Может, где-то в глубине души майору и хотелось подгадить мечтателю Усову планы, но, увы и ах, работать реально было не с чем, и Литвинову пришлось смириться с тем, что кому-то ночью будет хорошо, но точно не ему.

Едва получив разрешение уйти, выраженное сухим кивком майора, Усов засуетился вокруг чародейки, открыто поощрявшей его поведение.

"Видать, и у самой зудит", – подумал Литвинов и отвел от нее взгляд.

– Подкинуть тебя домой? – любезно справился Усов.

– Нет, – буркнул Литвинов, сделав вид, что не заметил взгляда Вельмы и вообще вдруг озаботился своей кобурой с любимым Макаром.

Докапываться, почему нет, Усов не стал, впрочем, как и чародейка, сделавшая свои выводы, и вместе они такие счастливые типа и вдохновленные предстоявшем трахом направились к выходу.

"Олег!" – Литвинов вскинул взгляд на остановившуюся в дверях Вельму. – "Ты мне, кстати, должен еще одно извинение", – мысленно добавила она, коварно сверкнув глазами.

После того, как закрылась дверь кабинета, майор еще с минуты две, наверное, просидел с видом глубокой задумчивости и, только когда сигарета обожгла ему пальцы, он пришел в себя.

Сходив в автомат за кофе, Литвинов сделал несколько глотков и, подкурив новую сигарету, улегся на диван, на котором так любила тусоваться Вельма.

Ловко она так его подловила, решив воспользоваться поцелуем, который сама и организовала, чтобы легче было влезть ему в голову!

"Ладно! Извинюсь!" – недолго думая, решил Литвинов.

Вик занял ему две тысячи, четыре сотни из которых ушли на сладости и сигареты. Букет ромашек Литвинову по-дружески организовали бесплатно, так что майор до ожидаемой со дня на день зарплаты, мог позволить себе купить чародейке какую-нибудь мелочь типа мягкой игрушки.

И нет, не потому, что его вдруг накрыло чувство вины, что он не устоял перед ее губами, а просто чтобы уже окончательно поставить точку в той истории, а также чтобы спокойно продолжить заниматься не менее важными делами. Например, устранением Карташова. И под устранением Литвинов имел в виду именно устранение. Смерть, короче.

И никакие флешки, которыми в свое время была озабочена Вельма, никакие взорванные госпитали, никакое подполье, никакие мотивы, связи и прочее значения не имели. Карташов был угрозой для чародейки и для всех тех, кто был ей дорог, поэтому задача для Литвинова была предельно простой: уничтожить.

Как? Вопрос был хорошим, ответ на который Литвинов в компании винтовки с полной пулями-красавицами с жидкими чарами а-ля от Вика обоймой, безуспешно искал в течении не одной ночи, проведенной на ледяном чердаке высотки, расположенной через один дом от того, в котором жил Карташов, ни разу даже, сука, не появившийся в окне.

Покушение на генерала подняло много шумихи: СМИ наперебой сыпали известиями о его мучительной кончине от рук чародеев, но МВД быстро взяло ситуацию под контроль, оперативно изъяв все видео, включая любительское. На местные каналы было оказано нужное давление и уже на следующее утро ведущие новостей со стеклянными глазами и наигранным ужасом в голосах грамотно вещали о вопиющей выходке чародеев-радикалов, жертвами которой стало несколько приближенных к генералу служащих, а те его подчиненные, что лишь пострадали, охотно рассказывали о мужестве генерала, бесстрашно спасавшего других, в то время как он сам был ранен.

Примечательно, что ни одна скотобаза в погонах, включая отдел внутренних расследований, в котором работало больше всего любителей теорий заговоров, не провела параллель с тем, что подобное чародейское облако, которое самым подлым образом атаковало генерала поздним вечером, ранее уже шалило в городе и почти отправило на тот свет одного оперативника, причем, чародея, а точнее – чародейку.

И вот на этом самом месте, в смысле, загадочном чародейском облаке и начиналось то, что активно взрывало мозг Литвинова, наличие которого очень многие ошибочно ставили под сомнение, считая майора грубым и тупым дуболомом.

