Я хотел ее, не имело смысла это отрицать. Мой практически мгновенный стояк свидетельствовал о том, как близок я к тому, чтобы сорвать с нее одежду — зубами, если придется, — и взять прямо там, на полу. Или прижать к лестнице. Или перегнуть через кухонный стол. Где угодно, но…

— Подожди, подожди, — произнес я, отстраняясь, приказывая себе остановиться. Целовать. Ее. — Мы не можем этого сделать.

— О, Нэйт, — прошептала Нэнси, — я знаю, что мы не должны, но… — Она снова поцеловала меня, прижалась своей грудью к моей, и я почувствовал, что моя решимость рушится. Ее грудь напоминала мягкую подушку, и она посылала моему члену неприкрытое послание, которое звучало примерно так: «О, черт, да!»

— Нэнси… — Я притянул ее к себе, скользнул ртом по ее шее.

— Ты мне нужен, — прошептала она мне на ухо, — Ты мне так нужен.

Я хотел сорвать с нее лифчик, провести большим пальцем по соску, прежде чем накрыть его своим ртом. Но прежде чем начал это делать, мозг, должно быть, дал моему бушующему либидо строгий приказ. Поскольку я накрыл ее руки своими и мягко оттолкнул.

— Мы не можем.

— Можем…

— Нет.

Нэнси отступила на шаг, затем посмотрела на меня.

— Ты не хочешь меня?

Я закрыл глаза. Не видя ее, сопротивляться легче.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас, поверь мне. Но…

Когда я снова посмотрел на Нэнси, она одергивала футболку, затем пригладила рукой волосы.

— Тогда ладно, — произнесла она.

— Мне так жаль. Я, э, мы…

— Я думаю, тебе лучше уйти. — Она отвернулась.

Мне стало не по себе. Откровенное выражение неприятия на ее лице почти заставило меня передумать. Почти.

— Нэнси…

— Иди. Я должна закончить уборку.

— Но ты не сможешь перетащить этот стол одна. Я помогу тебе.

Нэнси посмотрела на меня в первый раз за то время, что казалось вечностью, но ничего не сказала.

— Только стол. Потом я уйду.

Она шумно выдохнула, затем попыталась улыбнуться.

— Знаешь. Я честно хотела бы сказать «нет», потому что сейчас мечтаю, чтобы в потолок врезался метеорит и раздавил меня.

— Не глупи. Это испортит покраску.

Нэнси засмеялась и закрыла щеки ладонями.

— Как тебе это удается? Ты всегда точно знаешь, что сказать, чтобы мне стало легче.

Пока мы несколько раз переставляли стол, а затем диван, прежде чем Нэнси почувствовала, что в результате получилось именно так, как задумано, мне показалось, что электричество в воздухе испарилось, и сексуальная вибрация, возникшая между нами, практически исчезла. Странно. Как будто мы нащупали точку не возврата, но потом поняли, что нет, спасибо большое, и ее миновали. Я выдохнул, чувствуя облегчение от мысли, что все, о чем думал, поспешно отступило. Все прошло.

Но потом Нэнси сказала:

— Могу я приготовить тебе обед в качестве благодарности?

Я смотрел, как она стирает пыль с сине-белого полосатого абажура размером с детеныша бегемота, и думал, не означает ли «обед» секс, как «кофе» в конце свидания.

— Ну…

— Расслабься. — Нэнси подмигнула. — У нас случился наш…, — она показала кавычки пальцами, — «момент бизарро». Мы справились с ситуацией. Теперь можем быть нормальными соседями.

— Да. Нормальные соседи. Ясно.

Она улыбнулась, затем открыла холодильник.

— Сыр и маринованный лук?

Сыр и маринованный лук? Определенно не подтекст для секса. Я сдержал всплеск разочарования и ответил:

— Прекрасно, звучит здорово.

И вот так мы перешли от почти бессознательного траханья друг друга к тому, что положили на стол бутерброды, пакетики сухариков с солью и уксусом и большой зеленый пластиковый кувшин с водой, прежде чем сесть по разные стороны — своего рода буфер на случай, если все пойдет не по плану.

— Можем ли мы… можем ли мы оставить это между нами? — спросила Нэнси, взяв свой сэндвич.

Я колебался. Я не хотел хранить секреты от Эбби. На самом деле, за всю свою жизнь я скрывал от нее только одну вещь и всегда клялся, что не буду пополнять этот список.

Нэнси, должно быть, видела мое нежелание, потому что тихо добавила:

— Пожалуйста?

