— Я тебя довела. Ты пытался вызвать лифт через кнопки кулера.
— Ебааать! — накрыл лицо руками. — Я хоть в любви никому не признавался?
— Признавался, — снова мужской вздох полный боли. — В основном, Дане.
— А, ну, тогда нормально, — с облегчением выронил Серёжа. — Дан знает, что ежели что, то моё дупло всегда для него открыто.
— Пошёл ты, придурок, — Даня наугад ударил друга кулаком, попав в плечо. — До такой белки, чтобы лазить по свободным дуплам, я точно не напьюсь.
— Надеюсь. Но, всё-таки, запрошу у мамки штаны из березовой коры, — Серёжа прочесал лицо ладонями и отобрал у Дани подушку, подложив ее себе под голову. — Ну, знаешь, чтобы попа не болела…
— Да, заткнись ты! — прошипел Даня озлоблено. — И без тебя башка трещит.
— Я сплю, — буркнул друг и прикрыл глаза.
Еще несколько долгих минут взаимных препирательств и вялого ворчания, и они, наконец, решились спуститься вниз, чтобы выпить кофе и вернуть себя к жизни.
Даня для начала принял душ и переоделся в чистое, а Сережа решил на всё это самым щедрым образом положить болт. Якобы, кому не нравится вонь вчерашнего веселья, которую он старательно источает, пусть отойдут подальше и завидуют молча.
Отличная философия. Мне б такой высокий процент пофигизма.
На первом этаже створки лифта плавно разъехались в стороны. Взгляд сразу зацепился за одного из двух ждущих лифт мужчин. Голубые глаза небрежно скользнули по мне, затем по Дане, а после внимание обрушилось на сплетение наших рук. Ядовитая усмешка едва заметно исказила черты Игоря, и его внимание вновь вернулось к моему лицу.
— Доброе утро, — произнес он сдержано и отступил на шаг, выпуская нас из лифта. — Как спалось?
— Башка, что жопа, — «культурно» ответил за всех Серёжа и первым пожал ему руку.
Затем это сделал Даня, лишь на мгновение, выпустив мою ладонь.
— Спасибо, что довёл до номера. Мне Диана рассказала. Сам я ничего не помню.
— Бывает, — хмыкнул Игорь. — Дело молодое. Что-то может забыться, а что-то из памяти не вытравишь.
Жирный намёк пропустила мимо. Даже смотреть в его сторону не стала, вместо этого настойчиво гипнотизируя потолок.
— Ладно, — откашлялся Даня и мягко потянул меня в сторону кафе. — Нам пора.
— Увидимся вечером, — донесся в спину голос Игоря, заставляя выпрямится так, словно я лом проглотила.
— Заюша! — радостный возглас разбил сложившуюся действительность, подобно хрустальному бокалу. — Сюрприз!
Вместе с Даней и Серёжей оглянулись на звук смутно знакомого голоса.
Мягко шагая в нашу сторону, улыбаясь во все тридцать два зуба, к нам, а вернее — к Игорю, приближалась Настя, одной рукой придерживая внушительный живот, а другой, волоча за собой чемодан на колёсиках.
Испытала колоссальное облегчение: на нас надвигалась гарантия того, что теперь Игорь точно прижмет свой похотливый хвост.
— Нихрена себе, соска! — словно восхищенно прошипел Сережа рядом со мной, глядя не на Настю, а в сторону просторного холла. — Кто-то заказал эскортницу?
Непонимающе перевела взгляд туда, куда он смотрел, и в один миг на смену неожиданному облегчению пришли паника и отчаяние, когда в высокой стройной блондинке в желтом платье я узнала Вилку.
В одно мгновение в голове пролетели мириады мыслей и ни одна из них не была хорошей.
Вилка точно всё расскажет Дане и Насте, если уже, конечно, не рассказала ей о нас с Игорем.
С другой стороны, вряд ли Настя стала бы так радостно висеть на шее Игоря и повизгивать от восторга, если бы знала о наших отношениях.
Прошлых отношениях.
— Заюша! — восхищенно выдохнула Настя, отцепляясь от шеи Игоря. — Я так скучала! А потом Виола предложила сделать тебе сюрприз, — тараторила она, часто хлопая глазками, и энтузиазма в ее голосе явно поубавилось, когда лицо Игоря всё больше стало напоминать безэмоциональную маску. — Ты не рад?
— Рад, — почти выплюнул он эти короткие три буквы.
— Папуль, привет, — промурлыкала Вилка, подходя к отцу. Изящно оттопырив зад в нашу сторону, потянулась к его щеке, чтобы чмокнуть. Но, кажется, выбрала не лучший на то момент.
