Акуманизация происходит под влиянием сильных эмоций, так что за свою безопасность в этом смысле Тен-Тен могла не волноваться. Вряд ли в этом мире найдётся что-то, что выведет её из себя сильнее, чем четвёртая мировая шиноби, война с Суной или собственная смерть. После такого слегка смещаются ориентиры реакций для пережитого.

А вот розовенькая была под акумой. И почему-то эта мысль её травмирует.

— Ну, знаешь ли… не стоит злить людей и доводить их до нервного срыва!

Тен-Тен закатила глаза. Может, Хлоя и была заразой, вот только…

— Каждый сам решает, как реагировать. Даже если что-то произошло, у тебя есть выбор.

— Что?

Тен-Тен цыкнула. Открыла кран, пустила воду, намочила руку и несильно брызнула девочке прямо в лицо. Та отшатнулась, инстинктивно закрылась и сморщилась. Спустя мгновение на Тен-Тен смотрели две полных злобы радужки.

— Ты что творишь?!

— Вот об этом я и говорю.

— А?..

Тен-Тен закрыла кран и вытерла руки бумажным полотенцем. Не глядя, кинула в мусорку — и, конечно же, попала.

— Негатив — это выбор.

— Ты мне в лицо плеснула! Что мне, радоваться?!

Такахаши когда-то видела, как две девочки-подружки точно таким же образом плескались и смеялись. Кажется, это было в каком-то сериале, которые так любила её внучка.

— А что, твой крик принесёт тебе что-то, кроме головной боли?

Девочка сощурилась и скривила гримасу, полную отвращения и несправедливой обиды. Удивительно, как у неё только получилось совместить первое со вторым.

Не давая ей времени одуматься, Тен-Тен легко толкнула пацанку в плечи, направляя к выходу.

— Идём в класс.

Девочка шла чуть впереди, координируя движение и даже не замечая этого — так она ушла в свои мысли. Тен-Тен не мешала процессу: пусть подумает, в подростковом возрасте это полезное, но такое редкое действие.

Класс был тот же самый, в котором Тен-Тен пробудилась. Уроки шли один за другим, — Сабрина с вещами Хлои вернулась до начала первого, к большому удивлению Такахаши, — и дети даже не пересаживались с места на место. Тен-Тен сидела и не отсвечивала, просто наблюдая за преподавателями и учениками в естественной среде. Запоминала.

Вроде бы, все друг с другом дружили, однако были в этой стройной связи этакие узлы — центры отношений. Люди, с которыми общались все. Местные магнитики.

К ним относились та самая девочка с двумя хвостиками и Адриан Агрест, которого Тен-Тен целый вечер ошибочно называла Агреста и у которого скоро будет день рождения. С этими двумя дружили все; разделилось так, что мальчики подходили к Адриану, а девочки — к хвостатой. Наоборот тоже бывало, но реже. Детишки общались, обменивались своими незрелыми мнениями, списывали домашнюю работу и просто слонялись туда-сюда на переменах.

Тен-Тен наблюдала и не вмешивалась. Хвостатая больше говорила; Адриан больше слушал.

Хлоя Буржуа, по её наблюдениям, тоже была магнитом — однако полярность у блондинки оказалась обратной. Хотя Тен-Тен ничего не делала, её избегали. Побаивались даже.

Да уж, это не та брезгливость, с которой к Хлое относились в отеле. В её классе девочку реально опасались. Интересно только, что же могла сделать дочка мэра, учитывая, что папочка её особенно не любил.

В классе наблюдались обычные ролевые модели: спортивный мальчик, девочка-пацанка, заучка, подпевалы, тихони и взрывные яркие звёздочки. К последней относилась девушка, привлекшая внимание Тен-Тен своей шевелюрой: на концах волосы полыхали красным. Девушку звали Альей, судя по тихим и робким ответам её соседки по парте, и характер у неё был исключительно боевитый. Возможно, в мире Тен-Тен она бы родилась среди Узумаки.

