той самой ночи, когда встретил её, одиноко бредущую по улице в этих высоченных туфлях, которые до сих пор хранятся у меня.

Только мне почему-то понадобилось так много времени, чтобы это принять. Сознательно оставить своё прошлое позади и начать новую жизнь.

И Алёнка будто тоже поняла. Перестала по ночам ко мне приходить и мучить этими встречами короткими, после которых выть волком хотелось и не просыпаться вовсе. Никак не отпускала, ревностно свою территорию защищала, что мне даже на других женщин смотреть не хотелось.

Поняла, что больше не имеет надо мной власти, и сердце моё теперь другой принадлежит.

Я и сам не заметил как быстро София в него проникла. И мне теперь предстоит такой долгий и сложный путь, чтобы вернуть потерянное доверие...

Еду в офис, называя себя последними словами, только легче от этого не становится. Понимаю, что я всё сам так глупо проебал.

Сталкиваюсь с Филом в холле и прошу его зайти ко мне. Почему-то уверен, что сеанс психотерапии от Коваля это именно то, что мне сейчас нужно.

Он закрывает за собой дверь и спрашивает недовольно:

- Зачем звал?

- Я с ней поговорил, - решаю сразу к делу перейти, без ненужных вступлений.

На лице Фила проявляется весь спектр эмоций, прежде чем он произносит:

- И?

Я пересказываю ему наш короткий, но сука, такой содержательный диалог, и Коваль долго орет на меня благим матом. Уж в этом ему нет равных. Не знаю даже, где он слов таких понабрался, что любой откинувшийся по сравнению с Филом просто нервно курит в сторонке. Прав он как всегда оказался.

- Как можно было так облажаться, объясни мне!? Ты что, язык из одного места вытащить забыл? Что значит молча ушел? А её там одну оставил? Придурок! – возмущению Коваля не было предела.

Давно его таким злым не видел. Он схватил бронзовую статуэтку со стола и замахнулся на меня. Я не пошевелился. Знаю ведь, что не кинет.

Подождал, пока он успокоится и продолжил.

- Она меня даже слушать не захотела, Фил. Что я должен был сделать? На плечо закинуть и силой её утащить? - с превеликим удовольствием бы это сделал, но только с Софией этот номер не прокатит. Если она что-то решила, то будет до конца на своём стоять, пока не переубедишь разумными мыслями.

- Да хоть бы и силой! Женщины любят решительных и наглых мужиков. Хотя кому я говорю? Ты же у нас весь такой правильный, что тошно смотреть. Тьфу! - морщится Фил, будто бы я жалкая кучка дерьма, на которую он наступил своими наполированными итальянскими туфлями.

- Да, я налажал! - признаю, устало потирая переносицу. Из-за перелета вообще не удалось поспать. Из аэропорта сразу к ней помчался. Только зря. Сделал ещё хуже.

- Живи теперь с этим, - зло бросает Коваль.

- Спасибо за поддержку, друг.

Злюсь, потому что ждал совета мудрого от него, только Фил не очень-то расположен был к разговору по душам. И странно мне, что он так остро реагирует на мои косяки, будто бы я сестру или дочь его обидел.

- Обращайтесь, - говорит язвительно. - Там кстати твоя Аннушка к тебе рвалась сильно. Прими её. Соскучилась, наверное.

Я поднимаю на Коваля убийственный взгляд, но он уже захлопнул за собой дверь, оставив меня наедине с собственными мыслями, от которых убежать хочется.

Вся эта сложившаяся ситуация просто полное дерьмо. Она просила меня уйти. Я ушел, позволив ей выбор сделать, но не оставлю ведь в покое. Не смогу просто. Перебешусь, что даже выслушать не захотела, и снова заявлюсь, только на этот раз умнее буду и перехвачу возле дома. Осталось узнать, где моя упрямая девочка живёт.

Почему-то уверен, что в этом мне может помочь Ира. Она умная женщина и хотя бы на разговор со мной должна согласиться.

Отосплюсь, приведу рожу в порядок, а то на самого себя в зеркало страшно смотреть и завтра ей позвоню, попрошу о встрече.

Когда покидал офис, столкнулся уже в дверях с Анной, и наверное, впервые с тех пор, как она здесь появилась почувствовал какое-то облегчение. Может, потому что перестал в ней Алёну видеть. Да, они похожи удивительно внешне, но сейчас понимаю, что она совершенно другая.