– Ну, артист же, Александр Разумовский! Он в Императорском театре служит. Играет гениально! А глаза… как море в шторм. Ах, он прекрасен… – захлопала ресницами Софья.

– Так, и что же привело его к нам? – нетерпеливо перебил её Родион.

– Интересовался вашим расписанием. Спрашивал о способностях к зооменталистике и о роли устройств в работе.

Всплеск интереса к своей персоне встревожил Родиона. Тем паче учитывая тот факт, что Александр недавно получил более чем подробное описание принципа работы мыслечтеца…

Не дожидаясь назначенного времени, Родион ринулся к выходу. Пора нанести визит Амалии Карловне. Предупредить, и будь что будет!

На этот раз Софья не осталась в стороне и, подобрав юбки, с не меньшей скоростью бросилась вдогонку.

Родион, нарушая всякие приличия, ограничился приветствием, невежливо отодвинул со своего пути дворецкого и ворвался в гостиную госпожи Савской. Та была занята. И занятие её так потрясло Родиона, что он без малого минуту стоял столбом и ошалело таращился на представшую его взору картину.

Амалия Карловна возлежала на софе, закатив тщательно накрашенные глаза, взмахивала время от времени руками. Причиной тому был горячо любимый племянник Александр, который со зверским оскалом на лице руками остервенело сжимал тонкую старушечью шею, окаймлённую воланами из розового тюля.

– Умри же, несчастная! – возопил Разумовский, Родион вздрогнул и, наконец, пришёл в себя.

– Мерзавец! – сквозь зубы рыкнул Родион, подскочил к душегубцу, рванул его за плечо и, не мешкая более, с размаху залепил кулаком в лицо.

За спиной Родиона раздалось дружное «А-а-ах!» сбившихся в дверях зрителей: Софьи, дворецкого и пары сбежавшихся на шум слуг.

Александр, по виду удивлённый донельзя, нелепо взмахнул руками и опрокинулся на Амалию Карловну, та – вне всяких сомнений живая и относительно здоровая – взвизгнула и прижала ладони к лицу. Александр же, совладав с собою, вскочил как ошпаренный и кинулся к Родиону с намерениями явно недружескими.

Родиону удалось дважды увернуться от летящего навстречу кулака – уроки модной английской борьбы не прошли даром. Не успел он порадоваться этому факту, как тут же пропустил обидный удар в нос, от боли в глазах вспыхнул фейерверк, почище тех, что стреляют по праздникам в Петродворце, затем всё потемнело, и на миг будто сознание оставило его.

По гостиной вновь прокатилась волна охов и ахов в разнообразных тональностях.

Родион пошатнулся и осторожно ощупал ушибленную переносицу, из носа по подбородку медленно стекала кровь, капая на рубашку. Следующие несколько минут прошли как в тумане: встревоженный Софьин голос, требующий у кого-то льда, её же рука мягко, но твёрдо, заставившая усесться в кресло и запрокинуть голову. Родион с трудом сфокусировался на испуганном Софьином лице и прохрипел:

– Как Амалия Карловна?

– Сносно. Держите холодный компресс, – с этими словами Софья оставила Родиона. – Александр Дмитриевич, позвольте помогу.

– Ну, что вы Софья Андреевна, пустяки, – отозвался тот.

– Как же пустяки? – и не думала уступать та.

Родион ревниво покосился из-под компресса в их сторону: присев рядом с Александром, Софья заботливо прикладывала к скуле пострадавшего попеременно то грелку со льдом, то свой кружавчатый платочек. При этом парочка, с нежностью глядя друг на друга, обменивалась фразочками, вроде: «Вам очень больно?», «Не устала ли ваша рука, Софья Андреевна?».

«Сидит, изображает романтического болвана, – поморщился Родион, – а Софья уши-то развесила!».

– Из них выйдет прекрасная пара, не правда ли? – раздался совсем рядом голос Амалии Карловны, как ни в чём не бывало разместившейся в соседнем кресле.

Родион нахмурился и промолчал. Да, очень подходящий момент для создания пары.

– Тимофей, распорядитесь о чае, будьте любезны, – будничным тоном велела дворецкому хозяйка.

