Амелина прекрасно сознавала, что сделать выбор ей все же придется, но оттягивала этот момент, как только могла.

— Мы заменим снадобья на чары, — улыбнулся Зак.

— Ты владеешь этой магией?! — она встрепенулась и схватила Зака за плечи. — Серьезно?!

Лекари-маги всегда имели преимущества перед простыми лекарями, но, к сожалению, их было довольно мало. Медики в Академии магии учились на пять лет дольше, чем прочие. Ведь им приходилось постигать не только магическую часть профессии, но и природу человека, траволечение и все, чему обучали обычных лекарей. Не всякий был готов столько учиться. Поэтому и стоимость услуг таких магов была запредельной. Амелина и представить не могла, что Зак, по его собственному признанию являющийся недоучкой, способен на что-то подобное.

— Откуда столько недоверия? — усмехнулся принц, немного смутившись. — Между прочим, остановка кровотечения и обезболивающие чары — основа обучения Этеров. Этими навыками Нейт просто заставил нас овладеть. Ты же его знаешь…

Амелина просветлела и, порывисто обняв Зака, чмокнула его в щеку. А после вскочила на ноги, принимаясь распаковывать сумку и раскладывать на столе свои инструменты. Их следовало тщательно обработать.

— Подготовьте все для ребенка, — кинула она в сторону Марии. Та с недовольством смотрела в ведро принесенной Марийкой воды, в котором плавало несколько чахлых листиков дуба.

— Я тебе что, прислуга? — взбеленилась Марийка, приняв обращение на свой счет.

— Я не с тобой разговаривала, — холодно ответила Амелина. — Тебе тут вообще делать нечего, ступай домой.

Волчица, злобно зыркнув, сделала шаг к двери, но вдруг остановилась и, резко развернувшись, заявила:

— Никуда я не уйду! Я…

— Тогда сядь в сторонке и не путайся под ногами, — отрезала Амелина. — Зак, нам надо переодеться с дороги, и приступим.

Самым сложным оказалось уговорить на операцию саму Руби. Зак отчаянно не понимал, почему женщина упрямится. Амелина честно описала пациентке все варианты, рассказала, что Зак искусно владеет магией и уже имел положительный опыт, что она абсолютно ничего не почувствует. Но даже после этого Руби мялась, мотала головой и то и дело всхлипывала, едва сдерживая слезы. Может, тут не в родах дело? Подумав, что при нем Амелине не удастся разговорить пациентку, Зак потихоньку вышел.

Сколько прошло времени с того момента, как они переступили порог дома Бертольфа, он не знал, однако Мария успела прибраться, приготовить обед, напечь лепешек. С помощью Марийки женщина разыскала подготовленную для ребенка люльку и застелила чистым бельем, повесив на край пеленки.

Марийка тихо сидела в углу с большой чашкой травяного отвара и горячей лепешкой и с интересом смотрела на хлопочущую по хозяйству женщину. Перед Заком, стоило ему присесть, так же возникла чашка, но он лишь головой помотал.

— Ребята еще не вернулись? — устало спросил Зак у Марийки.

— Нет, — ехидно ответила та. — Их, наверное, волки съели, — девушка оскалилась, со смаком вгрызаясь в румяный бок лепешки.

— Надеюсь, что такое не придет волкам в голову. По мне и живой некромант та еще заноза в заднице, а уж мертвый… — Зак улыбнулся, с наслаждением глядя, как вытягивается лицо волчицы.

— Еще и некромант? Как будто Этера было мало. Берт вконец рехнулся! — она отставила чашку в сторону и скорчила обиженное лицо. — Как там Руби?

— Отпирается, а почему — не говорит. И времени почти нет. Что только в голове у этих беременных женщин? Может, Бертольф подскажет, как вернется.

— Человечка, — пренебрежительно процедила Марийка. — Ты же маг, усыпи ее, да и все.

— Амелина против. Врачебная этика.

— Еще одна человечка, — кажется Марийка нашла для себя эквивалент слова «дура», которое звучало не очень обидно, но, между тем, отражало все ее отношение. — Заставь. Она же твоя женщина!

Зак коротко посмотрел на замершую у печи Марию.

— Нет. Это я — ее мужчина, — грустно усмехнулся он. — В остальном выбор за ней.

