Нарцисса задумчиво покрутила в руках чашку и одним глотком дописала остатки чая.

За работу. К чёрту всех, нужно работать.

Стиснув зубы, Натаниэль сдавленно замычал.

Изначальная магия с тихим шипением проникала под кожу тонкими серебристыми нитями и переплеталась с нервами, спаявая ключицу и механическую руку в единое целое. От вони собственного паленного мяса и эдорской травы рот наполняла мерзкая горечь.

— Эй, малыш Тили, что-то ты какой-то бледный, как будто не из драконьего рода, — Рудольф сел на край кафельного стола и, выдернув зубами пробку из бутылки, шумно отхлебнул. Склонив голову набок, протянул бутылку Дрейку. — На вот, хлебни. Эдорский виски. Это тебе не яманское пойло.

Натаниэль поднял голову. К бледному лбу прилипли темные пряди. От боли и напряжения на висках проступил холодный пот.

Полутемная прокуренная мастерская казалась ему место куда более отвратительным, чем экспертизная особого отдела. Скальпели, пинцеты, иглы в железных лотках, лежащие на кафельном столе, свисающие на цепях металлические руки и ноги, — Дрейку невольно подумалось, откуда у Шанса такая тяга к собирательству орудий пыток. Он выхватил у гнома бутылку, судорожно глотнул виски и едва не закашлялся. Виски обжег язык и горло, словно Натаниэль сдуру хлебнул уксусной кислоты.

— Как вы пьете это дерьмо?

— Эй-эй, полегче! — обиделся Рудольф. — Между прочим, лучший во всем Торгарде. Его делал сам Фергрот Железный. А он был не дурак, знал толк в хорошем алкоголе.

— Я думал, что гномы пьют эль.

— Ага, а еще у нас бабы на мужиков похожи, поэтому в постели может ждать сюрприз. Ты серьезно веришь в эту хрень?

Ответить Натаниэль не успел. Раскаленная игла влезла под кожу, и магия, безжизненно затрещав, злым огнем расползлась по мышцам. Бутылка выскользнула из ослабевших пальцев, и Дрейк стал заваливаться вперед.

Резво соскочив со стола, Рудольф одной рукой поймал бутылку, а второй подхватил обмякшего друга.

— Тир, ты совсем охренел?! — заорал Шанс на гнома, вытаскивающего иглу из спины Дрейка. — Ты мне друга решил угробить?

— Не ори, — осклабился тот и бросил иглу в блестящий лоток. По татуированному лицу пробежала усмешка. — Я закончил. Лучше помоги с ним.

Тир и Рудольф усадили на Натаниэля в кресло — его лицо уже было не бледным, а каким-то восковым. Черты заострились, как у мертвеца, глаза и щеки впали. Шанс не на шутку испугался. Ему не раз приходилось видеть, на что способен конфликт двух магии, и теперь чувствовал, как из Дрейка по капле утекает жизнь.

Гном осторожно похлопал друга по щекам, однако тот не отреагировал. Сейчас в гномьей мастерской Натаниэль как никогда походил на умертвия из Черных Болот.

— Медальон, — прохрипел Тир, указывая на черный бриллиант, висевший на груди Дрейка. — Я уже видел такую хреновину. Если не снять, твой дружок сыграет в ящик.

Под мощной рукой гнома звенья разорвались с легкостью газетного листа, медальон с глухим стуком отправился на пол.

— Тили, дружище, давай приходи в себя.

Дрейк шумно выдохнул и замолчал. Рудольфу прижал ухо к груди и с леденящим ужасом понял, что не слышит биения сердца. Гному сделалось дурно. Тир, конечно, предупреждал, что возможен печальный исход, но верить в это совершенно не хотелось.

— Дай виски и отвали от моей груди.

Натаниэль резко выпрямился и отобрал у гнома бутылку. Одним глотком осушив половину, он поднес механическую руку к глазам. Холодный режущий свет мастерской отражался от пластин металлической руки матовыми отблесками.

Пальцы нерешительно коснулись поверхности, и Дрейк медленно провел ими от локтя до кисти. Теплая и удивительно гладкая — ни швов, ни стыков между пластинами. Точно рука живого человека.

— Драконье серебро и эдорская сталь, выплавленная в жерле самого, мать его, Гориона, — гном гордо вскинул голову и, оценив выражение лица Натаниэля, довольно ухмыльнулся. — Согласись, такого во всей Велирии не найти, а, малыш Тили? Скажи “спасибо” своей подопечной. Она написала мне, пока ты валялся в полубессознательном состоянии в госпитале.

