Охранник перевел взгляд на бумагу и еще больше нахмурился.

— У меня распоряжение не пропускать вас, господин барон.

— Да что ж такое, — устало вздохнул де Виньи, возвел глаза к потолку и незаметно сжал шарик артефакта в кармане сюртука.

Охранник смешно выпучил глаза и упал лицом в стол. Барон поморщился — в густой тишине глухой стук головы о столешницу показался чересчур громким. Не хватало, чтобы в коридоре появилась еще какая-нибудь сестра милосердия или дежурный лекарь. Не то, чтобы это помешало планам, но существенно задержало бы его.

— Поспи чуток, — де Виньи панибратски похлопал по плечу бессознательного охранника и спокойно вошел в палату.

Лечебные артефакты тихонько жужжали в палате, отбрасывая золотистые мазки на кирпичные стены из песчаника и бледное лицо Нарциссы. Эжен покрутил головой, осматривая обстановку и разочарованно цокнул. Он ожидал, что в палате будет дежурить сестра милосердия. Однако, похоже местный персонал решил пренебречь своими обязательствами. Что ж, это оказалось только на руку.

— А ведь я предупреждал тебя, девочка, — артефактор положил нарциссы на прикроватную тумбочку. — Играть с драконом весьма опасно.

Он взял ее за руку и провел большим пальцем по запястью. Магическое поле ведьмы тотчас отреагировало на того, кого считало врагом. Подушечку пальца обожгло так, словно де Виньи сдуру сунул руку в кипяток.

Зашипев, он отдернул руку и ухмыльнулся. Даже находясь в бессознательном состоянии упрямая девица не подпускала его к себе. В этом был своеобразный вызов, и де Виньи почувствовал нечто похожее на острое удовольствие.

Он вытащил из кармана перочинный ножик и аккуратно надрезал кожу на ладони Нарциссы. Защитная магия взбунтовалась, и проступившие алые капли тотчас исчезли в серебристом облачке.

— Как интересно, — задумчиво прошептал де Виньи и положил на ладонь ведьмы черный камешек алмаза.

Воздух наполнился едва слышным треском, и алмаз разлетелся на мелкие кусочки. Рассерженная чужим вмешательством магия с ворчливым шипением сплела плотный серебристый кокон вокруг Нарциссы. Только возле и груди, где покоился серебряный медальон, едва угадывался магический слой.

Эжен довольно улыбнулся и резким движением сорвал с шеи ведьмы медальон. Безмятежное лицо девушки болезненно исказилось. Не обращая внимания на нее, де Виньи сбросил лечебный артефакт на пол. Тот жалобно хрустнул под тяжелым ботинком. Вслед за своим собратом отправился и второй шарик.

На мгновение палату заполнила черная, удушливая тишина. А потом пространство озарил холодный серебристый свет

— Прости, Нарцисса, но живой ты мне нравишься больше, — прошептал де Виньи, вешая на шею ведьмы медальон из яманского золота. — Гораздо больше.

Плотно сомкнутые веки дрогнули, и, издав тяжелый шумный выдох, Нарцисса открыла глаза.

Изменчивый лес встретил гостей небывалой тишиной — ни ветерка, ни крика ночной птицы. Лунный свет серебрил разлапистые кроны, отбрасывающие зловещие тени на землю, припорошенную снегом.

Между высоких кустов орешника мелькнули две тени.

— А ты уверен, что он будет там? Что там нет засады? — в голосе Шанса звенело сомнение. Гном перевел взгляд на Дрейка и выжидающе замолчал.

Натаниэль не спешил с ответом. Загнанный в человечье обличие Дракон недовольно щерился, чутко вслушиваясь в пространство. Оно звенело от мелких, похожие на искры, вспышек магии, и Дрейк с трудом сдержался от желания расчесать кожу до крови. Он запрокинул голову и, прикрыв глаза, втянул воздух. Морозный, он отдавал прогорклостью и серой. В него просачивались нотки давно немытого человеческого тела, — тот, кто прятался в штольне, похоже, уже очень давно не выходил к людям.

— Он там, — Натаниэль махнул в сторону заброшенной шахты, и глаза блеснули зловещим синеватым огоньком. — И он один.

