Легонько поцеловав Нарциссу в плечо, Дрейк вытянулся рядом на кровати и накрыл женщину одеялом. Теперь, когда все прошло, она вдруг почувствовала отторжение и неприятие и к себе, и лежащему возле нее мужчине. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что это неправильно и нелогично — чувствовать одновременно удовольствие и отвращение. Так не бывает. И все же так было.

— А ты оказывается еще та тигрица. Сколько оказывается страсти таится в этом хрупком теле!

В голосе Натаниэля слышались неприкрытые нотки веселья. Он еще и веселится!

Нарцисса хотела возмутится, но вместо этого повернула голову и скользнула взглядом по мускулистому телу. На плечах алели тонкие полосы от ногтей. Она пристыженно зажмурилась и уткнулась лицом в подушку. Ну все! Прощай репутация приличной женщины! Теперь наверняка поползут грязные сплетни о том, что она спит со своим опекуном, а там… Там ее не спасет даже аттестат женщины свободной профессии. Почему-то раньше эти мысли не приходили в голову, но сейчас ее захлестывал злость и страх за собственное будущее.

— Уходите, — сдавленно проговорила она, отвернувшись от Дрейка. — Мне нужно побыть одной.

Она буквально кожей чувствовала его пристальный взгляд, но обернуться, чтобы убедиться в своем предположении, не решилась. Когда чужие пальцы коснулись обнаженного плеча, Нарцисса невольно вздрогнула и натянула одеяло до головы.

Перина слегка покачнулась, — Натаниэль поднялся с кровати. Послышался тяжелый вздох и вслед за ним зашелестела одежда. Лишь когда захлопнулась дверь, Нарцисса закусила одеяло зубами и разрыдалась.

— Так… Я подписал все бумаги о попечительстве. Привел ее в свой дом. Лишился возможности вернуться на пост министра и потерял жизнь в столице, обрекая себя на вечное изгнание в Драконий Чертог. Обрел новых и весьма опасных врагов, защищая ее. И вместо теплой благодарности я получаю вот это, — в резком демонстративном жесте Дрейк указал двумя руками на окно кабинета. — Я ничего не упустил?

Стивен деликатно вытянул шею и бросил оценивающий взгляд на простирающийся за окнами сад. Между раскидистыми деревьями, увитыми орхидеями, и пышными кустами заозерских роз сердито подрагивала темно-зеленая шляпка с вуалью. Госпожа Ливингстон шла по направлению к дальней беседке сада. От тихой, чуть шаркающей походки не осталось и следа — Нарцисса маршировала подобно гренадеру на плацу, со злостью вбивая каблучки в каменистую тропу. На бледном лице изредка появлялась вежливая улыбка, когда она здоровалась с кем-то из слуг. Но стоило человеку пройти мимо, как лицу возвращалось тяжелое пасмурное выражение.

Откинувшись на мягкую спинку кожаного кресла, Натаниэль прикрыл глаза и сжал пальцами переносицу. Он был похож на подростка, обманутого миражом первой любви. Да и чувствовал себя также — уязвленным и по-дурацки нелепым. Пожалуй, так глупо он не выглядел даже тогда, когда с одноклассниками влезли в директорский кабинет и спрятали среди многочисленных артефактов два тухлых яйца змеекрыла с проколотой скорлупой. Вонь стояла такая, что некоторые благородные родители забрали своих не столь благородных в поступках отпрысков, боясь заразиться какой-нибудь дрянью. Виновников вскоре нашли. Троих мелких бандитов исключили из школы без права восстановления. Дрейку повезло больше — его просто выпороли, да так, что будущий наследник Драконьего Чертога больше недели не мог сесть на филейную часть. Сначала дома, а потом и в школе. Однако показательная порка не только укрепила зарождающееся юное бунтарство, но и дало важный урок в жизни — никогда никого не посвящать до конца в свои планы и тщательно продумывать пути отхождения.

Натаниэль поймал себя на мысли, что разоткровенничался с дворецким. Однако щемящее чувство вины терзала изнутри, подобно озверевшему псу. Ему нужно было поговорить хоть с кем-нибудь.

Дрейк искренне не понимал, что сделал не так. Все казалось просто и понятно: он спасает ее, Нарциссу, от преследований барона де Виньи, а она взамен становится его любовницей. Нарцисса согласилась. И вот когда все произошло, она вдруг выставляет его из комнаты с видом оскорбленной невинности! Но самое отвратительное — когда Натаниэль уходил из комнаты, то услышал сдавленный плач из спальни.

