– Входи, – с улыбкой она откинулась на подушки. – Мне как раз необходим добрый самаритянин.

За спиной Омара горничная Белль незаметно покинула комнату, а Алис продолжала плавиться в потоке обожания, изливавшегося из мужских глаз.

– Доброе утро, моя возлюбленная жена, – Омар приблизился к постели Алис, присел на край и спокойно, даже умиротворённо улыбнулся.

Глаза молодой женщины светились любовью:

– Привет. Скажи мне, Омар, как звучит «доброе утро» на твоём языке?

Муж улыбнулся, польщённый её интересом к культуре его страны. За последние полгода Элизе Линтрем и в голову не пришло задать подобный вопрос. За исключением того случая, когда они разыграли Аделаиду.

– Masa'a AlKhair, habibti.

– Масаа хэл хэир, – старательно повторила жена. – «Хабибти» – тоже часть фразы? Что это означает?

– Любимая, – взяв в обе ладони руку Алис, Омар Лалие поцеловал её. А потом каждый пальчик отдельно. – Я буду счастлив услышать от тебя обращение «habibi» хотя бы раз.

– Хочешь прямо сейчас? – молодая женщина с озорством ему улыбнулась. – Ты заслужил это за свои тяжкие труды прошедшей ночью.

– Ну, не такие уж они были тяжкие, – скромно ответил Омар. – Ради тебя я согласен трудиться и сегодня, и завтра, и ночью, и даже днём.

Алис рассмеялась, сверкнув белыми зубками.

– Я рада. Тогда я хочу назначить тебе свидание, habibi.

– Свидание?

– Да, – Алис лукаво кивнула. – Как только зайдёт солнце, встретимся здесь.

Муж приглушённо застонал.

– Ты доведёшь меня до полного истощения, жена!

– Во всяком случае, постараюсь.

Омар крепко сжал её руку.

– Я так счастлив, дорогая, что ты снова со мной.

– Почему? – поинтересовалась Алис.

– Ты – моя жена, – с лёгкой улыбкой ответил Лалие. – Я люблю тебя.

– А я… то есть, та я, другая, любила тебя?

Омар задумался.

– Мне кажется, я не был тебе неприятен. В конце концов, ты оказала мне честь, позволив стать твоим мужем, – произнеся эту ложь в десятый раз, он даже не покраснел.

Женщина с интересом посмотрела на него, удобнее устраиваясь на подушках.

– А как мы познакомились?

– Ты уверена, что хочешь, чтобы я рассказал об этом?

– Да, конечно, – Алис несколько удивилась. – Разве это неприятно?

Странная ухмылка пробежала по лицу Омара.

– Теперь, когда ты ощущаешь себя француженкой, имеешь полное право оскорбиться. Я купил тебя.

– То есть? – недоумевающе переспросила Алис.

– Ты родилась не во Франции, в другой стране. Там я и купил тебя. Ты мне понравилась, а спустя некоторое время ты вышла за меня замуж.

– Как странно! При всём желании я не могу представить себя рабыней.

– Ты себя ею и не считала, – с усмешкой отозвался Омар. – Другой такой вольной пташки я не встречал.

Женщина лукаво глянула на него.

– Ты поэтому полюбил меня?

– Не только, – муж крепко прижимал её к себе, и Алис с удовольствием вдыхала запах его eau-de-Cologne. – Я полюбил тебя потому, что это Ты – в каждом слове, в каждом вздохе, в каждом поцелуе…

Прервавшись, он подтверждал делом свои слова. Муж с женой целовались долго и упоённо, ощущая всё возрастающую взаимную страсть.

Закрыв глаза, Алис нежно шепнула:

– Если с тобой всегда так, то я люблю тебя… я люблю тебя, Омар… Скажи, как я ласково звала тебя раньше?

– Марис.

– Марис? – Алис склонила голову набок, словно пробуя это имя на вкус. – Мне нравится…

– Тогда скажи ещё раз, что любишь меня.

Алис уткнулась зарумянившимся лицом в его плечо и снова прошептала:

– Я люблю тебя, Марис.

Мужчина сжал её плечи так, что она вскрикнула от боли.

– Элиза, ты не понимаешь, что говоришь. Если бы ты не забыла всё…

– Тогда что? – живо переспросила блондинка.

– Нет, нет, ничего, – Омар продолжал сжимать жену в объятиях. Он был счастлив, но счастье его омрачало одно обстоятельство: он услышал признание в любви, только когда Элиза потеряла память и забыла о своей ненависти к нему.

