И, конечно, не стоило забывать про странных мужиков, швыряющихся голубями, и про мальчика-кота с напарницей. И про папку в комнате. И про здешнюю академию шиноби. И про…

Про много-много разных вещей, короче.

Тен-Тен встала из-за стола и посмотрела на отца Хлои. На Андрэ Буржуа. Серый человек смотрел в ответ, так что Такахаши пришлось добавлять в глаза обиду и заставлять их слезиться. Может, это его проймёт?

Нет, глухо. Андрэ оказался на удивление невосприимчив к настроениям собственной дочери. Интересно, почему.

— Сейчас я иду учиться, — она не была уверена, как называется место, где она впервые очнулась; а вдруг не академия? — И я надеюсь, что ты, папочка, к моему возвращению одумаешься. И что таких глупых мыслей у тебя больше не будет. Я люблю Агреста… хотя он меня обидел, конечно. Но любовь бывает сильнее обиды, чтобы ты знал.

С удовольствием она увидела, как Андрэ едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Так тебе. Ешь ту приторность, мэр Буржуа, которой ты кормишь всех вокруг.

Из столовой она вышла без каких-либо приключений. Почти у лифта её нагнал усач.

— Вы пойдёте учиться… в таком виде?

Они зашли в лифт, и Тен-Тен нажала кнопку этажа Хлои.

— Конечно же нет, Жан-Поль. Я ни за что не выйду из дома ненакрашенной.

— Ваш врач…

— Я помню.

Тен-Тен прикрыла глаза, мысленно расставляя задачи по приоритету. Интеграция, информация, инвентаризация и много других страшных слов. Надо разобраться с Сабриной, с котомальчиком, с учёбой, с одеждой, с Андрэ. В комнате лежала папка с её расписанием, с которым всё-таки было бы неплохо ознакомиться.

А ещё обязательно стоит позвонить Луке. Если уж прожитые годы чему-то научили Тен-Тен, так это тому, что нельзя терять контакта с парнем, который согласен носить тебя на руках.

Здешние детки учились в учреждении, которое называлось «коллеж». Не «колледж» и ни в коем случае не «академия», и даже не «школа». Располагалось светлое пятиэтажное здание в отдалении от отеля Буржуа, и Хлое полагалось ехать на учёбу в шикарном лимузине — слишком, на её взгляд, длинном автомобиле.

Поначалу Тен-Тен даже не поняла, что вытянутая машина-сосиска перед входом в отель ждёт именно её. Но затем из черноты техники выскочила знакомая рыжая собачка, — Тен-Тен вместо приветствия скривилась, — и всё стало ясно.

Сабрина светилась нездоровым энтузиазмом, будто приняла что-то увеселительное. При этом её глаза блестели совсем недобро. Удивительный бирюзовый цвет девичьих радужек из-за внутренней злобы выглядел не изумительной морской пучиной, а обманным отражением стекла.

Рыжая была в той же одежде, что и вчера. На это Тен-Тен подняла брови и снова скривилась — в этот раз пренебрежительно.

— Что, у тебя дома не осталось вещей? — протянула она. — Могла бы надеть что-нибудь поинтереснее.

Нет, девушка выглядела неплохо, этого не отнять. Но вот та же шерстяная жилетка у Тен-Тен ассоциировалась с запахом мокрой псины. И вытравить эти сравнения не смогли даже отвратительно-сладкие духи рыжей.

— Но, Хлоя…

— Никаких «но», — фыркнула Тен-Тен. — Видеть больше не хочу эту жилетку. Это отстой, отвратительно нелепая вещица!

На «нелепую» Сабрина поджала губы. Это, естественно, не осталось незамеченным, хотя выражение недовольства на лице рыжей было всего лишь пару микросекунд.

Тен-Тен наклонилась ближе к Сабрине и ковырнула ногтем жилетку, специально растягивая шерсть.

— Абсолютно нелепая, — протянула она, внимательно смотря в глаза рыжей. — Ты меня поняла?

— Да, Хлоя. Никакой больше жилетки. Я поняла, Хлоя.

— Вот и отличненько.

Она обошла рыжую и легко нырнула в лимузин. Живот у Тен-Тен побаливал, но в туалет ещё не тянуло — и слава богам, если кто спросит. Стоило бы побыстрее доехать до коллежа, потому что Такахаши не знала, когда лекарство от отравления подействует или же выпитая вода попросится наружу. Только конфузов ей не хватало.

