Поселения муромы в дореволюционное время не изучались. Следует отметить, что и советские археологи уделяли преимущественное внимание раскопкам погребений муромы. С 1923 г. было раскопано свыше 10 грунтовых могильников: Корниловский (Селезнев Ф.Я., 1925), Пермиловский (Селезнев Ф.Я., 1925), Муромский (Горюнова Е.И., 1953, с. 33–42), Кочкинский (Дубынин А.Ф., 1966, с. 67–79), Безводнинский (Краснов Ю.А., 1980а), Желтухинский (Черников В.Ф., 1974, с. 33–34; 1975, с. 180), Чулковский (Авдеев А.М., Богачев А.Ф., Жиганов М.Ф., Зеленеев Ю.А., 1975, с. 132, 133), Молотицкий (Розенфельдт Р.Л., 1978, с. 180). Они дали серию ранних погребений (Кочкинский, Безводнинский), расширили ареал муромских памятников. Наиболее значительные раскопки проведены А.Ф. Дубыниным на Малышевском могильнике в Селивановском р-не Ивановской обл. Здесь вскрыто 216 погребений, в том числе 16 конских. Публикации раскопок носят предварительный характер (Дубынин А.Ф., 1949а, с. 134–136; 1949б, с. 91–97).

Раскопками Пятницкого (IX–XI вв.) и Муромского (VIII–X вв.) могильников внесен существенный вклад в историческую топографию г. Мурома. В 1939 г. Д.Н. Эдинг близ Пятницкого могильника раскопал одноименное селище с преобладающим славянским инвентарем (Смирнов А.П., 1952, с. 150, 151). В 1946 г. Н.Н. Борониным и в 1948 г. Е.И. Горюновой на кремлевском холме Мурома и близ церкви Николы Набережного в основании культурного слоя города были открыты муромские селища VIII–IX вв. (Воронин Н.Н., 1947, с. 136–139; Горюнова Е.И., 1953, с. 33).

В полемике с Е.И. Горюновой И.П. Богатов не смог привести убедительных доводов в защиту тезиса о русском городе Муроме с 862 г. (Богатов И.П., 1959, с. 223–226). Работы 1970–1971 гг. Н.В. Тухтиной у церкви Николы Набережного вблизи раскопа Н.Н. Воронина 1946 г. показали небольшие размеры Муромского селища, раскинувшегося вдоль берега Оки. Рост его начался только в XI в. и связан уже с деятельностью славян (Тухтина Н.В., 1980, с. 131–133).

Фрагментарность археологических работ в Муроме, неизученность горизонта X в. оставляет открытым вопрос об участии муромских селищ в формировании города. Неизвестно, где располагался древнейший центр города и был ли он в X в. укреплен.

Представление о муромской деревне IX–XI вв. дает единственное подвергнутое большим раскопкам селище у д. Тумовки в 7 км от Мурома. Оно исследовалось Е.И. Горюновой в 1937–1950 гг. (Горюнова Е.И., 1961, с. 163–182). В 60-80-х годах разведано довольно много селищ, но они не раскапывались. Не изучены и городища.

С.К. Кузнецов видел в муроме одно из подразделений мери (Кузнецов С.К., 1910, с. 108–127). В.Ф. Генинг полагал, что мурома формировалась в недрах мерянской этнической общности, вследствие чего ее отдаленных предков нужно искать в племенах восточного варианта дьяковской культуры (Генинг В.Ф., 1967б).

Наиболее убедительна гипотеза о происхождении муромы, как и мордвы, от племен городецкой культуры, локальные группы которой занимали с половины I тысячелетия до н. э. муромское и рязанское течение Оки, бассейны рек Цны и Мокши.

Несомненная этнокультурная близость муромы и мордвы истолковывалась исследователями по-разному. Так, А.А. Гераклитов (Гераклитов А.А., 1931) вообще отождествлял мурому с мордвой. П.Д. Степанов, а в последнее время В.Н. Мартьянов и Д.Т. Надькин полагали, что мурома приняла участие в формировании мордвы-эрзи (Мартьянов В.Н., Надькин Д.Т., 1979, с. 103–133). Высказывался также взгляд на мурому как на одно из мордовских племен (Смирнов А.П., 1940, с. 143) или на одно из племен, родственное мордве-мокше, но имевшее несколько отличный язык (Горюнова Е.И., 1961, с. 159). А.Е. Алихова и А.Ф. Дубынин отстаивали взгляд на мурому как родственное мордве, но самостоятельное племя, сохранявшее еще в X в. свой язык и свою этническую территорию (Алихова А.Е., 1949б, с. 26–30; Дубынин А.Ф., 1949а, с. 134–137).

Специфические черты материальной культуры муромы прослеживаются уже в ранних погребениях Малышевского и Подболотьевского могильников. В IX–XI вв. мурома по сумме этнографических признаков, которые могут быть установлены археологами, выступает как самостоятельная этническая общность.

Большая часть археологических памятников муромы расположена на левобережье Оки, между ее притоками Ушной и Унжей, и правобережьем Клязьмы (карта 16). Памятники муромы занимали и левобережье Клязьмы, соседствуя на северо-западе по р. Тезе с могильниками и селищами мери. Самым северным памятником муромы является могильник у с. Кочкино Палехского р-на Ивановской обл. на р. Лух, левом притоке Клязьмы. О давнем проживании здесь муромы говорят названия ближайших селений Большая и Малая Муромка (Дубынин А.Ф., 1966, с. 67).

Такие могильники, как Нижневерейский, Урвановский, Чулковский, свидетельствуют, что мурома освоила и левобережье Оки. Отдельные группы муромы могли продвинуться и далее на восток в пределы горьковского течения Волги. Вероятно, так следует рассматривать появление здесь Желтухинского и Безводнинского могильников. Исследователь последнего могильника Ю.А. Краснов, признавая наибольшую близость этого могильника к муромской группе памятников, рассматривает оставившее его население в качестве особой группы поволжских финно-угров, в V–VI вв., близкой муроме, но впоследствии ассимилированной мордвой (Краснов Ю.А., 1980а, с. 117–119). Мордва была восточным и юго-восточным соседом муромы, мещера — южным.

Появление славян на территории муромы относится к X в. В это время в могильниках муромы появляются погребения с западной ориентировкой и набором славянских вещей. Попытки некоторых исследователей значительно удревнить эту дату, объясняя обряд трупосожжения и конские захоронения славянизацией муромы (Смирнов А.П., 1952, с. 147, 148), несостоятельны. К концу XI в. процесс ассимиляции муромы славянами был в основном завершен.

Наиболее распространенным типом поселения муромы являлось селище (карта 17). Достоверно ранних селищ, одновременных древнейшим погребениям могильников (VI–VII вв.), пока не найдено. Много селищ с широкой датой (VIII–IX вв.?) обнаружено разведками по берегам р. Ушны (Гусек, Чебашихинское, Юромка), но они не раскапывались. Располагаются селища обычно на высоком плато коренного берега небольших рек, в пойме которых имеются заливные луга. Шурфовки их выявляют незначительный культурный слой, представленный почти исключительно лепной керамикой. Площадь селищ 1,5–2 га. Упоминавшиеся выше селища в черте г. Мурома (на кремлевском холме и Николо-Набережное) лишь частично затронуты раскопками. Слой Николо-Набережного селища характеризуется лепной керамикой, находками костяных пряслиц, наконечников стрел, кочедыков, большим количеством костей домашних животных и зерен проса. Поселение датируется VIII–IX (или VIII–X) вв.