- Куда? – подозревая неладное, начинает бледнеть «тюлень».

- Ну, как – куда? Договариваться будешь. Компромиссы искать… А мы все посмотрим на это… Отсюда, - полковник наконец-то обращает свое внимание на толпу, - Хотя, стоп! Может кто-нибудь желает составить компанию нашему переговорщику?

Таковых не обнаруживается.

«Тюлень» бледнеет до состояния покойника. Его подружка оперативно теряется где-то в толпе…

- Но я совершенно не знаю корейского языка, - находит последний довод "депутат".

- Там достаточно тех, кто по-нашему разумеет. Договоритесь, - полкан смотрит на меня.

Я авторитетно киваю в качестве подтверждения.

Расторопный Валерик извлекает непонятно откуда, какую-то белую тряпку и после недолгого препирательства, настырно всучает-таки её «тюленю», упорно прячущему руки за спину.

Смотри ты – а ведь он начинает меня уже значительно меньше бесить.

В смысле – бройлерный Валерик, конечно, а не депутат...

- Пошли, проводим тебя… до околицы, - ухмыляется "тюленю" Забара и тяжелой походкой неумолимо идет к краю поселка…

Сидим в траншее на высотке у реки.

Здесь "передовая – ноль".

Правда, впереди имеются еще посты наблюдателей, на ночь вынесенные вперед, на сто-сто пятьдесят метров перед основной линией обороны. По сути «смертники» если противник пойдет на штурм.

Их единственная задача - успеть подать сигнал. Выстрелами или по рации сообщить о приближающемся противнике и… умереть.

Ну, или успеть свалить… если получится. Но тут уж - как повезет.

А у нас под задницами - два холма с низиной посредине. Почти одинаковой высоты. Как спина верблюда. С одного-то из них, мы с Марго первый раз на «Форт-Полкан» и взглянули, когда покалеченного Мустанга домой доставляли.

Эти высоты за рекой надо держать - чего бы это не стоило.

Слишком уж они вкусные.

Закрепись здесь и можешь половину поселка круглосуточно под прицелом держать.

Корейцы тоже это понимают и настырно лезут в этом секторе почти каждый день.

Да и ночной штурм вполне могут попробовать. Даже странно – почему они этого еще не сделали.

Внизу, за речкой, второй эшелон обороны, почти тыл.

Вот такая вот диспозиция и весь план обороны на данном участке.

Ах, да - чем там с парламентером дело закончилось?

Да ничем, как и ожидалось - кроме какой-никакой развлекухи и повода для обсуждения на пару ближайших дней. Тут их сейчас не так уж и много.

Не пошел «тюлень» на переговоры. Бросил белую тряпку у крайнего рубежа, грохнулся на коленки и сообщил, что готов принять смерть в виде расстрела прямо здесь, но туда, к врагам, он ни ногой…

Да никто бы его и не отпустил, если откровенно.

Ну еще и Забара, заодно, немного свою намечающуюся «оппозиционную партию» слегка приопустил, чтобы пореже в себя верили. Хотя какая там оппозиция – клоуны с котятами…

Что еще?

Витя «ушел на повышение». Капитан в отставке назначен заместителем Забары. В караул ему в такой должности ходить не с руки.

И так целыми днями пропадает на переднем крае то там, то тут.

Ну, а господин полковник господствует в штабе, держа при себе резервные отряды, которые могут понадобиться в совершенно неожиданных местах в любой момент.

Он ведь совершенно правильно сказал, что в нашем положении необходимо держать врага на дистанции выстрела. Если дойдет до рукопашной – численный перевес противника может сыграть роковую роль.

Вот и все, вроде.

Жизнь в осажденном городе не слишком балует новостями.

Так что в отсутствие тем для обсуждения - в траншее мы, как правило, травим классические окопные байки с элементами страшилок, поросшие мхом еще в прошлом веке. Как правило - тревожные. Они полезны - прослушав подобную историю, бойцы включают мысленный кинопроектер в активный режим, представляют разные страсти и не так быстро расслабляются.

Ну и еще бесконечное перетирание вариаций на тему: «У тех парней, на южном посту - там позавчера то-то. А у тех, с запада - полный пи…ец».