Натаниэль нахмурился и недоверчиво вскинул бровь. Внутри ковырнуло неприятное чувство: пока он пребывал в меланхолии, неугомонная Нарцисса искала способы вернуть его к жизни. Дрейк не привык признавать себя слабым или неправым. Но сейчас он чувствовал себя последней сволочью, и это было крайне неприятно.

— Что-то я не припомню тебя среди визитеров.

— Не припомнишь, потому что меня среди них не было. Желающих подтереть тебе сопли хватало и без меня. Я отправился напрямую к этому коновалу… как его… Эдеру… Хренору…

— Эден.

— Да хрен с ним! Короче, эта скотина в белом халате уперся рогом, не хотел давать слепок твоей правой руки — типа, они сами сделают все. Дескать, они сами знают, что лучше для твоей светлейшей задницы. Ага, так я ему и поверил! Ну пришлось объяснить, что если он не согласится, то разговор пойдет в другом русле. И ему даже законы Драконьего Чертога не помогут.

Усмешка исказила правую сторону лица Дрейка. Теперь становилось понятно почему главный лекарь выглядел так, словно ему поджарили пятки. После разговора с Рудольфом редко кому удавалось сохранить невозмутимый вид.

— Короче, слепок он отдал без лишних слов, — продолжал гном. — Сразу после Эрвендейла я отправился прямиком сюда. Не обижайся, малыш, но лучше эдорских нет никого. Эта чудо-хреновина способна быть не только рукой, но и драконьей лапой, когда решишь обратиться.

Горло ощутимо сжалось, как будто стянуло веревкой. Натаниэль судорожно сунул руку за пазуху, но не обнаружил артефакт.

— Где медальон? — похолодевшим голосом спросил.

— Тебе он больше не потребуется, — ответил за Рудольфа Тир. Он с грохотом задвинул ящик с инструментами на полку кафельного стола и сурово посмотрел на Дрейка. — Конфликт магии. Если не хочешь окочуриться, придётся поладить с Драконом.

Натаниэль устало прикрыл глаза. Выпускать Дракона крайне опасно. Выпусти его, и он, Дрейк, снова потеряет контроль. Чем это может закончиться, он прекрасно помнил. Натаниэль поднялся с кресла. Сейчас были дела поважнее, а с Драконом он потом разберется.

Шанс покачал головой и устроился в кресле, где до этого сидел Дрейк. Он молча наблюдал, как собирается друг. На бородатом лице отражалась смесь серьезности и задумчивости.

— Что ж, благодарю за помощь, — Натаниэль быстро оделся и сунул руку в карман камзола. Тугой от золота кошелек сытно звякнул о кафель стола. — Мне пора возвращаться.

— Еще кое-что, Тили. До Виттории дошли слухи о взрыве в Эрвендейле. Так что неровен час к вам могут нагрянуть гости из столицы, — Рудольф недвусмысленно приподнял бровь. — И, думаю, ты догадываешься, кто может быть среди этих гостей. Но если что, я тебе ничего не говорил.

Ранним утром, когда еще толком не успело развиднеться, в дверь постучали, и Марси со встревоженным видом сказала:

— Ваша светлость, прибыл Эжен Дюпре, барон де Виньи. Настаивает на личной встрече.

Пол качнулся под ногами, и Нарцисса почувствовала, как ледяные пальцы страха сдавливают горло. Она могла находиться под опекой врага барона, могла сбежать в Драконий Чертог, — да хоть на край света! — но де Виньи не собирался просто так отпускать предмет одержимости. Он не мог не знать, что его появление в доме опекуна в отсутствии Дрейка означает только одно — любовную связь, порочащую как ее, так и репутацию лорда. Узнай об этом в обществе, — и скандала не избежать. Впрочем, именно этого барон и добивается, методично загоняя ее в угол.

— Конечно, нет, — растерянно проговорила Нарцисса, лихорадочно соображая, как ей правильнее поступить. — Скажи, что меня нет дома. Сбежала. В ванне утопилась. Выпрыгнула в окно. Придумай что-нибудь.

Служанка испуганно вытаращилась и быстро залепетала:

— Боюсь, это невозможно. У него бумага, подписанная королевой Витторией.

Законы Велирии и ее величества не действуют на территории Драконьего Чертога. Тем не менее де Виньи приехал в Эрвендейл и теперь находился в замке Дрейка. Черт бы побрал Натаниэля! Где он пропадает, когда так нужен?