Хотя, возможно, в бою просто остались самые стойкие.
Одри нашлась рядом с роялем: мадам Буржуа отчитывала индифферентного старичка, сидящего за инструментом. Мужчине, казалось, было абсолютно всё равно на любые восклицания блондинки; он пытался не заснуть, убаюканный её визгливым голосом. Тен-Тен даже усмехнулась от того, насколько забавно выглядела эта сцена. Интересно, этот старик женат на ком-то, кто так же визжит?
— А вот и моя сладкая девочка! — переключилась на Тен-Тен Одри.
Едва женщина отвернулась от старика, как тот приоткрыл один глаз. Убедившись, что мадам полностью увлечена следующей жертвой, мужчина вернулся к роялю. Началась тихая приятная музыка, совсем неподходящая для Большого Торжества.
Одри цепанула Тен-Тен за руку и потянула за собой. Из фойе они перешли в бизнес-зал, так же утопающий в розовом и золотом. Здесь уже стояли столы с закусками, накрытые огромными стеклянными блюдами. Музыки только не было.
Одри тоже обратила внимание на тишину и скривилась.
— Этот старикашка отказался перетащить свой нелепый рояль в этот зал. Жан-Поль! — завопила она. — Немедленно реши проблему с музыкой!
Жан, до того сопровождающий Тен-Тен немой тенью, с беспокойством посмотрел на куноичи. Та в ответ неразличимо кивнула, и нянь вздохнул. Он явно не хотел оставлять Хлою наедине с матерью.
— Жан-Моль?! — требовательно повторила Одри.
Ему не оставалось ничего кроме подчинения. Капризы мадам должны были исполняться сразу и без нареканий. Если что, так сказал Андрэ. Потом он, правда, добавил, что всё это ради его собственного спокойствия.
— Нелепо, совершенно нелепо. Если он будет тормозить и дальше, то я просто его уволю! О, Зои, солнышко, ты прекрасно выглядишь!
Сначала Тен-Тен подумала, что Одри опять забыла имя дочери и обращается к ней; потом поняла: мадам Буржуа "не помнит" только про одного ребёнка.
— Тебе так идёт жёлтый! — заворковала Одри, умилительно прижимая руки к вставной груди. — Просто что-то невероятное, милая, почти как мне!
На взгляд Тен-Тен, жёлтое платье Зои совершенно не шло: девочка из-за цвета ткани и сама словно бы пожелтела. Выглядела она из-за этого немного болезненно и бледно, а не «мило».
Однако одежда и аксессуары Зои совсем не заинтересовали Тен-Тен. Гораздо больше вопросов вызвала Сабрина, пришедшая вместе со второй дочерью Одри. Во-первых, что Ренкомпри забыла в её компании. Во-вторых, почему это рыжая неверная собачка Хлои выглядела так, словно её только что запугали до полусмерти?
На вопросительный взгляд Тен-Тен Сабрина ещё больше съёжилась и совсем отвернулась. Куноичи на это не отреагировала, а вот Зои постаралась незаметно пихнуть рыжую в бок, когда к Такахаши подошёл официант с предложением выпить что-нибудь.
Помня предупреждение Луки Тен-Тен, естественно, отказалась.
— Так, девочки! — Одри хлопнула в ладоши и поправила очки. — Совсем скоро придут важные гости, и ваша мамочка должна блистать сильнее обнажённого платья Рианны. Абсолютно нелепая вещица, чтобы вы знали: ни одного настоящего бриллианта. Сваровски, только Сваровски! Ну что за безвкусица?
Тен-Тен кивнула, хотя понятия не имела, о чём это Одри говорит. Вероятно, про какую-то местную знаменитость, с которой Такахаши ещё не успела познакомиться. Но, ради всего святого, она в этом мире дай бог неделю. Просто дайте ей уже хоть немного времени!
Зои, напротив, поняла посыл матери и даже усмехнулась в ответ. Сабрина ушла в себя и не реагировала ни на что вокруг. При этом рыжая продолжала отслеживать передвижения Зои беспокойными оленьими глазами: так жертва всегда держит в поле зрения хищника, оказавшегося слишком близко. Интересная реакция.
Жан оказался исполнительным, так что скоро в зале зазвучала музыка. Буквально через пять минут после этого стали появляться первые «важные люди» — все как один с камерами. Тен-Тен хотела было сесть где-нибудь у стены, но потом поняла, что в помещении нет ни одного пуфика или скамейки. Интересно только, специально ли Одри всё так запланировала, или же дело в небрежности.
