Сэр Алавер довольно хмыкнул: всё ещё хорош! Не так и вреден оказался подарок Его Величества.

Впереди третий бой – и если сэр Алавер его выиграет, то он сразится за титул Лучшего Мечника Империи и Кубок Доблести. Об этом титуле мечтал отец до того, как стал калекой. Об этом титуле мечтал сам Алавер, когда был ещё совсем малышом. Потом тоже мечтал, но почти понарошку: ведь двадцать лет тогда казались бесконечностью.

– Рекомендованы дыхательные упражнения…

Да-да, не стоит отвлекаться перед боем. Вдох. Считаем до пяти. Выдох. Считаем до пяти. Вдох…

Потом были танцы очаровательных восточных красавиц и демонстрация достижений техномагов со всех концов Империи. Поговаривали, что здесь, в Катарании, всё больше зрителей собирают бои не живых рыцарей, а собранных техномагами человекоподобных машин. Сэр Алавер себе такого не представлял и представлять не собирался. Рыцарский спорт существовал веками – и должен существовать всегда! Меняются доспехи, правила, оружие, но рыцари остаются рыцарями.

Третья битва свела Первого рыцаря Норфлейма с тем молодым южанином, что презрительно усмехался, глядя на похмельного северянина возле гостинцы.

Сейчас южанин уже не выглядел бестолковым франтом, но усмехался всё так же неприятно. Первые поединки, похоже, дались южанину легко – ни следа усталости. Лёгкий, подвижный, гибкий, как змея, и такой же опасный.

Сэр Алавер ответил противнику спокойной полуулыбкой, хотя сердце забилось быстрее, чем следовало бы – это он почувствовал и без всякой птицы. Некстати вспомнился пьяный отец, бессильно грозящий кулаком полуденному солнцу: “Колдуны проклятые!” Алавер отогнал видение и постарался сосредоточиться. Вдох. Сосчитать до пяти. Выдох.

Противники двинулись по кругу, не спеша вступить в бой.

Южанин развлекался. Его шаги походили на танец. Вес доспеха он будто не замечал вовсе. Он собирался не просто победить – победить играючи, легко и красиво.

Больше всего рыцарю сейчас хотелось броситься на врага. Вмазать, вопреки правилам, кастетным ударом латной перчатки в лицо, стереть мерзкую ухмылку! Но опыт пока ещё удерживал его от необдуманного броска. Броска, которого противник наверняка ждёт. “Выдох, вдох!” – голос отца в голове сменился голосом попугая, так похожим на голос старого техномага. Южанин продолжал кружить. Насмешливая ухмылка потихоньку сменялась злостью. Трибуны недовольно гудели.

Сэр Алавер чуть улыбнулся и сменил стойку. “Ждёшь моей атаки? Не дождёшься! Иди сюда сам!”

На “приоткрывшийся” левый бок южанин не купился. Атаковал стремительной серией справа, сверху, снизу, которую сэр Алавер без труда отбил, и тут же снова разорвал дистанцию, не дожидаясь контратаки. Ещё одна серия – и снова отход.

Рыцарь Норфлейма стоял как скала – и атаки южанина разбивались как брызги об его защиту. Но, постоянно защищаясь, никак не достать слишком быстрого противника. Поединок затягивался, трибуны недовольствовали.

На следующей сходке сэр Алавер неожиданно отступил, заставляя противника сделать несколько лишних шагов. Южанин сбился с ритма, но скорость атаки выросла. Он разозлился и, поняв, что лёгкой победы не будет, пытался взять скоростью. Северный рыцарь с трудом успевал отбивать яростные удары. На контратаку попросту не было времени.

Нужно было что-то менять. Сэр Алавер принял решение. Отбил очередную атаку скользящим блоком в надежде, что враг потеряет равновесие, и ушёл в сторону, переходя в контратаку – рискованную, на грани провала.

Трибуны взвыли. Клинок южанина врезался в локтевое сочленение доспеха, едва не заставив противника заорать. Левую руку будто на огненное копьё насадили, от пальцев и до самого плеча. Но и на доспехе южанина высветилась алая полоса от левого подреберья до ключицы. Десять очков против трёх. Победа Норфлейма.

Левая рука почти перестала ныть, и если ею не двигать, то всё хорошо. А вот если попробовать поднять руку, в локоть будто спицу втыкали. Но, помнится, пять лет назад ему куда сильнее досталось на Летнем турнире Норфлейма – и ничего, живой-здоровый.

