- Налей мне виски. Двойной, - бесцветно бросаю я и забираюсь на высокий барный стул. Сумочка громко падает на стойку. А я устало прикрываю глаза и массирую пальцами вискИ, пытаясь заглушить обрывки фраз, которые слишком громко и слишком больно эхом звучат в моей голове.

Парень прищуривается, убирает стакан, который еще секунду назад старательно натирал до противного скрипа и подходит ко мне. Упирается руками в барную стойку прямо напротив и смотрит на меня с нескрываемым беспокойством в синих глазах.

Я поднимаю на него потухший взгляд и молчу. Просто не знаю, что сказать… Да и что говорить? Когда вместо сердца у тебя в груди остается лишь огромная зияющая дыра, словно после атомной катастрофы.

- Соф, что случилось? Ты ведь никогда не пила ничего крепче вина, - осторожно интересуется он.

- Значит, пришло время перейти на крепкий алкоголь. Мне нужно… не заставляй меня идти в другой бар, - умоляюще прошу его дрожащим голосом, будто это вопрос жизни и смерти. Хотя сейчас для меня это действительно так. Если я не заглушу чем-нибудь в себе эту пустоту, то просто сойду с ума, слечу с катушек.

Мирон сводит брови и продолжает меня гипнотизировать в ожидании объяснений. А я не могу… не могу и не хочу повторять эти слова, которые меньше всего я ожидала сегодня услышать. Дура. Какая же я наивная дура, если всё это время не замечала очевидных вещей.

- Что-то с кофейней? – пытается вытянуть из меня хоть какое-то объяснение.

Я бездумно хлопаю глазами и переспрашиваю, морщась:

- С кофейней?

Потом сама же смеюсь над собственной глупостью, напрочь позабыв, что я уже как год владелица небольшой кофейни. Хотя про себя думаю, что лучше бы догадки Мирона оказались правдой.

К чёрту эту кофейню. Лучше бы она сгорела дотла! Потому что материальное хотя бы можно восстановить, а вот разбитое сердце… вряд ли.

- Ну, так ты нальёшь? – тороплю парня, потому что на душе так херово, как никогда ещё не было в жизни. Кошки не то, что скребут, они кромсают эту самую душу на тонкие лоскуты.

- Налью, - хмуро отвечает он, - если расскажешь, что у тебя случилось. Тебе разбавить соком?

- Нет, давай так.

Мысленно переношусь в тот день, когда отец сообщил нам, что уходит. Вот так просто, прожив с матерью больше двадцати лет. Счастливых, как мне тогда казалось.

Вспоминаю свою реакцию на это известие. Я так сильно злилась на отца, что явилась к нему на работу и устроила скандал прямо в офисе, не стесняясь других сотрудников. Щедро сыпала оскорблениями и даже проклинала его за то, что так с нами поступил. Предал. Выводили меня оттуда под руки и с охраной, как опасную преступницу…

Да, возможно это эгоистично и по-детски, но я ничего не могла поделать со своими эмоциями. Мне было дико обидно за маму, которая почему-то слишком спокойно приняла его уход из семьи. И я её искренне не понимала. Почему она даже не упрекнула его? Не попыталась вразумить? Неужели ей наплевать?

Моё представление об идеальной семье рассыпалось тогда в один миг, разлетелось на крошечные осколки. А самое поганое, что он ушел не просто от нас, а к молодой девице, которая по возрасту годилась ему в дочери. Она старше меня всего на два года! Я даже подумать не могла, что такой серьёзный мужчина поведется на какую-то малолетку без образования. Что она может ему дать кроме секса?

Отец всегда следил за собой, частенько посещал тренажерный зал и там очень удачно нашел себе любовницу с накачанной задницей и губами на пол лица. Никогда бы не подумала, что у него такой отвратительный вкус на женщин.

Моя мать – настоящий эталон женственности и красоты, и это голый факт. На нее всегда обращают внимание мужчины, причем разных возрастов, но свои женские чары она использует только в работе, чтобы расположить новых клиентов. Дома она прекрасная хозяйка и жена, на работе – успешная бизнесвумен, и при всем этом не припомню моментов, чтобы она выедала отцу мозг чайной ложечкой. Их просто не было. Она во всем его поддерживала и помогала.

