Изучались остатки каменной стены, защищавшей, по мнению финляндских исследователей и А.Н. Кирпичникова, поселение по всему периметру. Сложена стена было насухо из крупных валунов. Камни клались непосредственно на древнюю поверхность по краям городищенского холма. Ширина стены около 4–4,5 м, высота ее около 2 м. По верху в древности была устроена деревянная надстройка, о чем свидетельствуют камеры на восточном участке оборонительной стены. С.И. Кочкуркина полагает, что Тиверское городище с юга было защищено валом с внутренней каменной кладкой, а с остальных сторон — каменной стеной (Кочкуркина С.И., 1981, с. 50). Мысль о наличии в Тиверске вала, сложенного из больших камней без связующего раствора и засыпанного землей, была высказана П.А. Раппопортом (Раппопорт П.А., 1961, с. 119).
Остатками жилищ являются фундаменты, сложенные из мелких, плотно пригнанных камней, скрепленных глиной. Сами дома, очевидно, были бревенчатыми. Их размеры от 5×3,8 до 6×5 м. Отапливались они очагами. Это были круглой или овальной формы углубления с каменными венцами, промазанными глиной. Наряду с очагами, вероятно, имелись и печи-каменки, но они настолько плохо сохранились, что говорить об их реконструкции не представляется возможным.
Интересные материалы получены при изучении городища Паасо (табл. VI, 5), расположенного между г. Сортавала и пос. Хелюля на горе Паасонвуори при впадении р. Хелюлянийоки в оз. Лийколанъярви. Высота городища над окружающей местностью достигает 65 м. Для городища была использована скалистая вершина горы. Площадка городища имеет размеры около 140×90 м и с северо-восточной и северо-западной сторон ограничена крутыми обрывами. Южный склон пологий, где и находился въезд на поселение.
Раскопки памятника производились С.И. Кочкуркиной в 1978 и 1979 гг. (Кочкуркина С.И., 1981, с. 75–87). До возникновения городища здесь существовало открытое поселение, культурный слой которого полностью разрушен более поздним строительством. При раскопках обнаружены немногочисленные вещевые находки X–XI вв. (равноплечная фибула, калачевидное кресало, сердоликовая восьмигранная бусина, бусина-«флакончик» и др.) и фрагменты лепной керамики. Сохранившиеся культурные напластования относятся к укрепленному поселению и датируются XII–XV вв.
Южная и юго-восточная стороны городища защищены двумя валами, один из которых длиной 38,5 м, второй — 23,5 м. Максимальная высота вала 1,6 м. Сложены они из колотых камней, засыпанных черным пылевидным культурным слоем. В валу имелся проем от ворот для въезда на городище.
От жилых построек до нас дошли остатки каменных фундаментов высотой 0,1–0,3 м. Жилища принадлежали к тому же типу, что и тиверские. Размеры их довольно большие — от 5×5 до 8×6 м. Постройки стояли скученно. Отопительные сооружения — печи или очаги — располагались, как правило, в срединной части жилища. В одном случае печь находилась в углу постройки. Очаги — овальные углубления, заполненные обожженными обломками камней и интенсивным углистым слоем и ограниченные вендом из камней. Печи-каменки строились из камней в два-четыре яруса. Раскопками зафиксированы очаги вне каменных фундаментов жилых построек, что дает основание говорить о наличии на городище домов без фундаментов.
Собранный на городище вещевой материал типичен для корельской культуры XII–XIV вв. Это овально-выпуклые фибулы, ажурные цепедержатели, орнаментированные рукоятки ножей и т. д.
Жилые постройки с каменными фундаментами известны также по раскопкам городища Лопотти у Куркийоки, которые производились Я. Аппельгреном в конце XIX в. и в 1971 г. продолжены С.И. Кочкуркиной (Кочкуркина С.И., 1975, с. 169–172). Очаги располагались либо в центре жилища, либо у входа (справа в углу), что можно считать характерным для домостроительства корелы.