Такахаши попыталась отойти от мадам Буржуа, но потерпела в этом неудачу: Одри, не отвлекаясь от нахваливания себя на камеру, снова по-змеиному быстро схватила Тен-Тен за руку и притянула к себе в неловком объятии. Женщина не смотрела на дочь, полностью сосредоточившись на журналисте, и в итоге чуть не передавила Тен-Тен шею.
У куноичи всё-таки получилось вырваться, расцарапав при этом руку — кольца у Одри оказались острыми то ли из-за камней и их огранки, то ли из-за ужасного дизайна. Вот не зря Тен-Тен не любила всякие украшения, от них одни проблемы и бесконечная морока.
Она всё-таки отвоевала свою свободу, потому что Одри не могла отойти от журналистов. Сбежав от матери Хлои на достаточное расстояние, Тен-Тен вздохнула с облегчением: мадам использовала крайне неприятные духи. Плюс Такахаши никогда не любила излишнее внимание. Возможно, из-за въевшихся с профессией привычек.
Смешно: в этом мире нельзя было указать в резюме, что ты отлично убиваешь людей и подрываешь здания. По крайней мере, при устройстве на нормальную работу.
Тен-Тен отошла к стене и привалилась к ней спиной. Одна нога поднялась, сделав упор в бежевый барельеф. Сквозь босоножку чувствовалась одна из острых граней, приятно массирующая стопу. Любимая позиция: защищённая спина, есть возможность оттолкнуться, происходящее в помещении видно как нельзя лучше.
Куноичи сцепила руки и скривилась: ладонь здоровой прошлась по царапине, всё ещё кровоточащей. Тен-Тен достала носовой платок Хлои и быстро вытерла красные капли. Потом зажала ранку на руке и невидящим взглядом уставилась вперёд. Сознание продолжало автоматически отмечать всё вокруг.
Вообще, она не задумывалась насчёт своего будущего, однако недавний недо-разговор с Лукой натолкнул Тен-Тен на неприятное осознание: после победы над Бражником и разборок с отравителем будет что-то ещё. Что-то очень обыденное, вроде каждодневного бега по утрам и чашки чая вечером. Но как Тен-Тен могла бы заполнить время между этими своими гранями жизни?
Лука? Она не была уверена, что они останутся вместе; хотя они словно были созданы друг для друга, Тен-Тен прекрасно осознавала, что Куффен не готов для близких отношений. Было ли в этом виновато его хождение по времени или же какие-то другие, более глубокие психологические причины — не так важно на самом деле. Главное — результат, неутешительный и для Тен-Тен, и для Луки.
Так чем бы она могла заниматься в этой отвратительной мирной реальности? Да, здесь существовали войны, — они будут греметь столько же, сколько ходит по земле человек, — но они были громкими, полными одиночных выстрелов и автоматных очередей. Тен-Тен ненавидела что первое, что второе; переданное учителем Гаем мастерство ближнего боя просто умирало без оттачивания стиля. Но разве подерёшься с человеком, привыкшим к огнестрелу?
Жажда царапнула горло, но Тен-Тен от неё просто отмахнулась. Подожди, организм, не до тебя сейчас. Тем более что Лука сказал не пить.
Опять этот Лука. Прочь из её головы, трусливый змей, куноичи думает о своём будущем.
В здешней войне Тен-Тен не хватало изящества. Взмаха катаны, броска сюрикена, техник и печатей. Она, конечно же, могла бы перестроиться для боёв в этом мире. Только вот зачем?
Да и навоевалась она на своём веку. Пора бы уже пожить и для себя, а не по контракту.
Тен-Тен наконец была свободна от всех обещаний и обязательств, что тяготили её в своём мире. Оставалась только одна клятва, данная бедной мёртвой Хлое Буржуа: раз уж Такахаши заняла чужое место и живёт новой жизнью, то она просто обязана стать счастливой и найти свою любовь. Хотя бы ради той, кто был в этом теле до неё.
Ладно, хорошо, допустим. Нашла. И даже уверена в том, что с этим человеком она будет счастлива, да и скучать он не даст. Но как теперь ей этого змея удержать? Какие вообще силки могут поймать существо, знающее всегда и обо всём и повелевающее самим временем?
