— У нас гости, Дитрих? — с угрозой в голосе проговорил здоровенный мужик с окладистой черной бородой. — Долго ты с ними лясы точить будешь?

— Сколько захочу, спрашивать никого не стану, — угрожающе рыкнул Дитрих, ощерясь.

Понабежали, бездельники. Будут еще старосте указывать, с кем беседу беседовать.

— Ты знаешь закон! Они должны или присоединиться к стае, или умереть, — прошипел особо заносчивый щенок. Дитрих и имени-то сопляка не помнил, а все туда же.

— Умереть? С каких это пор? — грубо спросил Берт, сжимая рукоять болтающегося на поясе здорового ножа.

— С тех самых, как ты начал притаскивать к нам магов! Мы уже однажды поверили этим проходимцам, больше такому не бывать!

Обстановка становилась все более напряженной. Никто из волков еще не принял второй ипостаси, но угрожающее рычание, издаваемое селянами, создавало впечатление, что друзья окружены разъяренной стаей.

— Знаешь, Нейт, — нервно усмехнулся Джерард. — А может, ну ее, эту благотворительность? Всякий раз, когда пытаюсь кому-то безвозмездно помочь, — ну так, по доброте душевной,— влипаю в неприятности.

Ответить Натаниэль не успел, с трудом уворачиваясь от выпрыгнувшего на него из толпы волка и обнажая, наконец меч...

— Лина, — Зак настолько тихо вошел в комнату, что заметили это лишь после негромкого оклика. — Кажется, я знаю в чем дело. И даже могу помочь.

— Я уже тоже знаю в чем дело, — сосредоточено ответила Амелина. — Ты правда… правда можешь?

Как только из сбивчивых оправданий своей пациентки Амелина поняла, в чем основная причина отказа, она с трудом подавила в себе чувство гнева. Как можно думать о подобных глупостях, когда на кону жизнь ребенка? В «Истинной вере», конечно, никогда не поощряли разврат, но и не скатывались в глупое ханжество, называя развратом семейные отношения. А весь грех Руби состоял лишь в том, что в селении нет храма или уполномоченного королевского наместника. Амелине бы и в голову не пришло назвать Руби распутницей. Но, видимо, нравы в деревне, где росла девушка, царили строгие. А из-за беременности все ее страхи обострились, напрочь заглушая голос разума.

— Конечно, могу! Руби, у нас найдутся перо и чернила? — Зак вопросительно посмотрел на растерянную хозяйку.

— Да, — робко ответила та, кивнув на письменный стол в углу комнаты. — Но что вы можете?

— Ваше полные имя и фамилия? — Зак без проблем разыскал все необходимое и, присев на краешек стула, быстро заводил пером, игнорируя вопрос.

— Руби Ангелика Шмит…

— Имя супруга?

— Бертольф Граубайн…

— Отлично, — Зак взял лежащий тут же огарок сургуча и, подпалив его, капнул на лист тягучую расплавленную массу, а после приложил свой перстень-печатку. — Все ваши проблемы, любезная госпожа Граубайн, решаются одним росчерком пера. Вот документ, заверяющий ваш брак.

— А подписи супругов? — машинально спросила Амелина и тут же прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее. Объяснения только затянут дело, а времени у них уже нет.

— А подписи супругов, дорогая Амелина, при таком высоком заверении не требуются, — он протянул листок.

«Сим заверяю подлинность и нерушимость союза, заключенного мной между госпожой Руби Ангеликой Шмит и господином Бертольфом Граубайном в селении Шонунг в десятый день четвертой декады весны.

Закария Фламм, младший принц Королевства Вансланд»

— Шонунг? — Амелина приподняла бровь.

— Должна же деревня как-то называться, — пожал плечами Зак. — Я еще пару бумаг напишу. О названии деревни, надо же ее на карты внести, и о назначении старосты официальным королевским наместником. Сургуча и бумаги там хватит… Братец давно мечтал заставить меня заниматься благополучием нашего народа. Вот, замолвишь потом перед ним пару словечек. Что, мол, Зак, твое королевское Высочество, никакой не лоботряс. Полезное дело для Короны сделал, — он хитро посмотрел на Амелину, явно ожидая похвалы.

— Принц? — дрожащим голосом произнесла Руби, прочитав выпавший из рук Амелины документ.

