И всячески отец Агила её поощрял. Он тоже был верховным жрецом. Титул после смерти перешел к Агилу. Уже седой он был, но сохранил скупость и жадность, не бросался деньгами зря, даже теперь, когда их было особенно много. Его казна, то есть золото храма Архиса, была заполнена до верху, различные рубины, мечи с золотыми рукоятями, украшенными камнями, различные книги, украшенные драгоценностями, кольца, чаши, кубки… и многое другое хранилось там. И когда Агил навещал этот зал, глубоко под землёй, душа его трепетала пред таким богатством. Он наслаждался им…

До сих пор ничто так не греет его душу, и золото в его сердце может потеснить разве что склонность к садизму… Страдания также доставляли ему удовольствие, но не в такой мере.

Его светлость прошел мимо лавок с пряностями. Когда он проходил мимо, то уловил чудесные ароматы. Рот наполнился желанием. Но некогда было отрываться. Тем более, что он сможет насладится каким-нибудь блюдом там, куда направляется…

* * *

Это был один из тех больших домов на дворцовой площади, перед бастионом. Он стоял напротив бастиона, рядом возвышался ещё один такой же крупный. Двери их был в полтора раза выше человека. Толстые из дерева, обитого металлическими полосками, с шипами через равное расстояние.

Агил толкнул дверь, проложив массу усилия. Кое-как он вошел в зал. Здесь было тихо. Только один слуга стоял справа от дверей в следующую комнату. Это была передняя, как короткий широкий коридор, по углам которого стояли огромные горшки с растениями из леса, за хребтом… На стенах висели чисто красные полотна, как украшения, внизу их черные по две черные полосы.

Агил прошел мимо прислужника, небольшого роста, одетого как горожанин в тогу, с мечом на поясе. Он поднимал подбородок и выглядел как величественная неподвижная статуя.

Жрец прошел мимо, не обращая на него внимания, по проходу, уже чем передняя и одернув шелковые занавески, висевшие вместо двери, в несколько рядов, он очутился там, где и должна была быть встреча. Большой зал в два этажа, вверху был деревянный потолок, поддерживаемый балками, стены также были оббиты красными полотнами, только намного длиннее.

На полу же расположились ковры и низкие лежаки, на которых лежали разные гости, также одетые в тоги, один Агил был одет как средний горожанин, в уличной одежде. Он снял шубу и кинул её возле входа. Здесь не было мебели, кроме лежаков и низких столиков, на которых были горшки поменьше с красивыми цветами, разных оттенков, чаши с фруктами, графины с винами и экзотическими напитками.

Возле них сидели или лежали люди. Много девушек, мужчин, где-то были пустые места, на которых гостей развлекали танцовщицы и жонглёры, факельщики. Это было пиршество…

Где-то ближе к дальней стене, где кое-где попадались двери, ведущие в другие комнаты, было особое место, ковер побольше, кресло, на котором сидел хозяин. Это был Ерузе.

Агил прошел по краю зала, не потревожив никого своим появлением. Но несколько взглядов были кинуты в его адрес. Но никто не удивился, увидев в таком месте, в такое время, верховного жреца Архиса. Его светлость подошел к самому креслу, где по обе его стороны стояли рослые слуги, оба были одеты в всеобщем духе. Слева держал чашу с фруктами, справа — графин с вином. Ерузе держал золотую чашу, с рубинами, полную вина и попивал из неё, пока смотрел на танцы.

— Приветствую тебя, Ерузе. — громко сказал его светлость. И радушно улыбнулся.

Хозяин повернулся к жрецу. Это был высокий, тонкий, не мускулистый, даже хилый, худосочный горожанин. Житель центральных кварталов Варгеса. Ерузе имел длинные черные волосы, которые спускались до плеч. Сам был не плечист, но быстр и ловок. Всегда был сдержан, но иногда и давал волю эмоциям, мог разгорячится… он был самым обычным богачом, каких в Варгесе достаточно.