Конечно, в свои сорок семь лет отец выглядел гораздо моложе возраста в паспорте. Подтянутое тело, лицо, почти не тронутое морщинами и отсутствие седых волос скидывали не меньше десятка лет. Он тоже не был обделен женским вниманием. Но я никогда не поверю, что эта девица без памяти влюбилась во взрослого мужчину, почти вдвое старше себя, и его финансовое положение не сыграло в этом никакой роли. Очередная продажная сука, мечтающая красиво жить, а он и рад исполнять все ее прихоти. Какой же болван!

Самое смешное, что буквально за несколько месяцев до своего ухода отец подарил мне помещение, чтобы я могла реализовать себя в бизнесе, обрести финансовую независимость. Тогда я наивно думала, что он делает это из большой любви ко мне, и была безумно благодарна за то, что он не сомневается в моих силах, а оказалось, просто готовит себе отступное, видимо, рассчитывая на то, что я пойму и приму его выбор.

Только моя эгоистичная натура до сих пор не позволяет этого сделать. Хоть первоначальные эмоции уже давно схлынули, я все равно его осуждаю. Для меня он навсегда останется предателем. И от его щедрого подарка я отнекивалась до последнего, когда узнала, что он уходит. Если бы не мать, уговорившая меня оставить это помещение, то с большой вероятностью я бы работала сейчас по своей специальности.

Никогда этим не хвалилась, чтобы не быть белой вороной среди ребят, но мы всегда жили в достатке. У родителей своя логистическая фирма, которую они создали вместе. Подняли с нуля. Сумели добиться успеха. Но отец, похоже, забыл обо всем на свете, стоило только этой Лане покрутить подтянутой задницей у него перед носом.

Думала, что после его предательства мама заберет свою долю и гордо уйдёт из «Континента», но она осталась, сославшись на то, что без неё фирма загнётся. Туда было вложено слишком много трудов и сил. Поэтому по сей день продолжает работать, лицезря счастливую физиономию отца. Боже, и как ей это удается? Просто в голове не укладывается.

- Соф, - Мирон поставил передо мной бокал с напитком, вернув к реальности. – Я жду.

Я сделала глоток янтарной жидкости, чувствуя, как она медленно обжигает горло и спускается ниже. Лицо моментально сводит от горечи и странного землистого привкуса. На вкус – гадость редкостная, но я пересиливаю себя и делаю еще один глоток.

- Матвей меня бросил, - наконец выдаю я, обреченно глядя в бокал с напитком. – Сказал, что влюбился в другую…

Где-то под ребрами опять начинает неистово жечь. Так сильно, что хочется завыть, как одинокая волчица. Но я держусь из последних сил. Стискиваю зубы до скрежета, но не позволяю себе плакать.

В бар потихоньку начинает стягиваться народ, всё-таки вечер субботы. Еще не хватало стать посмешищем, рыдая у всех на виду, и завтра лицезреть ролик с моим участием в Инстаграм с подписью «брошенка». Нет уж, я не доставлю вам такого удовольствия. Буду подыхать, но не покажу этого.

Мирон молчит несколько секунд, переваривая информацию. Потом сжимает мою ладонь и говорит тихо:

- Мне жаль, Соф. Он… он просто идиот, - парень подбирает слова, чтобы утешить меня, но я его прерываю.

- Мир, ты же не только мой друг, но и его... Поэтому не стоит себя насиловать и принимать сейчас чью-то сторону. Ты не обязан, это наши проблемы. Лучше скажи честно, что со мной не так? Вроде не уродка, не тупица, сама зарабатываю… Чего ему не хватало? Не понимаю.

- Даже думать об этом забудь, поняла? - сурово произносит Мирон и выпрямляет спину, - всё в тебе отлично. Такую девушку, как ты, днем с огнем не сыщешь в наше время.

- Видимо, Матвей всё же нашел лучше, - ядовито бросаю я и сжимаю в руке бокал. – Очень интересно посмотреть на нее. Кто такая, чем занимается.

- Соф, я понимаю, что тебе сейчас больно и обидно, но жизнь на этом не кончается. Хорошо, что это случилось до свадьбы.