– Прикажете вызвать полицию, мадам? – обратился к Амалии Карловне дворецкий, выразительно глядя на Родиона, после того, как подали чай с пирожными, и все гости и хозяйка чинно уселись за стол.

Родион поперхнулся чаем.

– Нет-нет, Тимофей, не нужно. Родион Алексеевич, милый мой, вы можете объяснить, по какой причине самым варварским способом напали на Александра? – с участливой улыбкой обратилась госпожа Савская к Родиону.

– Он вас душил, Амалия Карловна! – возмутился Родион. – Надеюсь, это послужит достаточным оправданием? Хотя мне сложно понять, что вообще здесь происходит…

– О, боги! – не выдержал Александр. – У нас совместная постановка с Амалией Карловной, премьера, между прочим. Мы репетировали!

– Да откуда мне было знать о ваших премьерах и репетициях? Захожу – а тут такое!

– Да как можно не знать – афиши на каждом углу? – Александр с таким изумлением уставился на Родиона, будто уличил того в невежестве, равному по значимости с представлениями, что Земля плоская и покоится на трёх китах.

Родион перевёл взгляд на Софью:

– Софья Андреевна, вы в курсе этого грандиозного события?

Та выразительно пожала плечами и улыбнулась с укоризной: дескать, конечно, в курсе! Да и, кажется, она что-то упоминала о неких премьерах…

– Не знал, что не театралам запрещено проживать в столицах, – раздражённо бросил Родион.

– Постойте, разве Тимофей не объяснил вам, чем занята Амалия Карловна? – осенило Александра.

– Э-э… он не успел, – Родион смущённо покосился на дворецкого, тот стоял с непроницаемым лицом, будто высеченным из гранита, и даже бровью не повёл.

– И потом, какого демона вы выслеживаете Амалию Карловну, а затем и вовсе врываетесь в дом безо всякого приглашения? – продолжал негодовать Александр.

– Мне тоже не терпится узнать, зачем вы приходили в контору и выуживали сведения у Софьи Андреевны.

– Мне показалось подозрительным ваше поведение на сеансе чтения Гамлета, а потом при встрече у госпиталя. И, тем более, сейчас!

– Хорошо, скажу как есть, сами напросились, – решился Родион, и все как один в ожидании воззрились на него. – В тот день, когда мы выясняли мнение Гамлета, я случайно – подчёркиваю, случайно! – прочёл мысли Александра Дмитриевича. Он сбил настройки, когда интересовался аппаратом, а я – каюсь – поспешил и не сбросил на нейтраль.

Софья беззвучно ахнула и прикрыла рот ладошкой, после чего воцарилась гнетущая тишина, а взгляды присутствующих скрестились на Разумовском. Тот, с честью выдержав зрительную атаку, сплёл руки на груди и откинулся на спинку стула.

– И что? Не понимаю, какие мои мысли могли побудить вас к неприемлемому поведению, которое вы демонстрируете. О том, что чтение людей противозаконно, вообще умолчу. Пока.

– Можете заявить на меня в полицию, – отозвался Родион. – А прочёл я, Амалия Карловна, вот что: Александр Дмитриевич намеревался в ближайшем времени расправиться с вами. «Придушить бы вас, Амалия Карловна, и дело с концом». Это цитата. И ещё что-то о скором воплощении этой идеи. В полиции, полагаю, этим тоже заинтересуются.

На лице Александра не дрогнул не единый мускул, однако пятна чахоточного румянца, поползшие по шее и щекам, всё же выдавали его волнение.

– Правда? – с необъяснимым и неуместным весельем в голосе поинтересовалась Амалия Карловна у племянника.

– Конечно же, нет! То есть мысль такая была, но это имело несколько хм… юмористическую подоплеку. В преддверии предстоящей репетиции, каламбур, так сказать. Вы же знаете, как я не люблю эти разговоры о кошачьем благополучии… – несколько виновато пробормотал Александр и покосился на Гамлета, развалившегося в диванных подушках. Тот зевнул и ответил полным презрения взглядом, но как-то лениво, без огонька. – Но ни в коей мере не собираюсь игнорировать ваши пожелания в этом вопросе, тётушка. А насчёт планов задушить Амалию Карловну, это же нелепо! Неужели я принялся бы за убийство среди бела дня в доме, полном слуг?! Я похож на непроходимого идиота?