В общем сидеть ночью в траншее – весьма утомительное занятие.

И очень многое зависит от того, кто с тобой сегодня рядом.

Это важно.

Вот, например с Жориком - хорошо быть рядом в бою, но вот в карауле лично мне с ним тяжко. Надо разговор поддерживать, а в выборе темы – мы с ним слишком разные.

Гораздо комфортнее «тащить службу» вместе с оруженосцем или Федором. Ну, или на худой конец с Серым.

С «председателем сельсовета», наверное, было бы интереснее всего – я еще далеко не до конца понял, что же из себя представляет данный персонаж, но то, что он очень непрост – чувствую на уровне инстинктов…

С Олегом, еще не отошедшим от потери сына - сейчас тяжеловато, а с Анной и Марго – слишком напряжно психологически. Недоговоренность между их женским «инь» и моим мужским «янь» незримо висит в воздухе.

Да я ведь совсем не против с ними закрутить. Что с одной, что со второй. Даже только - «за» - обеими руками и прочими частями тела. Ну, а какой нормальный мужик от секса с красивыми девушками откажется? Разве что извращенец.

А Кот совсем не такой. В смысле - не извращенец.

Вот только ничего более серьезного чем секс и разговоры по душам на отвлеченные темы - я им предложить не могу.

А ведь барышням по-любому роль подруги хочется примерить.

Но у меня - Йуля. И её нынешний статус нас обоих вполне устраивает.

До сих пор дословно помню слова мамми Рамлы: «Она не твоя судьба. Но она будет тебе хорошей спутницей».

А чего еще нужно в непростой и долгой дороге, ведущей непонятно куда?

Да и кто - «моя судьба»? Марго? Рыжая? Или эта самая, пресловутая судьба, еще где-то по степям неприкаянная бродит и вообще откуда-нибудь из Бразилии?

А за Юльку я ответственность чувствую. Бейба меня любит и я к этой говорящей кукле привязался.

Ну, вот куда эта дуреха без меня, а?

Мы ведь в ответе за тех, кого приучили…

В общем, сегодня мы дежурим с Анной. И кажется, Рыжая решила перейти в решающую атаку именно здесь и сейчас...

- Может, «завтра» уже и не будет никакого. Ну, давай - скажи, что ты меня не хочешь, Котяра? Ну, скажи и я отстану? Вон, на Жорика переключусь. Пойду навстречу его активно подкатывающим яйцам, так сказать. А ты будешь злиться. Только злиться на себя придется, Котик, – Рыжая с явной подначкой, почти в упор смотрит сверкающими в темноте глазами.

- Ну, если вы так ставите вопрос, Анна…

- Да заткнись уже, душнила! Я ж тебя из «семьи» не увожу... Пока...- она зажимает мне рот губами, рукой нашаривая у меня в штанах…

Вынужденно подчиняюсь грубой силе.

Это шутка, конечно.

С удовольствием отдаюсь на волю случая и принимаю её ласки. И сам стараюсь соответствовать. Не ощущать же себя в роли школьника из порнухи, которого мамка одноклассника совращает.

Ощущение опасности, пусть и не самой близкой - заводит и придает процессу особую остроту и чувственность.

Авось, если что, передовые посты наблюдателей не оплошают и не проспят войско супостата.

Феерическая дурь, конечно, трахаться на передке, но когда рулят инстинкты - голос разума бессилен.

Да и насчет завтра – она права. Никто здесь не знает даже самого ближайшего будущего и никто ни от чего не застрахован.

Так что, как говорится – хоть я и держусь от греха подальше, но не теряю его из вида.

Вот такой он военно-полевой адюльтер. Экстремальный порой. И почти как деревенский. Нелепый и беспощадный.

Да и ладно. Совесть меня мучать не будет. С чего бы? В конце концов - какая разница, кто с кем спит. Главное, чтобы все выспались.

Мы всё успеваем вовремя. И кончить и закончить действия, противоречащие требованиям устава караульной службы и привести себя в порядок.

Наше время вышло – вот и смена. Из темноты с тыла появляются два силуэта.

- Ну, что, Кот – как тебе такой экстрим? - весело фыркает Рыжая.