— Вот тетушка посмотри! — мой голос запинался от волнения, когда я немного покрасневшая от спешки, вышла из-за розовой, китайской ширмы.

Длинное, овальное зеркало, которое принесли в кабинет еще вчера, отразило черное шелковое платье, сидящее точно по фируре. Белые перчатки выше локтя, матово сияли тончайшим атласом, а изысканный меховой шарф был невесомым и пушистым, словно облако, и белым, как первый снег. Я с удовольствием крутанулась на тоненьких каблучках, черных туфелек и отражение в зеркале тоже покрутилось, демонстрируя изящную фарфоровую статуэтку в великолепном наряде. Минуту полюбовавшись собой, я повернулась к портрету.

— Ну, что скажете Агафья Платоновна? Повергнуты будут все ваши городские модницы? А, у мужчин побегут слюнки вот от этого?

Я сняла роскошный мех и повернулась. Зеркало отразило голую спину, гибкую, словно у змеи и фарфорово-белую на фоне черного, узкого платья. Вырез был на грани приличия, еще немного и он бы обнажил вызывающе круглую попку.

Женщина осмотрела меня придирчиво, а затем вытерла уголком зеленой шали повлажневшие от набежавших слез глаза. Губы цвета спелой вишни послали мне воздушный поцелуй, а белые, пухлые ручки неслышно аплодировали. Затем она нахмурилась и жестом показала, что волосы следует поднять в высокую прическу, а в ушах и на шее не хватает украшений.

— Я полностью исполню ваши советы, тетушка! Спа-а-асибо! — весело пропела я, скрываясь за китайской ширмой.

К началу бала, я конечно опоздала, как и положено золушке из" Сладких Хрящиков". Долго не могла найти дом губернатора в котором проводилось это мероприятие. Город я знала плохо, расспрашивать прохожих не захотела, в результате поколесив по вечерним, широким улицам не меньше часа, я случайно вырулила к огромному трехэтажному зданию, которое своей архитектурой напоминало роскошный Дворец культуры, построенный в сталинские времена.

Высокие, белые колонны, словно стволы вековых секвой, сторожили вход в залитое яркими огням помещение. Под звуки веселой музыки, которая неслась из окон, и разливалась по небольшой площади перед домом губернатора, я с трудом смогла втиснуть свой громоздкий мобиль в общество шикарных мобилей, сверкающих глянцевыми боками и хромированными деталями не хуже новогодних елок.

Двое верзил на входе, которым была явно тесна красно-коричневая униформа, терпеливо ждали пока я искала в своей крошечной, черной сумочке пригласительный билет. С поклоном, больше похожим на четкие движения бездушных роботов, они пропустили меня в щедро залитое светом огромное помещение.

Я уверенно шла на звуки танцевальной мелодии, которая очень напоминала вальс, и не прогадала. Немного волнуясь, толкнула широкие двери, и словно с разбега бухнулась в реку безудержного, праздничного веселья. Зарябило перед глазами от разноцветных нарядов дам, ослепило на мгновение от искр их драгоценностей, от ярких бликов, игриво скользящих по высоким бокалам с шампанским, неистово пляшущих на хрустальных подвесках высоко подвешенных люстр.

Не успела я испугаться этой пестрой толпы, как моего локтя настойчиво коснулась чья-то теплая рука.

— Эмма Платоновна, голубушка, от чего, так опаздывать изволите? Пойдемте, пойдемте, я вас губернатору представлю. Он сейчас в отличном расположениии духа находится, такой момент терять не следует! — над моим ухом раздался немного хрипловатый голос Валериана Антоновича Добужинского.

Повернула голову и встретилась взглядом с серыми, хитрыми глазами, которые смотрели на меня с восхищением.

— Вы, сегодня просто обворожительны, Эмма Платоновна! — мужчина цокнул языком и одобрительно покачал головой.

Подхватив со столика бокал с шампанским, он вручил его мне, а затем взяв под локоть потащил за собой, заставляя быстро семенить ногами, обутыми в черные, лаковые туфельки на высоком каблуке.

Губернатор оказался крупным, плотно сбитым, черноволосым мужчиной. Его гладко выбритый, сине-сизый подбородок лоснился от недавно съеденного бутерброда с черной икрой. Маленькие глазки-буравчики быстро, воровато прошлись по моей фигуре, а мясистый нос в красных прожилках, слегка скривился. Видимо я была совсем не в его вкусе.