Ладонь его была меньше, чем у обычного горожанина, размер ноги также был необычно меньше, чем должно быть при его росте. Походка его был такой же расслабленной везде, он шел так, словно идет по своим владениям, даже в бастионе. Заострённый нос, невыраженные скулы, обычные губы, развитый лоб. У него были яркие зелёные глаза, и необычный разрез. Когда его лицо было расслабленно создавалось ощущение, что он грустит, или находится в глубокой печали.

Этот разрез глаз передался ему от отца по наследству…

— Рад тебя видеть! — воскликнул Ерузе, своим певучим приятным голосом и улыбнулся… он распростер руки, встал и пошел на встречу Агилу. Они обнялись, как старые друзья.

Ерузе тут же повел жреца в одну из дверей, они отворили её. прошли в узкий коридор и закрыли за собой. Весь шум музыки и свет был для них теперь недоступен. Агил почувствовал себя легче. Они прошли по проходу, застеленному ковром, на стенах все также были красные полотна с черными полосками. Через каждый десять шагов на стене висел факел. Освещение было тусклым. Но Агил привык к такому, он много времени провел под бастионом, проникая в самые темные тайны Варгесцкого двора.

В конце коридора была узкая дверь. Ерузе открыл её и пошел первый по каменным ступенькам вниз, ступеньки были покрыты трещинами и пылью. Эта часть дома была намного старше.

Двое прошли вниз, где была круглая комната, десять шагов диаметром. Плинтус был из камня и выступал большой ступенькой, такая же была и в углу между стенами и потолком, который был из больших каменных плит, которые поддерживались неизвестно чем…

На кирпичном полу был нарисовано кольцо кровью, почти во всю комнату. Здесь уже было три человека. Все в робах, с натянутыми капюшонами. Это были темно-синие робы, с золотыми рисунками, которые шли полосками на рукавах и у ног. Каждый был подпоясан также позолоченной бечевкой.

Их лица были скрыты. Все трое держали в руках чаши, в которых была абсолютно черная жидкость. Они стояли треугольником. Ерузе остался у двери и принял величественный вид. Агил встал в центр, ровно, поднял подбородок и стал говорить что-то, на другом языке, где было больше твердых, резких звуков. По мере того, как он говорил, он поднимал руки, и опускал их, указывал на какого-то из троих незнакомцев в робах.

Культовая церемония была начата. Все трое немного наклонили чаши, так искусно, чтобы струи жидкости были тонкими, они попадали прямо в еле заметные углубления. И далее черная вода текла в центр комнаты. Агил снял обувь. Через минуту он уже стоял в черной луже. Ерузе поднялся по ступеням. Агил продолжал произносить то, что обычным обывателям недоступно. Он ускорял темп.

Через минуту вбежал Ерузе с факелом в руках. Агил поднял руки вверх и замолчал. Он закрыл глаза. Ерузе кинул факел ему в ноги. Черная жидкость загорелась!

Трое в капюшонах отошли, можно сказать, отпрыгнули от огня. Агил не горел, словно языки пламени струились в воздухе абсолютно не задевая его, словно его там не было. Он вышел из огня, ни объятый им. И произнес несколько последних слов… Глаза его стали ярче и даже начали издавать свечение. Он повернулся в сторону, противоположную входу. Там стена начала рушится и все увидели проход, который образовался после того, как упала целая куча кирпичей и поднялось облако пыли, заполнившее всю комнату. Квадратный каменный коридор. Он уходил в тьму…

Агил пошел прямо в этот проход. Через несколько шагов тьма заглотила его. Все оставшиеся в комнате стал ждать…

* * *

В гроте тихо капала вода со скального потолка. Это была плоская полость в скале. Кирпичный проход резко входил в это помещение. Вместо пола был неглубокий пруд, где воды было по колено.

Света здесь абсолютно не было. У стен пещеры были каменные шпили, небольших размеров. Послышались шаги. Вошел Агил. Он посмотрел на воду так, словно видел её. Через несколько минут в комнату вошел Ерузе с факелом в руках.

Мелкий грот озарился светом. До другой стороны пещеры меньше десятка шагов. Пещера оказалось мелкой. Агил подошел к пруду и зашёл в воду по щиколотку. В воде показалось движение. Агил вытянул руку и сделал движение пальцами, будто он кукловод.