– Вставай, дорогая. Уже поздно, я с удовольствием помогу тебе одеться, – его пальцы скользнули по белой шёлковой рубашке вдоль стройного тела жены.

Алис покраснела.

– Правильно ли я поступаю, Марис?

– Да, Лиз, правильно. Когда ты всё вспомнишь, ты можешь отвергнуть меня, а я тебя так люблю…

– Я не понимаю, Марис, что происходило между нами тогда, в прошлой жизни?

– Лучше всё забудем, Лиз. Будь мне хорошей женой, и я отвечу тебе взаимностью.

– Ты уверен, что не хочешь рассказывать обо мне прежней?

– Да, не хочу, Лиз. Иначе ты будешь стараться быть прежней. Сейчас твой характер гораздо лучше.

Алис, приложив к себе перед зеркалом платье, обернулась.

– А у нас есть дети?

– Нет, – улыбнулся Омар. – Мы поженились меньше месяца назад.

– Сколько мне лет? – поинтересовалась молодая женщина.

– Недавно исполнилось девятнадцать, – довольно сухо ответил супруг. – Тебя это смущает?

– А ты… ты старше меня?

– Да, конечно. На семь лет.

– О! Но ты не выглядишь на двадцать шесть.

– Старше?

– Серьёзнее.

Муж весело подмигнул ей:

– Ночью я не буду таким серьёзным.

Он сдержал данное слово и в эту ночь, и в следующую… и в последовавшие за ней…

Чудесно чувствовать себя любимой и обожаемой, быть чьим-то центром вселенной. Но когда этот кто-то не знает меры, может стать утомительным. Омар Лалие, словно заново влюблённый, старался не расставаться с Алис более чем на десять минут. Спал рядом, рядом читал и подписывал какие-то бумаги, ел не на другом конце стола, а рядом, заглядывая в лицо жены с обожанием, от которого у Алис кусок застревал в горле. Ребёнок, и тот выпускает из рук любимую игрушку, когда спит.

Да, он красив, её супруг. И статен, и щедр, только за месяц подарил ей целое состояние в драгоценностях. Его тело переливается золотом в свете камина, страсть сильна – он приходит к ней каждую ночь, ловит и при дневном свете и уводит в кабинет, чтобы там целовать. Взгляд карих глаз всегда светится обожанием. Почему же её гнетёт смутное напряжение, тревога, для какой нет причин? Ощущение, словно она играет роль – и снять бы маску, сойдя со сцены, да завязки ускользают из рук. Алис вздохнула.

– Отчего ты грустишь, любовь моя? – муж нежно коснулся уголков её глаз. – Ночью я был неубедителен?

Алис густо порозовела. Она-то помнила собственные вскрики удовольствия.

– Мне не на что жаловаться. Просто всё странно… Помнишь, ты мне читал книжку про человека, стоящего на утёсе в тумане?

Омар несколько напряжённо кивнул.

– И мы с тобой – как он. Туман вокруг нас, нет ни прошлого, ни будущего…

Она смутилась.

– Ты, наверное, не чувствуешь так, у тебя с памятью порядок. Хотела бы я вспомнить…

– Не позволю! – вырвался у мужа рык. Омар прикрыл рот рукой, будто сам не поверив, что это сказал он.

– Всё так плохо? – Алис смотрела на него серьёзными глазами. Обласканная любовью, вниманием, она стала со временем спокойнее и даже как будто мудрее. Ей бы ребёнка сейчас… Марис вздохнул. Не получается дитя у них отчего-то.

Для отвлечения внимания он принялся перебирать конверты с приглашениями, продолжающие ещё поступать во дворец на Вандом-Пляс, несмотря на то, что высший свет уже уяснил – мсье и мадам Лалие гостей у себя не принимают.

– Нет ли у тебя желания посетить какой-нибудь раут? Бал, пожалуй, тебе не по силам, но пикник, суаре, музыкальный вечер – развлечения на любой вкус.

– Soirée musicale? – взвешивая, повторила супруга. – Отчего нет? На стены дома я уже нагляделась, могу передвигаться с закрытыми глазами. Надеюсь, меня не заставят там играть на клавесине или петь? Ни то, ни другое не входит в число моих талантов.

– В число твоих талантов входит дерзить мужу, – на грани слышимости пробормотал Омар. Споткнулся о вопросительно поднятые брови Лиз и сник. Неожиданно открывшееся в молодой женщине умение установить границы, за которые шагнуть не смей, стало для него трудно осваиваемым сюрпризом.