Мельком Тен-Тен подумала, что забыла забрать одежду из ванной. Потом Такахаши погрузилась в чтение.
— «Обстрел» — очень точное выражение, — пробормотала Тен-Тен, пролистывая возмущённые сообщения Андрэ.
— Что пишет?
— Что я пропустила сегодняшний обед с инвесторами… м, да, что-то такое было в расписании… и что если я не приду на завтрашнее интервью с Надьей Шамак, то он меня… хм, сомневаюсь. Это уголовно-наказуемо.
Адриан не сдержал любопытства и вытянул шею, чтобы подглядеть чужие СМС. Тен-Тен выключила мобильник и с насмешкой посмотрела на Агреста. Ну-ну, шпион.
Помимо обещаний скорой расправы Андрэ клялся, что Хлоя будет лишена денег. Собственных накоплений у Тен-Тен ещё не было, — не считая те деньги, что она вытянула у Буржуа из кошелька, — поэтому угроза звучала вполне многообещающе. Такахаши не хотела проверять, что именно имеется в виду под «Лишением средств». Может её из отеля выселят.
Нет, естественно, Лука не даст Тен-Тен ночевать на улице — со своей же пользой. Но как-то Такахаши не привыкла лишаться крыши над головой и зависеть от других людей.
Вообще, если всмотреться в характер сообщений, то СМС Андрэ отдавали паникой. Забавно: видимо, Буржуа успел много чего натворить, пока его голова едва работала из-за действия яда. Бедный, не привыкший к отраве человечек. А Хлоя такой же кофе пила чуть ли не ежедневно.
Адриан, устав пялиться на оголённые девичьи плечи, расщедрился на одежду. Он дал Тен-Тен мягкие тёмно-серые штаны и футболку с огромной лягушачьей головой, довольно уродливой: будто мало было неприятного цвета шкуры несчастного животного, на него натянули тканевую маску ядовито-рыжего цвета. Когда Тен-Тен выразила своё неудовольствие лягушачьей головой на фоне жёлтой пиццы, Адриан захрюкал от смеха.
— Это не лягушка, Хлоя! Это Майки!
— Неважно, лягушка или жаба — всё равно оно совершенно не прелестно!
Её комментарий поверг Адриана в пучину гомерического хохота. Плагг от такой активности только закатил глаза и перебрался к Тен-Тен на колени, зная, что девушка тотчас примется гладить чёрную спинку. В кошачьем облике были свои прелести.
Из сочувствия Тен-Тен вспомнила про гардеробную и переоделась там. Вероятно, если бы она просто скинула халат при Адриане, Агрест упал бы в обморок. Ну или словил бы сердечный приступ. Потом она вернулась к мальчишке и села на кровать, кутаясь в одеяло.
Адриан словно светился изнутри. Он болтал, не замолкая ни на секунду: делился впечатлениями о школе, говорил о радостях и странностях дружбы, о Нино, Алье и Маринетт — он преступно-много говорил о Маринетт, кстати. Тен-Тен кивала и пыталась ответить хоть что-то; довольно скоро она поняла, что Адриану это и не требуется.
Глаза у него блестели, щёки раскраснелись, дыхание сбивалось. Он говорил и говорил, словно его время было ограничено, и в полночь он упадёт замертво. В какой-то момент Тен-Тен взяла Адриана за руку и крепко сжала пальцы на его ладони. Агрест на секунду сбился со своего рассказа, — об испорченном дне рождении и о том, как Адриан испугался за Нино, — и Тен-Тен поспешила заполнить образовавшуюся паузу:
— Я никуда не денусь.
Губы у Адриана дрогнули, глаза заблестели пуще прежнего. Плагг тяжело, по-стариковски вздохнул и перебрался к хозяину, чтобы начать мурлычущую песнь.
Тен-Тен совсем не удивилась, когда из глаз мальчишки потекли слёзы. Она мягко погладила Адриана по руке и подсела ближе: на коленях у Агреста вовсю мурчал Плагг, старательно выводя успокаивающие рулады.
— Я никуда не денусь, Адриан, — повторила она.
Агрест кивнул. На его лице застыла улыбка. Смотрелась она инородно, словно её кто-то приклеил к несчастной маске. Тен-Тен позволила себя обнять и просто расслабилась в чужих руках, ощущая, как по шее текут быстро остывающие слёзы. Адриан, видимо, немыслимо изогнулся, чтобы уткнуться в шею Тен-Тен. Настоящий кот без единой кости в теле.