Какой смысл рассказывать Эбби об обжиманиях? Говорить уже не о чем? Нэнси приставала ко мне — или наоборот? — но я же не спустил штаны. Я не перегнул ее через кухонную стойку и не трахнул. А Эбби, похоже, в эти дни и правда нравились Нэнси и Лиам. Сказать ей, что я целовался с соседкой, означало бы чертовскую неловкость, не говоря уже, что Нэнси замужем за «солдатом Джо».

— Давай забудем об этом. Я бы не хотел, чтобы Лиам врезал мне по лицу.

— Спасибо. — Плечи Нэнси расслабились. — Хотя я не уверена, что ему будет до этого дело, если честно.

Я нахмурился.

— В смысле?

— Да ладно тебе, Нэйт. — Нэнси положила свой сэндвич на тарелку. — Если бы между нами все было так хорошо, как ты думаешь, я бы… ну, знаешь… с тобой?

— Ауч. — Я ухмыльнулся. — А я думал, что это мое неотразимое обаяние в стиле Джеймса Бонда.

Нэнси рассмеялась.

— О, ты определенно очарователен, Нэйт. Именно поэтому я… В общем. Послушай, мы с Лиамом вместе уже более восемнадцати лет. — Она вздохнула. — Дело не в том, что я не люблю его, но… ну… если честно, все не блестяще.

— О?

— Да. — Она сделала паузу. — Он отдалился. Стал холодным. — Я не знал, что сказать, но Нэнси пожала плечами и добавила: — Иногда мне кажется, что я не знаю его, до конца. — Она покачала головой. — Я ничего не прояснила, да?

— Вообще-то, все понятно.

Она уставилась на меня.

— Подожди-ка. Эбби тоже так тебе говорит? Чертовы мужчины.

Я улыбнулся.

— Нет, все наоборот. Это то, что я иногда чувствую к Эбби.

— Правда? — Нэнси нахмурилась. — Но вы двое кажетесь счастливыми. Вы должны быть счастливы. — Она лукаво улыбнулась. — Ты отказал мне, и вообще, посмотри на меня. — Она рукой показала на себя. — Я великолепна, особенно с краской на лице.

— Ты великолепная, с краской или без. И умная, и смешная.

Она снова вздохнула.

— Ты можешь сказать про это Лиаму? Возможно, он заметит, что мы живем в одном доме.

Не знал, нравится ли мне тот факт, что от желания сорвать с нее трусики я перешел к роли доброго дядюшки.

— Э-э… — Я почесал голову. — Не думаю, что у меня есть квалификация для девчачьих разговоров.

Нэнси махнула рукой.

— Мне не нужно, чтобы ты говорил, просто послушай. Выскажи свою точку зрения?

— Конечно, почему бы и нет? — Я сложил руки и вытянул ноги под столом.

Нэнси сделала глоток воды, затем сказала:

— Хорошо. Ну, мы встречались всего несколько месяцев, когда я забеременела Заком.

— О?

— Мы не планировали…

— Нет, я понял.

Она нахмурилась.

— Я забеременела не для того, чтобы обмануть его или что-то в этом роде. Я бы никогда так не поступила.

Я поднял руку.

— Это не мое дело, Нэнси, и…

— Но как только я сказала Лиаму, он сделал предложение. И на этом все закончилось. Я вышла замуж и стала мамой сразу после моего двадцать первого дня рождения.

— Двадцать первый? Не думал, что ты намного моложе Лиама.

Нэнси посмотрела на меня, на ее лице появилась одна из ее ухмылок, от которой загорались глаза и появлялись ямочки на щеках.

— Не уверена, означает ли это, что он выглядит молодо или я выгляжу старой.

— Конечно, первое.

— Хах. Ну, у нас почти девять лет разницы. Мне скоро будет тридцать девять.

— Значит… — Я ерзал на своем сиденье, пытаясь приспособиться к новой роли доверенного лица. — Как долго ты несчастлива?

— О, нет, нет. Это не постоянно. — Она пожала плечами. — У нас были взлеты и падения. Хуже всего пришлось через несколько месяцев после рождения Зака. Клянусь, он хотел уйти.

— Бросить тебя?

— Да. Он уехал по работе. — Она махнула рукой. — В Котсуолд. Боже, он вернулся в ужасном настроении. Наверно, стоило узнать у него, что случилось, но я испугалась.

— Его?

— О, боже, нет, — возразила Нэнси. — Ничего подобного. Боялась, он скажет, что предлог с работой — полная ерунда. Что он уехал развлекаться с другой женщиной. Что он уходит.