— Принц, солнце мое, принц, — устало вздохнул Зак и, взяв Руби за подбородок, щелкнул перед ее носом пальцами. — Тебе пора отдохнуть.

После его слов Руби медленно осела на подушки. Амелина, все еще находясь в ступоре, безотрывно смотрела на Зака.

— Лина, не спим, ребенку уже совсем плохо, он задыхается. Приступаем! — твердым голосом скомандовал Зак, заставив ее собраться.

— Да, конечно, я готова, — ответила Амелина, смачивая ладони в принесенном заранее тазике крепкого алкоголя.

После, если бы кто-то спросил Амелину как все прошло, она не смогла бы ответить. Просто и сложно одновременно. Когда в твоих руках бьется чужая жизнь, сложно концентрироваться на чем-то еще. Амелина словно превратилась в куклу-марионетку, позволив Всемилостивому вести себя за руку, как слепого котенка. Все знания, полученные в стенах монастыря, все отточенные навыки всплывали в голове именно в тот момент, когда были необходимы. Благодаря слаженным действиям операция заняла не больше двадцати минут. Хотя это время показалось вечностью. Сильнее всего Амелина переживала за швы и стерильность повязки, но Зак заверил ее, что наложит чары, которые ускорят заживление и не допустят заражения крови. Даже удивительно, что такие существуют. Но, как оказалось, арсенал медицинских заклинаний боевых магов шире общеизвестного.

Зак стал незаменимым помощником. Он удивительно тонко чувствовал моменты, когда стоило помолчать, а когда поддержать небольшими наставлениями. Словно они провели вместе уже с десяток операций. И вообще являются лучшими друзьями.

Со своими медицинскими задачами Зак тоже справился успешно. Настолько, что когда операция завершилась, и на свет появилась упитанная розовощекая девочка, Амелина испытала злость на магов, которые всеми силами избегали медицинской стези, предпочитая более прибыльные и легкие профессии. Сколько жизней можно было спасти, будь среди медиков хотя бы треть магически одарена!

Заметив недобрый взгляд Амелины, Зак, до этого успевший разбудить Руби и вместе с ней умиляющийся малышке, вдруг резко встал и с какой-то виноватой и немного грустной улыбкой молча вышел.

— А он взаправду наш принц? — шепотом спросила Руби, прикладывая ребенка к груди.

— Да, — кивнула Амелина, с непониманием посмотрев на закрытую дверь.

Почему Зак так стремительно убежал? Она ведь ничем его не обидела? Или…

— А вы его жена?

— Что? — от такого неожиданного вопроса Амелина залилась краской. — Почему вы так решили?

— Он ведет себя, как мой Берт, — улыбнулась Руби. — Смотрит на вас ласково, подшучивает и, кажется, немного побаивается. Стоило вам показать недовольство, как он тут же сбежал. Не думала, что принц Эдвард такой…

Недовольство? Амелина задумалась. О каком недовольстве шла речь, она же ни слова не сказала? Неужели ее мысли были так заметны на лице, что даже Руби внимание обратила? А Зак, он ведь еще и эмоции чует. Неужели подумал, что Амелина зла на него?!

— Эдвард? Нет, Зак его младший брат, — пояснила Амелина. — Простите, я… я скоро вернусь…

Она поспешно вышла, надеясь, что на вопросы любопытной пациентки ответит кто-нибудь другой. А то так можно и лишнего наболтать, нежданно-негаданно выдав какую-нибудь государственную тайну. А самое главное, надо извиниться перед Заком, если он вдруг действительно обиделся.

— Все прошло хорошо, — Зак сидел на кухне и рассказывал Марии и Марийке об успешном окончании операции. — Малышка крепенькая, Руби уже ее кормит…

На скрип двери он обернулся и, увидев Амелину, натянул на лицо дежурную, немного вымученную улыбку. Это больно царапнуло где-то в области сердца. Амелина не поняла, почему ей вдруг захотелось расплакаться, как в детстве, когда ее начинали дразнить сверстники за неуклюжесть, очки или молчаливость. Она так крепко сжала кулаки, что ногти больно впились в кожу ладоней, оставляя на ней глубокие вмятины.

Зак посмотрел на Амелину с удивлением. Но уже через мгновение его взгляд из растерянного стал сосредоточенным. Он подошел, притянул Амелину к себе и, легким движением руки проведя по волосам, поцеловал в лоб.