И вот тогда ему поплохело. Нет, он не был святым, да и не собирался им становится. Но стало мерзко и… мучительно стыдно. Стараясь сбежать от неприятного чувства, он погрузился в работу, искренне надеясь, поскорее выкинуть из головы утренний эпизод.

Однако работа не клеилась от слова “совсем”. Кандидаты на пост главы Эрденвейла казались ненадежными, а мысли то и дело возвращались к Нарциссе.

— Я сделал все, как она хотела, а она… — Натаниэль замялся, чувствуя, что говорит не то и не так. — Она просто выставила меня из комнаты, как шелудивого пса!

— Женщины, ваша светлость, — ровно сказал дворецкий, отходя от окна. — Легче предсказать погоду в Изменчивом лесу, чем понять, что происходит у них в головах.

Дрейк открыл глаза и посмотрел на Стивена так, словно впервые увидел его. На гладковыбритом лице сияла неизменная благожелательная улыбка, но во взгляде синих глаз отразилось глубокое понимание. Почему-то именно безусловное понимание вдруг успокоило бурлящие внутри эмоции.

— Прикажете принести яманский джин, ваша светлость? — Стивен деликатно положил на стол пачку нераспечатанных конвертов и ловким движением убрал серебряный поднос под мышку.

— Кофе, — неторопливо проговорил Натаниэль, задумчиво изучая своего дворецкого. — Чем крепче, тем лучше.

Стивен с достоинством наклонил голову.

— Слушаюсь, — и направился к двери.

— А скажи-ка, Стивен, сколько ты здесь служишь?

Если дворецкий и был удивлен вопросом, то виду он не подал. Вместо этого он замер возле двери и неторопливо повернулся к хозяину.

— Что вы имеете в виду, ваша светлость?

— Я помню тебя с самого детства и помню, что ты служил еще у моего отца. Вот и хотел узнать, как долго ты предан нашему Дому.

Впервые за долгие годы Натаниэль увидел нечто похожее на живые эмоции. Пусть на краткий момент, но они все же отразились на лице его слуги. Тепло и беззаветная преданность дому, которому он служит, — настолько яркие, что невозможно было усомниться в искренности этих чувств.

— Я начал служить в этом доме еще при вашем прапрапрадедушке, ваша светлость.

Вот значит как! Менялись королевские династии и целые эпохи поколений, а старый слуга все также оставался безусловно предан Дому Черного Дракона. Странно, что его, Дрейка, раньше это никогда не интересовало. Он просто знал, что есть старый добрый Стивен, который никогда не предаст и никуда не исчезнет.

— Я выгляжу глупо, верно?

Дворецкий по-доброму усмехнулся и вздохнул.

— Вы влюблены, ваша светлость. А у любви есть удивительное качество: оно превращает глупцов в умных, а мудрецов лишает разума. Ваши слова и сомнения… Я слушаю и будто слышу его светлость сэра Рафаэля, вашего отца. Один в один, слово в слово. Он также терзался, когда познакомился с вашей матушкой. Надеюсь, вы простите мне излишнюю откровенность.

— А как они познакомились?

— Сэр Рафаэль выкрал леди Амелию из дома накануне ее свадьбы с сэром Матэушем, герцогом Карлинским. Ваш покойный отец решил таким образом отомстить своему врагу за старую обиду.

— Странно, — нахмурился Натаниэль. — Помню, как отец горевал, когда мама умерла. Он даже хотел покончить с собой. Я не помню ни его, ни ее несчастными.

— Разумеется. Леди Амелия была очень счастливой женщиной. Она очень любила вашего отца. Хотя, конечно, поначалу люто ненавидели друг друга.

— Как они вообще поженились?

— О! — Стивен возвел глаза к потолку и покачал головой, перебирая воспоминания. — Помнится, во время свадебной церемонии леди Амелия попыталась выскочить в окно храма. Думаю, ей бы удалось сбежать, если бы не сэр Рафаэль. Он успел затащить ее обратно и связать до окончания церемонии. Даже несмотря на то, что леди Амелия подсыпала вашему батюшке порошок из красных листьев ахвои. Правда после них, сэр Рафаэль потом еще неделю в себя приходил.