Схватив её за локоть, Игорь широким шагом увёл дочь в сторону высокого куста в кадке, практически спрятавшись за ним.
— Папуль? — сморщился Серёжа то ли от головной боли, то ли от того, что эта, как он сказал, «эскортница», дочка Игоря. — Это в смысле, папик? Или он реально её отец? Тёплая встреча, нихрена не скажешь.
— Виола — его дочка, — подошла к нам с полуопущенной головой Настя. Судя по тому, как она держалась за спину, устала она сильно. — Они часто ругаются. Я уже привыкла. Привет, ребята, — улыбнулась она дружелюбно и неожиданно полезла обниматься.
Ко мне, почему-то…
Может, потому что обниматься при муже с другими парнями ей запрещено? Зная Игоря, не удивлюсь, что всё именно так и обстоит. А ещё это знак того, что о нас Настя ничего не знает. Вилка держит язык за зубами.
Робко обняла ее в ответ, не зная точно, в какой район спины можно класть руки, чтобы ей не было больно или тяжело. На всякий случай, остановилась на лопатках и мягко по ним похлопала, мазнув взглядом по яркой жестикуляции отца и дочери за кустом.
Судя по тому, как Игорь иногда дергал Вилку за руку, ему хотелось не просто кричать на дочь, но и хорошенько её ударить.
— Ты, наверное, устала? — спросила я, чувствуя, как девушка почти повисла на моей шее.
— Жутко, — призналась она честно и, наконец, разомкнула объятия. — И ужасно хочу спать.
— А я жрать хочу, — вклинился Серёжа и девушка сморщила носик, учуяв драконий перегар. — Ой, пардон! — заткнул друг рот ладонью. — Чуть волосы тебе не подпалил. Немного вчера переборщили, но, вообще, я не пью и не курю…
— Если продолжишь трепаться, то и не ешь еще, — схватил его Даня за загривок и отвел в сторону от Насти, подталкивая к кафе. — Идём, Дон Жуан хренов, — затем повернулся и с более мягкой интонацией обратился к Насте. — Ты нас прости, но нам сегодня нужно много успеть.
— О, ничего-ничего! — затрясла та активно головой. — Я всё понимаю. Конечно. Надеюсь, еще увидимся.
— Конечно, — улыбнулась ей и мягко сжала ладонь.
Отступила вслед за парнями, которые были уже на полпути к кафе. Отчего-то, мысленно хотелось прихватить эту девчонку с собой и не оставлять наедине с Игорем и Вилкой. По крайней мере, сейчас, пока они всё ещё продолжали шепотом собачиться за кустом.
— Ты бы еще на лоб ей свои яйца вывалил, — озлобленно шипел Даня, ухмыляющемуся Серёже.
— А что я такого сказал? — почти возмущенно спросил он, усаживаясь с нами за столик.
— Рекламу себе устроил. Не пью, не курю… Какого хрена, Серёг?! — всплеснул Даня руками. — Хотя бы от жены инвестора свой чемоданчик прячь. Дело только-только в гору пошло, а ты на него свои яйца…
— Да хорош тебе! — отмахнулся Серёга. — Никуда я свои яйца не клал. Вот они. При мне. Хочешь потрогать?
— Пошёл ты! — бросил в него Даня салфетку и, не выдержав, хохотнул. — Идиот.
— Ладно! — хлопнул Серёга по столу ладонями. — Давайте что-нибудь поточим, потом в душ и за работу. За два дня нужно еще побывать на всех лекциях и мастер-классах, и попытаться не потерять печень.
— Два дня? — спросила я, чувствуя, как всё внутри похолодело. — Я думала, что сегодняшний день — последний.
— У нас на завтра назначена еще одна встреча. В этот раз с компанией, которая занимается примерно таким же экстремальным туризмом, что и мы, — проговорил Даня. — В принципе, можно попробовать уехать завтра вечером, но я взял билеты на послезавтра, на утро. У нас через два дня маршрут, так что дольше задерживаться нельзя.
— Ну, хорошо, — ответила я, стараясь выглядеть максимально беспечной.
Два дня жизни на иголках. Любой буддист мне не позавидует.
Когда с завтраком, во время которого мужики только глушили кофе и болтали, было покончено, тем же составом вернулись на лифте на свой этаж.
Скандальных родственников, к счастью, в холле уже не было. На нашем этаже Серёга отправился в свой номер, а мы с Даней, привычно взявшись за руки, — в свой.