Алья громко обсуждала с подругой предстоящие съёмки. Курировал их её то ли бойфренд, то ли близкий друг — мальчишка в кепке, с огромными очками и светло-коричневой кожей. Он и Алья то переругивались, то совместно предавались мечтаниям о прекрасных съёмках, то втягивали в свою беседу соседей. И если девочка с двумя хвостиками ещё хоть как-то участвовала, то вот друг очкастого…

Адриан Агрест в основном молчал и улыбался. Это была нехорошая, растерянная улыбка: парень просто не знал, что и как говорить, хотя его и пытались втянуть в обсуждение. Он отвечал только если спорщики обращались непосредственно к нему; в остальное время Адриан предпочитал молча наблюдать за разгорающейся баталией, не высовывая носа из своего ореола спокойствия.

Эта четвёрка стала отличным источником информации. Не прилагая абсолютно никаких усилий, Тен-Тен за каких-то полчаса узнала о школьной жизни и вечерней съёмке фильма больше, чем могла бы сама. Не зря говорят, что болтуны — находка для шпионов.

Для ниндзя в этом конкретном случае.

И если перипетии школьной жизни не особенно интересовали Такахаши, то вот информация о фильме стала весьма полезной. Кинолента должна была отправиться на какой-то фестиваль, и это был большой шанс для Нино Ляифа, — того очкастого парня, друга Адриана, — чтобы показать себя. Причём Нино интересовала не столько его репутация как режиссёра, сколько звуковое сопровождение.

Нино Ляиф мечтал стать ди-джеем и изменить мир музыки.

Роли в детском кино были распределены, куцый инвентарь добыт или сшит. Маринетт, подруга Альи, оказалась дизайнером, так что вещевую часть инвентаря сделала собственноручно. Не очень много, потому что фестиваль кино этого не предусматривал. Однако девочка гордилась даже этим.

Вслушиваясь в обсуждения, Тен-Тен переплела пальцы перед лицом и уткнулась в них губами, скрывая нижнюю половину лица. За макияж она не переживала, потому что накрасила исключительно зону глаз. Сабрины рядом не было: на переменах собачка убегала в столовую то ли есть, то ли флиртовать. Хотя, возможно, она просто старалась не сидеть рядом с молчаливой Хлоей — для блондинки такое поведение было нехарактерно.

Итак, Тен-Тен узнала три мечты детства и слабые точки одноклассников. Маринетт любила дизайн и шитьё, Алья увлекалась супергероями и журналистикой, Нино жил музыкой. Адриан, мальчик с больными глазами и робкой улыбкой, вроде бы не увлекался ничем — но Тен-Тен, единожды столкнувшись с ним взглядами, точно была уверена, что у него есть не только секретики, но и какое-то увлечение, буквально заменяющее Агресту жизнь.

Отбери у каждого возможность заниматься своим делом — и будет четыре загубленных души. Очень просто, Тен-Тен просчитывала подобное автоматически: сломать пальцы Маринетт, проколоть барабанные перепонки Нино, раздробить колени Алье, закрыть в одиночестве Адриана. Немного подождать, не дать покончить с собой — и эти четверо сделают что угодно.

Полный слом личности. С гражданскими это проще всего сделать именно в подростковый период, когда гормоны пересиливают и разум, и сердце. Вот только новый мир не требовал подобных действий. И Тен-Тен надеялась, что не потребует.

Она очень не любила рушить чужие судьбы.

В мире шиноби Тен-Тен не особенно интересовалась кинопроизводством. Из-за особенности собственной карьеры девушке пришлось познавать актёрское мастерство, но, в общем-то, на этом понимание кино для Тен-Тен заканчивалось. Она не любила фильмы: слишком предсказуемые, слишком наивные, с дрянной игрой людей, которые сами не верили своим ролям и репликам. В итоге просмотр фильма с семьёй превращался в настоящее мучение.

Другое дело — просмотр кинолент с подругами-куноичи. Сакура, Ино, Темари, да даже мягкая и нежная убийца-Хината — все они понимали искреннее недоумение Тен-Тен и с охотой подхватывали её возмущение сюжетом. В кинотеатрах женщины так хохотали, что их нередко выгоняли прямо с сеанса. И это было потрясающе.

От детской попытки снять фильм Тен-Тен не ожидала ничего интересного. В принципе, она оказалась права: Нино больше думал о музыке и звуковом ряде картины, чем о сюжете; Маринетт волновалась о каждой мелочи и постоянно поправляла собственноручно сшитый реквизит; Адриан ощущал себя не в своей тарелке и то улыбался, то беспокойно хмурил брови.