Не успел сэр Алавер опуститься на стул, как глашатай торжественно объявил:

– Объявляется последний бой мечников Больших Игр! Первый претендент – любимец публики, сэр Карвин!

Зрители довольно завопили, приветствуя кумира. Аплодисменты сотрясли воздух. Сотни ног затопали, порождая дрожь земли.

– Его соперник – удивительный северянин, лучший мечник королевства Норфлейм, сэр Алавер!

Кто-то одобрительно закричал, но эти крики потонули в настороженной тишине: жители Катарании вовсе не желали победы чужаку с окраин Империи.

Попугай уселся на доспех и, едва дотронувшись до кожи хозяина, захлопал крыльями:

– Пульс – сто восемнадцать ударов. Повышен! Дыхание – двадцать пять. Ускорено! Повреждения значительны: ушиб, растяжение связки, возможно, трещина кости. Рекомендовано вызвать медика! Детали будут сообщены специалисту. Вызвать медика!

Ерунда! Ему бы отдохнуть. Глотнуть воды. Сесть и вытянуть ноги. Подышать так, как обычно советует попугай. А потом можно сражаться с кем угодно.

– Нам доложили, – после паузы произнёс глашатай, – что сэр Алавер ранен. Согласно регламенту, он может отказаться от этой битвы.

Подошедший Гвис нахмурился и велел послушать птицу:

– Вам всего один бой остался, сэр Алавер. Даже если вы не выйдете на арену и сопернику засчитают техническую победу, всё равно Норфлейм будет на втором месте! Это честь! Отец гордился бы вами!

Вокруг загомонили зеваки, слуги, чужие рыцари.

– Что решил северный гость? – разнёсся над ареной голос глашатая.

Сэр Алавер не желал отступать. Этот бой – дело чести. Он снял с плеча попугая и сунул Гвису.

Огляделся. Вот Император – зря он тогда изгнал северян с Игр: северяне идут до конца – и двадцать лет назад отец и его товарищи наверняка сделали всё, что в их силах. Вот Его Величество – смотрит на своего лучшего рыцаря испытующе. Вот знамя Норфлейма – гордость, честь и отвага! Сэр Алавер не отступит.

Внутренний голос коварно шептал: а что, если ты не просто проиграешь, а покалечишься? Как отец? И никогда больше не сможешь держать меч и сражаться? Сопьёшься, даже не оставив наследника? Не надо…

Сэр Алавер поднялся и вскинул меч правой рукой.

– Ого, да этот северянин железный, дамы и господа! Бой через десять минут!

Толпа завопила, заулюлюкала. Рыцарь Норфлейма не мог понять, радуются они или негодуют, но это и неважно. Он будет сражаться. И если судьбе будет угодно, чтобы этот бой стал для него последним, – так тому и быть. Он примет и такой исход. Сэр Алавер и тогда будет сражаться: с собой, с чужой жалостью, с сожалениями и отчаянием. И он знает, что сможет победить.

Столичный сэр Карвин, невысокий, но крепкий, выглядел неплохо. Уверенно держал меч. Внимательно следил за каждым движением противника. А то, что берёг правую ногу, так ведь и ему предыдущие три боя не просто так достались.

Сэр Алавер улыбнулся и атаковал. Противник увернулся, не желая принимать вражеский меч на свой. Скользнул вправо, попытался провести удар “петля мертвеца”, но не сумел: когда надо было дожать “петлю”, отступил – не решился перенести вес на правую ногу.

Взмах, поворот – северянин использовал классическую “лестницу”. Сэр Карвин ушёл в оборону. Осторожничает. Устал ведь не меньше. Или дело не в этом?

Гомон толпы вокруг стал отдаляться. Не потому, что люди перестали кричать и улюлюкать, а потому, что их крики перестали что-то значить. Есть только он и сэр Карвин. Два рыцаря. Два меча. Две воли.

Заставим-ка сэра Карвина покружиться. Сэр Алавер подался влево и начал обходить противника, заставляя нагружать правую ногу. Сэр Карвин остановился и попытался сократить дистанцию. Северянин отшагнул: рискнёшь опереться на правую ногу для длинного выпада? Не рискнул.

Сэр Алавер уставился в лицо противника сквозь решётку забрала. Столичный рыцарь недоволен. Он устал. Он не знает, чего ожидать от северянина, – ему страшно.