Рудольф взглядом за рукой. Из черного жерла штольни лился едва заметный грязно-оранжевый огонек. От почерневших полу-обвалившихся сводов веяло таким тоскливым одиночеством, что хотелось сесть на землю и, обхватив руками голову, раскачиваться взад и вперед, подобно тому, как укачивает мать младенца.

— Слушай, а зачем я тебе там?

Натаниэль с любопытством уставился на Шанса. Гном, боящийся подземелий — это что-то новенькое. Однако Рудольфа пробивала мелкая дрожь. Драконий взгляд выхватил из темноты побледневшее, почти восковое лицо, покрытое испариной.

Шанс не просто боялся. Он был готов броситься прочь со всех ног, лишь бы оказаться подальше от этого места.

— Это защитная магия, — произнес Дрейк, и гном невольно вздрогнул. — Старый прием, отгоняющий расхитителей и любопытных.

— Мне от этого не легче, — отозвался Рудольф и, поудобнее перехватив серебряный топорик, подался вперед.

Однако длиннопалая рука Натаниэля внезапно ухватила гнома за шиворот и потянула назад.

Из штольни выбрался человек. Точнее то, что некогда было человеком. В лунном свете он напоминал больше болотника или жердяя — долговязый, в лохмотьях, которые еще совсем недавно были дорогой одеждой. Лунный свет выхватил впалые заросшие бородой щеки и взлохмаченные волосы.

В этом ссутулившимся человеке Натаниэль с трудом узнал Николаса Хардинга, виконта Дрейвена. Похоже, Николас, не дождавшись похитителей, решил покинуть свое пристанище. Он двигался осторожно, замирая при каждом шорохе, будто готов сбежать обратно в шахту при малейшем намеке на опасность. В этом было что-то жалкое и мерзкое одновременно. Как будто крыса покинула свою нору.

Дракон неотрывно следил за Хардингом, сплетая между когтистых пальцев золотистую сеть. Рудольф плавно опустил топорик на землю, лег рядом и закрыл голову руками. Ему уже приходилось видеть обличие полуобернувшегося Натаниэля, и после того раза он навсегда выучил одно правило — никаких резких движений. Ляг, замри и жди, когда позовут. В противном случае можно стать его жертвой. Ведомый древними инстинктами, Драконы не различают своих и чужих.

Яркая вспышка на мгновение ослепила гнома, а когда он поднял голову, то увидел болтающегося над землей Хардинга, тщетно пытающегося разорвать магическую сеть.

Натаниэль неспешно вышел из-за кустов и подошел к бывшему главе Эрвендейла.

— Зачем тебе нужна Нарцисса? — прошипел он, и Рудольф понял, что следующим шагом Дрейк освежует Хардинга, если тот не заговорит. — Решил отомстить?

— Я не собирался ее похищать, милорд, — завопил Николас. Золотистые путы неприятно заскрежетали, и тишину разорвал визгливый вопль. — Я клянусь вам! Я не собирался ее похищать. Меня заставили…

— Кто?

Николас открыл было рот, но тут под ногами задрожала земля. Штольня утробно загудела, зарычала, как древнее чудовище. Рудольф и сам не понял, как все произошло, — тело среагировало быстрее, чем сознание. Гном успел сбить Дрейка с ног. В ту же секунду над их головами пролетел металлическая балка, легко, словно пушинка, поднятая дуновением ветерка.

— Да чтоб тебя, — выругался под нос гном, тряся головой. Уши заложило от звенящего шума. — Малыш Тили, ты живой?

— Слезь с меня.

Рудольф поспешно сполз со сбитого им товарища и растерянно огляделся по сторонам.

Взрыв разворотил штольню, превратив ее в полыхающую воронку. Во темное небо рванули оранжевые и синие языки пламени, а ноздри забивал запах гари.

— Похоже, теперь Хардинг лишился старой шахты, — цинично заметил Шанс.

— И не только шахты, — глухо отозвался Натаниэль.

Обернувшись, Рудольф брезгливо скривился, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Николасу Хардингу снесло голову металлической балкой.

Это была ловушка. Кто-то не просто заранее знал, что Дрейк рано или поздно выйдет на Хардинга. Этот кто-то вел его целенаправленно, предугадывая каждый шаг Натаниэля, отметая в сторону все, что могло вызвать подозрения и заставить того свернуть в сторону. Чертов кукловод, подобно пауку, притаился в темном углу и наблюдал за каждым движением. И тому, кто стоял за взрывом, нужен был не Дрейк.