– Облако… – пробормотал Литвинов, пуская дым в потолок.

Чародейское облако, поглотившее в тот вечер дом генерала, было не чем иным, как мороком. Доказать это майор не мог, но чутье, опираясь на единственные кадры происходившего в тот вечер, которые успели показать СМИ, подсказывало, что он не ошибался.

Вик, единственный, с кем Литвинов в то время мог консультироваться по этому вопросу, не мог подтвердить, что это был морок, хотя так же, как и Литвинов, видел тот экстренный выпуск новостей. Он говорил, что чар было много и по одному внешнему виду определить их, как правило, было невозможно.

Тем не менее, Литвинов стоял на своем и всячески подбивал старого чародея обсудить этот момент с неразговарившей тогда с майором Вельмой, загадочным образом связанной с мороком, часть которого мало того, что осталась в ней, так еще и весьма активно отреагировала на происходившее в тот вечер, ползая под кожей на ее руке и будто желая поздороваться со старшим братом.

Этот факт, который Литвинов видел собственными глазами, очень даже намекал на то, что тот морок, в захват которого в свое время попала чародейка, и тот морок, который атаковал Карташова, был делом рук одного и того же лица, и при любых других обстоятельствах Литвинов бы уперся в стену, ломая голову над тем, кем же было то самое лицо, которое, очевидно, было чародеем, но… Но! Литвинов не безосновательно считал, что никакого покушения на Карташова не было, что на самом деле генерал сам и выпустил тот морок (возможно, даже случайно в порыве гнева), и что тот морок, который чуть не убил Вельму (к слову, сразу после того, как она убила типа любимицу генерала Октавию), также был выпущен им.

Генералу и чародею по совместительству не составило бы труда организовать сброс вызова на их отдел, как в свое время поступил Лавлинский, сбросивший на них дело Самойловой.

Доказать эту теорию Литвинов также не мог, но в принципе он и не хотел что-либо доказывать, он просто хотел, чтобы Карташов сдох, причем, желательно от рук майора. И ног тоже, ибо Литвинов по собственному опыту знал, что лежачих били.

Еще одним очень важным моментом оставался конверт, подброшенный Вельме. Исходя из слов чародейки о том, что Литвинова при помощи чар буквально доставили к ее семье, а также то, что одна фотография из конверта, на которой изначально была только церковь, появилась у Вельмы уже с Литвиновым на ней, указывало на то, что тот, кто подбросил конверт и поспособствовал находкам майора, был одним лицом, то есть чародеем, который по неведомым майору причинам очень хотел, чтобы Вельма узнала правду о своем прошлом.

Чародейка не спеша прошлась по комнате. У Антона она была всего один раз, и его двухкомнатная квартира в новеньком доме оставила у нее приятное впечатление. Сейчас же ее обстановка совершенно не интересовала Геру и, скользнув взглядом по направлению спальни, она повернулась к Антону.

У нее было много разных мужчин и много разных женщин, и каждый первый раз, особенно, когда желание зашкаливало, был по-своему волнительным, ведь ожидания так часто не совпадали с реальностью.

Аура Антона трепыхала, как флаг на ветру, и тепло его тела чародейка ощущала даже на расстоянии. Это возбуждало Геру, но особых сексуальных подвигов от старшего лейтенанта она не ждала. Не потому, что она считала, что доставить удовольствие могли только мужчины постарше, которые, как правило, ее и привлекали, или же женщины, которые не понаслышке знали обо всех тонкостях эрогенных зон и стимулирующих оргазм прикосновений, а потому, что это просто было видно невооруженным взглядом.

По этой причине Гера и не торопилась, подбирая наиболее грамотный подход к получению оргазма. Иначе было никак, ведь она любила идти до конца, и оставлять желания неудовлетворенными было совершенно не в ее стиле.

Чародейка сняла плащ и положила его на черный кожаный диван, стоявший позади нее. Антон в неком подобии транса повторил за ней и снял курточку. Правда, бросил он ее прямо на пол, но не суть.