Пока мой спутник представлял меня губернатору, перечисляя все мои мнимые достоинства и заслуги, мужчина нетерпеливо вертел в розовых, как сардельки пальцах, на которых проступали ямочки, словно у младенца, полупустой бокал шампанского.

Я старательно ощерила в улыбке губы, скороговоркой пробормотала ответное и дежурное:

— Мне тоже, очень приятно с вами познакомиться, уважаемый Карп Львович!

Пользуясь моментом, когда губернатор отвлекся на разговор с Добужинским, развернулась спиной что-бы уйти, но зацепилась ногой о край ковра. Стараясь не расплескать золотистый напиток, я вцепилась в бокал обеими руками, выпустив из пальцев мягкий, белоснежный мех накидки. Она защекотатала мою голую спину и плавно съехала прямо под ноги.

— Эмма Платоновна, позвольте, я вам помогу! — глухой бас губернатора зарокотал где-то у меня над макушкой, а меховая накидка обдав меня ветерком, нежно обернула мои голые плечи.

Высокий мужчина навис надо мной черной глыбой, пахнущей дорогим одеколоном и алкоголем. Сине-сизый подбородок так близко возник перед глазами, что я невольно отшатнулась.

В этот момент музыканты заиграли плавный и слегка грустный вальс.

— Я надеюсь, что вы подарите мне этот танец?

Розовые сардельки пальцев, не дожидаясь моего ответа уже тянулись ко мне. Мне оставалось лишь, успеть поставить бокал на широкий поднос, проходящего мимо официанта и поймав смеющийся, довольный взгляд Добужинского, последовать за своим кавалером.

Мужчина не смотря на свой солидный вес, танцевал легко. Под звуки вальса я словно парила над паркетом, и казалась сама себе, пушинкой от дуванчика, которую вдруг подхватил мощный ветер.

Не успела я отдышаться от вальса, как меня пригласил на следующий танец румяный, моложавый мужчина с бравой выправкой бывшего военного. И опять, я полетела пушинкой над скользким паркетом.

По окончанию танца, мой разгоряченный кавалер побежал за шампанским для меня, а я поспешила затеряться в толпе нарядных гостей.

Блуждая среди говорливых, веселых людей, я искала глазами Беркутова, но не находила. А, ведь он мне был очень нужен! План, возможно немного глупый, но по моему разумению способный дать очень неплохой результат, не давал покоя моим мыслям.

Разглядывая публику, я отчего-то замерла, когда увидела смуглого, высокого мужчину. Он показался мне очень закомым, хотя раньше, я его никогда не встречала. Смуглый красавец стоял в окружении блистательных дам, медленно потягивая из бокала игристый напиток, снисходительно и благосклонно слушая щебет исходивший из множества хорошеньких губ, накрашенных во все оттенки красного цвета. В его уверенной позе, в насмешливой улыбке, чувствовалось некое превосходство.

— Любуешься новой знаменитостью нашего города? О-о, на него как пчелы на мед, слетелись все дамы. Говорят, что он выкупил все залежи синих кристаллов в нашей округе, — сильный запах алкоголя накрыл меня душной волной. Слегка заплетающийся, знакомый голос прозвучал возле самого уха.

Я не успела отодвинуться, а меня уже прижали к стене. Сильные, настойчивые руки смяли пушистый мех, горячие пальцы прошлись по обнаженной спине.

— Э-э-эмма-а, я скучал по тебе, моя фарфоровая статуэтка! — слегка влажные губы коснулись моего виска.

— Беркутов, прекрати немедленно! Мы с тобой не в лесу находимся! — пыталась я вырваться из жаркой паутины, которую плел вокруг меня Петр Беркутов.

— Ты права, Эмма. Мы с тобой не в лесу… Может быть уедем отсюда? А, Э-э-эмм-а-а-а?

С трудом, но мне удалось отстраниться от мужчины, который не так давно был для меня, словно наркотик. Теперь подозревая его в страшном преступлении, я вздрогнула всем телом, ощущая на себе его руки. Мужчина истолковал это, на свой лад.