Сабрина залезла следом, но диалог завязывать не спешила. Закрыв дверцу, она достала из кармана телефон и уткнулась в него. Лишь бы не поднимать на Хлою глаз; Тен-Тен отлично видела, какое выражение застыло в лазурных радужках.

Это точно была не любовь.

Тен-Тен вытащила из кармана белых джинсов телефон и кинула его на сидение рядом с рыжей. Сабрина вопросительно посмотрела на девушку, но Такахаши даже бровью не повела.

— Смени мне пароль, — приказала она.

— А ты…

— Я занята, не видишь?!

По потёртостям салона Тен-Тен нашла мини-бар, — она была уверена, что в такой шикарной тачке он есть, и оказалась права, — и теперь мелкими глоточками пила воду из крошечной запотевшей бутылочки. С тяжёлым вздохом Сабрина взяла телефон и застучала пальчиками по экрану. Стёкла её очков отражали мобильник, но Тен-Тен не приглядывалась, а потому не увидела, каким был прошлый пароль.

— Какой установить новый?..

— «агреста дурак!» С восклицательным знаком и без других знаков препинания. «агреста» с маленькой буквы. Представляешь, Адриан посмел на меня фыркнуть! На меня! Фыркнуть!

Сабрина пожала плечами и принялась набирать новый пароль. Тен-Тен продолжала извергать из себя целый гейзер красноречия, благо, говорить ни о чём она умела, как и любой другой шиноби. Ниндзя любили использовать яды для развязывания языка, — и Тен-Тен не была в этом исключением, — так что всех специально тренировали болтать попусту.

Рыжая выглядела несчастной от этого умения своей «подружки». В какой-то момент Тен-Тен решила, что с девчонки достаточно, и замолкла. Взяв мобильник обратно, она в последний раз назвала несчастного Агреста придурком, и переключилась на технику у себя в руках.

Сабрина с облегчением выдохнула и осторожно, лишь бы не потревожить Хлою, взяла свой телефон. О, да, болтовня ни о чём выматывает окружающих, Тен-Тен это отлично знала.

Первым делом она открыла камеру и сфотографировала все материалы из папки, что принёс усач. Тен-Тен многое бы отдала, чтобы Жан-Жан был рядом с ней, но учиться Хлоя ездила без своего вечного сопровождающего. Увы. Вместо него была бесполезная озлобленная рыжая.

Хотя здесь Тен-Тен кривила душой: польза была и от Сабрины. Телефон, к примеру, разблокировала… ну и ещё что-нибудь сегодня сделает. По крайней мере, Тен-Тен на это надеялась. Она собиралась гонять рыжую по-чёрному не только из-за покушения на свою жизнь, но и за любовь к шерстяным вещам. Разве нужна ещё причина?

После фотографирования Тен-Тен открыла сообщения и стала листать вереницу переписок. Мысленно Такахаши благодарила всех богов за то, что внуки научили её пользоваться такой тонкой техникой: как оказалось, в двух мирах мобильники были не то чтобы идентичными, но интуитивно похожими.

Мысленно тяжело вздохнув, Тен-Тен погрузилась в тонкости чужой жизни.

Хлоя не была большим любителем поговорить. Большая часть её переписок — рекламные предложения из ювелирных, ресторанов, кинотеатров, просто театров и других увеселительных заведений. С живыми людьми Хлоя практически не общалась; исключения — мать, отец, Сабрина и некая Дуринетт. Последняя была старостой в коллеже, как догадалась Тен-Тен, и присылала исключительно рабочую информацию.

Переписка с Сабриной — сплошные «иди-сделай-скажи». Ни слов благодарности, ни обычного трёпа. Аналогично с отцом: «пришли денег-дай-давай» и прочее. А вот к матери, — она была записана у Хлои как «Мамулечка <3», — оказалось совершенно другое отношение. Теперь уже Хлоя была в роли девочки для битья и приказов.

Читая сплошные упрёки от матери Хлои, Тен-Тен невольно начинала хмуриться. Это кем надо быть, чтобы забывать имя собственной дочери? У этой женщины что, не все дома? Какое-то расстройство? Девочке было не больше пятнадцати, для гражданской это очень нежный возраст. И тут такое…

Ну, по крайней мере Тен-Тен поняла, у кого Хлоя училась приказывать. И кто показал ей пример социальной стервы. Одри Буржуа, — вот что значило бурчание «одри» от Андрэ, — оказалась той ещё сукой, и наслаждалась этим. Несколько раз она путала смс от дочери с рекламными предложениями, и Хлоя была вынуждена читать не самые приятные отказы. Но даже эти сообщения девочка не удаляла.