При раскопках средневекового города Корелы открыты дома иного типа. В слоях XIV в. здесь зафиксированы срубные жилища с печами, помещенными в одном из углов. Срубы ставились на деревянные платформы. Жилища имели стороны 3,5–5 м. Полы их были деревянными, печи — глиняными (Кирпичников А.Н., 1979, с. 59–62). В домостроительстве этого города ощущается новгородское влияние. Более того, имеются основания полагать, что в состав населения Корелы входили новгородцы. Под 1310 г. русская летопись сообщает о походе новгородцев к р. Вуоксе, которые «и срубиша городъ на порозе новъ, ветхыи сметавше» (Новгородская летопись, 1950, с. 92, 93). Корела действительно находилась около порогов, которые показаны на генеральном плане Кексгольма 1798 г. (Кирпичников А.Н., 1979, с. 56).
Материалы раскопок поселений корелы и вещевые находки в их могильниках позволяют говорить о занятии населения охотой, рыболовством, а также земледелием.
Орудия обработки почвы в памятниках корелы пока представлены лишь мотыгами (табл. XII, 13). Нередкой находкой как на поселениях, так и в могильниках являются железные серпы и косы-горбуши (табл. XIII, 19) древнерусского облика. Несомненно, что эти орудия сельскохозяйственного труда новгородского происхождения. Не исключено, что по новгородским образцам часть орудий изготовлена местными ремесленниками.
Полученные в результате раскопок корельских памятников материалы позволяют говорить о развитии здесь собственного железоделательного производства, базирующегося на местных источниках сырья. На городищах корелы производились разнообразные кузнечные изделия. По набору технологических приемов и операций корельские кузнецы находились на одном уровне с новгородскими. При раскопках Тиверска и городища Паасо найдены зубила, молотки, пробойники. Многочисленную группу находок в памятниках корелы составляют кузнечные изделия для повседневных нужд. Среди них ножи, ножницы, шилья, ключи, замки, дверные пробои, кресала (табл. XII, 7, 10), светцы, гвозди, скобы и др. Местными ремесленниками, очевидно, производилась какая-то часть оружия, предметов конского снаряжения и поясных наборов. Предметы вооружения в памятниках корелы представлены наконечниками копий, дротиков и стрел (табл. XI, 1-11, 13, 16, 17, 20–22), а также мечами; снаряжение всадника и коня — стременами, шпорами и удилами (табл. XI, 14, 18, 19).
Кроме многочисленных украшений, о бронзолитейном ремесле корелы свидетельствуют находки тиглей, льячек и литейных формочек. Металлографические анализы предметов украшения показывают, что для их изготовления использовались сплавы, аналогичные новгородским. Некоторые корельские украшения самобытны, но в их формировании заметно ощущается существенное воздействие древнерусского ремесла и искусства.
В памятниках корелы широко представлены орудия обработки дерева. Найдены топоры (табл. XII, 14, 18), долота, стамески, сверла, молотки, молоток-гвоздодер и др.
О ткачестве свидетельствуют находки пряслиц, среди которых есть и шиферные, привозные. Как уже говорилось, важную роль в хозяйстве корелы играли охота, рыболовство, а также скотоводство. Остеологический материал поселений представлен костями коровы, овцы и свиньи. Свидетельством рыболовства являются находки железных крючков и каменных грузил от сетей.
До XI в. включительно в земле корелы преобладала лепная глиняная посуда. К сожалению, представлена она весьма фрагментарно, что не дает возможности охарактеризовать эту керамику обстоятельно. Превалировали, по-видимому, сосуды, близкие к баночным. С XII в. у корелы распространяется керамика, изготовленная на гончарном круге. Эта керамика явно новгородского происхождения. По всем характеристикам корельские горшки близки древнерусским. Керамическое производство, судя по петрографическому исследованию глиняной посуды из Тиверска, было налажено в местной среде.
Вопрос о происхождении племени корела остается дискуссионным. В конце XIX в. и в первой половине XX в. в финляндской литературе господствовала точка зрения о сравнительно позднем появлении корелы в северо-западном Приладожье. Согласно представлениям А. Хакмана, предки финских и корельского племен расселялись из Эстонии. Сначала были освоены юго-западные области Финляндии, а потом небольшими группами расселение шло в восточном и северном направлениях. Образование племен происходило уже на территориях, которые они занимали в историческое время. В частности, корела сформировалась в XII–XIII вв. в северо-западном Приладожье за счет переселенцев из Финляндии. Потомки племен каменного века, по мнению этого исследователя, не принимали участия в этногенезе корелы и финнов (Hackman A., 1905).