Она гладила подрагивающую спину и хмурилась. Адриан дрожал, словно у него была лихорадка. Лучше всего было просто лечь и дать ему прожить собственную душевную боль.
Что Тен-Тен и сделала. Адриан вцепился в неё сильнее клеща: не оторвать, не отрезать. Куноичи едва удалось накрыть их двоих одеялом. Плагг в это время благоразумно летал неподалёку — просто чтобы не задавили.
Когда Адриан вернул контроль над дыханием и мыслями, то по-детски шмыгнул носом и ещё крепче обнял Тен-Тен. Та в ответ взъерошила светлые волосы.
— Мама тоже говорила, что никуда не денется…
— Я не твоя мать, — сказала на это Тен-Тен.
Тон вышел немного резче, чем ей хотелось, и Адриан вздрогнул. Чтобы как-то загладить свою оплошность, Такахаши принялась гладить Адриана по спине.
— Я не твоя мать, — повторила Тен-Тен намного мягче. — И я никуда не денусь.
— Ты можешь умереть, — ответил Адриан полушёпотом; глаза Агреста были испуганными, словно он сам не верит в то, что говорит. — Акумы… они и раньше не были к тебе равнодушны, а на этой неделе…
— Я крепкая, как-нибудь справлюсь с парой психующих придурков. Не стоит переживать о такой мелочи…
— Это не мелочь! Ты могла погибнуть, Хлоя! Не один раз! Когда я увидел тебя после Злолюстратора…
— Кого?
— Злолюстратор. Натаниэль.
— Божечки, что за идиотское прозвище! Его реальная фамилия звучит круче, чем злодейское имя!
Несмотря на нервы, Адриан усмехнулся. И тотчас постарался придать лицу грозное взрослое выражение, что ему абсолютно не шло.
— Ты была вся в крови и едва дышала. И в библиотеке так пахло… как будто кто-то пожарил мясо на гриле, знаешь? У меня даже слюнки потекли, пока я не понял, чем… кем… почему так пахнет.
— О, так ты говоришь, что я для тебя соблазнительно пахну? — Тен-Тен ласково отвела чёлку со лба Адриана и успокаивающе поцеловала мальчишку. — Не переживай, я никому об этом не скажу.
— Хлоя!
Щекотка сработала безотказно: Адриан принялся извиваться и повизгивать, как хорошенький поросёнок. Тен-Тен уворачивалась от его длинных рук и не давала схватить себя, продолжая изводить парня пальцами. Агрест практически плакал от бессилия. В итоге эти слёзы перешли в новую истерику.
За вечер Тен-Тен пережила ещё три таких волны. На исходе четвёртой Адриан просто зажмурил глаза и вырубился. Его нервная система наконец решила, что с неё хватит.
— Бедный ребёнок, — пробормотала Тен-Тен, стирая с его щёк солёные следы. — Бедный, бедный ребёнок…
Он был совершенно один. И, что самое ужасное — Адриан знал это и даже успел немного смириться со своим положением. Конечно, рядом был Нино, — Нино и Алья, они были слишком вместе, хотя ещё и не встречались, — Маринетт, — он, кажется, любил её, даже не осознавая этого, — Ледибаг, Натали и Горилла, куча одноклассников… но если у ребёнка нет родительской фигуры, то всё остальное становилось незначительной мелочью.
Тен-Тен закрыла глаза, позволяя сознанию мягко скользнуть в полусон. Она привыкла разбираться с проблемами по мере их возникновения, и пока на повестке дня было всего два пункта: Бражник и проклятое интервью с Надьей Шамак.
И если с Габриэлем всё было ясно, — всего-то убийство! — то вот интервью заставляло её слегка нервничать. Она понятия не имела, что будет завтра.
***
(1) Го — Японская игра, слегка напоминающая шахматы. Очень слегка.
Глава 18. Нууру
Ей снилась Коноха — такая, какой она запомнила её в молодости. Низкие домики с красными крышами и круглыми окошками, куча забегаловок-закусочных под цветными навесами, высаженные тут и там деревья.
Не высаженные — выращенные. Каждое из этих деревьев было продолжением силы Хаширамы Сэнджу, первого правителя её родной деревни. Если в стволы зелёных гигантов аккуратно подавать чакру, то кора начинала едва заметно светиться. Это все знали, потому что, ну, кто не хочет увидеть такое проявление волшебства?