— И за тобой!

— Нет. Я не волк. У меня выбора нет. У нас это иначе работает, — жестко ответил Зак, умоляюще посмотрев на Марию.

Женщина медленно кивнула, словно пообещав не выдавать. Марийка замолчала, ее взгляд отражал мучительное раздумье.

— Она боится, что ребенок родится незаконным, — наконец выдавила из себя волчица.

— А они разве не женаты? — удивился Зак.

— Ты видел где-то у нас храм или наместника? — вскрикнула девушка, вскочив и демонстративно поглядев по сторонам. — Очнись, вы в заколдованной деревне оборотней-изгнанников. Людям сюда вход только в одну сторону!

— Да я у вас тут вообще еще ничего толком не видел, — немного растерялся Зак. — Значит, вы — те самые оборотни-людоеды из сказок?

— Именно! А вы, значит, те самые доблестные Этеры, которые на нас охотятся?

Зак пожал плечами. Он конечно мог бы начать объяснять, что Этеры на оборотней не охотятся. До тех пор, пока те не создают проблем. А конкретно им даже случалось спасать одного такого бедолагу, которого суеверные соседи решили сжечь вместе с женой и детьми. Так, на всякий случай, но не стал.

В голове крутилась, но не могла сформироваться мысль. Что-то, что могло бы решить их проблему. Пока Зак пытался понять, в чем дело, Мария подошла к нему и, взяв за руку, указала на перстень-печатку, развернутый к внутренней стороне ладони так, что снаружи смотрелся простым кольцом. Зак весело хлопнул себя по лбу и, подмигнув Марийке, поспешил вернуться к Амелине. Дальше тянуть было нельзя.

Солнце лениво ползло вверх по небосклону, подбираясь к наивысшей точке и припекая так, словно сейчас разгар лета, а не середина весны. Дитрих Вальд кинул недовольный взгляд на воткнутую посреди грядок лопату, служившую неким подобием часов. Еще немного, и можно заканчивать. Супружница сказала, что обедать его ждет аккурат в полдень, а до той поры пусть он огородом займется. Давно пора начать копать грядки под картофель и репу. А то вон, даже у неряхи-Марийки огород уже засажен, негоже старосте в таком деле отставать. Напротив, следует пример показывать.

Да вот только Марийке едва двадцать годков минуло. Она, хоть девица и зловредная, да сил не занимать. А ему, Дитриху, уже давно даже не семьдесят. Конечно, век оборотня длиннее человеческого, но все же старый волк с молодым не сравнится. Да и кому нужна эта картошка, коли в лесах полно дичи? Правильно, только дурным бабам, которые не знают, как себя занять. А коли так — пусть сама свою картошку и сажает. Разве добрая жена выгонит мужа работать под палящее солнце? Разумеется, нет! Только вот добрые жены у оборотней — редкость. Женский нрав после обращения сильно портится. А уж если и до этого скромной и тихой не была — пиши пропало.

Вот Бертольф — молодец. Здорово со своей девчонкой придумал, не стал обращать. Живет теперь с Руби душа в душу. Она, правда, тоже баба со странностями, так то по другой части. Ведьмовство-то бабка передала, а обучить толком не сумела, вот и мается. Зато приветливая, добрая, хлебосольная и с соседями дружбу водит. Даже со сварливой Марийкой общий язык нашла. Хотя опасно, ничего не скажешь. Больно уж запах у девчонки аппетитный. Во всех смыслах. Ну да волков, пробовавших человечину на вкус, в их деревне, хвала богам, не осталось. Авось обойдется. А уж посягателям на добродетель Берт враз глотку перегрызет. Да и та же Марийка за подругу горой. Скольким охотникам за чужими женами хвостов пооткусывала, пока Берт на охоте был. Дело молодое.

Вспомнив, что время обеденное, Дитрих принюхался. Готовы ли щи, али придется еще обождать, изнывая на солнцепеке с пустым брюхом? Может, поторопить супружницу? Охота вчера удалась на славу, будет, что на ледник кинуть и соседям в деревню продать. Так что чего-чего, а добрую миску наваристых щей он точно заслужил. Однако его внимание привлек вовсе не аромат еды. С дальнего конца деревни до чуткого нюха оборотня донесся хорошо знакомый запах. Так пахли неприятности.