Перед уходом я наклоняюсь и целую ее в последний раз, бормоча: — Спи. Тебе не нужно ничего делать до обеда, так что просто поспи еще немного.

Она кивает и позволяет своим векам сомкнуться, но ее мысли уже заняты тем, что ей нужно сегодня сделать, и я сомневаюсь, что ей удастся поспать. Я отправляю сообщение Гейбу, чтобы он оставил ее в покое, пока она не выйдет, и он ругает меня в ответ.

Я не могу удержаться, но чувствую себя еще более самодовольным от этого.

Норт встречает меня у входной двери, оглядывая меня, его ноздри раздуваются. Он ничего не говорит, пока мы не выходим из дома и не направляемся к его офису в соседнем здании.

— Ты пахнешь как она.

Я смотрю ему прямо в глаза и ухмыляюсь. — Хорошо.

Он ощетинивается, и я понимаю, что это не имеет никакого отношения к чистоте, приличиям или ревности по поводу моей ночи с нашей маленькой Привязанной. Он не хочет, чтобы кто-то еще улавливал ее самые интимные запахи, потому что он собственнический ублюдок по отношению к ней. Норт всегда был таким, и хотя он совершенно не против делить ее с остальными ее Связными, мысль о том, что кто-то еще может почувствовать ее запах на мне?

Неприемлемо.

Я уже в курсе этого. Он предполагает, что я подпущу любого достаточно близко к себе, чтобы почувствовать ее запах. Я уже знаю, как выглядит мой график, и если я напущу на лицо достаточно злобное выражение, все будут держаться от меня подальше. Я буду нежиться в ней весь день, и, возможно, это поможет мне продержаться до тех пор, пока она не вернется в мою постель, не намочит мои простыни и не кончит для меня как хорошая девочка.

Когда мы приходим в офис и к нам подходит один из офисных работников, Норт встает передо мной, как буфер. Я фыркаю на него, получая удовольствие от того, что наблюдаю, как он устраивает маленький мелкий припадок из-за этого. От меня не ускользает тот факт, что Оли не видит эту его сторону половину времени, и я серьезно подумываю о том, чтобы послать ей изображение этого, но когда я проверяю ее, то обнаруживаю, что она действительно заснула. Я не буду будить ее ради этого.

Оставлю это на потом.

Когда работник, наконец, уходит, Норт огрызается: — Я рад, что тебе это нравится.

Я пожимаю плечами. — Здесь было слишком тихо. Мне нужно что-то, чтобы развлечься.

— Ну, иди, построй что-нибудь с Гейбом. Положите несколько ковров. В ванной Олеандр нужно сорвать плитку, это займет тебя.

Плитка. Он придирается к цветам плитки. Это сведет нас всех с ума. Я провожу своей карточкой после того, как он закончит со своей, чтобы мы оба вошли в лифт и направились в его офис. Охрана здесь лучшая, которую можно купить на деньги. Помимо офисов Норта, в подвале также есть комната паники в бомбоубежище с бетонными стенами толщиной шесть футов со всех сторон. Она может выдержать взрыв Ансера.

Мы знаем. Мы это проверяли.

Норт ждет, пока за нами закроется лифт, прежде чем начать свой обычный отчет, начиная с группы Привязанных. — Бэссинджер уже на пути сюда. Сегодня утром он отправился на пробежку и уже вызвался помочь Гейбу с жильем в третьем квартале. Очевидно, потому что Олеандр тоже будет там, но это хороший знак.

Я киваю, а затем начинаю говорить на свою наименее любимую тему. — Нокс все еще здесь? Тебе нужно, чтобы я вмешался, или мы просто… продолжим позволять ему закручиваться?

Глаза Норта метнулись ко мне. Я его самый большой и единственный союзник, когда дело касается его брата и всех его проблем. Наша дружба началась в тот день, когда Норт привел Нокса домой, и благодаря этому я знаю о братьях практически все. Все извращенные, поганые вещи.

И пока это не вредит моей Привязанной, я буду продолжать помогать справляться с ситуацией.

— Он вернулся к выпивке и тренировкам. Зачистка лагеря пошла ему на пользу. Нам нужно будет отправить его еще на несколько миссий с тобой, чтобы поддерживать его уровень. Я расцениваю его выход из дома прошлой ночью как хороший знак. Он все лучше распознает свои триггеры и уходит до того, как это станет проблемой. Просто… предоставь его пока мне.

— Если он снова пойдет за ней…

Норт прерывает меня, вероятно, потому что тоже не хочет об этом думать. — Он не будет. Я поговорил с ним.

Я медленно качаю головой, когда двери снова открываются перед нами, и мы видим Нокса, отключившегося на маленькой кушетке в углу кабинета Норта. Одна из его теней лежит у него на груди, еще две лежат на полу перед ним, но они не шевелятся, пока мы направляемся к столу Норта. Однако они наблюдают за нами, навязчиво. Ждут момента, когда мы осмелимся подойти к их спящему хозяину.

Момента, когда кто-нибудь осмелится.

— Мы также привезли с собой психолога? Ты нашел парня, которого посещала Сейдж?

Норт кривится и запускает свой компьютер, подключает ноутбук и настраивает все четыре экрана на столе. — Я нашел его, и он уже покинул страну. Его семья решила остаться в Сингапуре на длительный срок, не то чтобы я их винил.

Лифт снова звякает, и Бэссинджер выходит, его щеки все еще розовые от бега, а руки засунуты в карманы, когда он подходит и опускается в кресло рядом со мной.

Норт на секунду игнорирует нас обоих из-за своих электронных писем, хмурится и что-то яростно бормочет себе под нос, и я пользуюсь моментом, чтобы осмотреть Бэссинджера. Его нога подпрыгивает под столом — признак волнения, которое он изо всех сил пытается скрыть.

Я настраиваюсь на дружелюбный тон, что не всегда ему нравится, и спрашиваю: — Как дела? Бег, похоже, не помог.

Он смотрит на меня секунду, а потом говорит: — Мне все еще трудно говорить с вами, ребята, об этом. Я не привык… к такого рода динамике группы Связных. Это иногда путает мою голову.

Норт кивает из-за стола, но ничего не добавляет, поэтому пытаюсь я. — Это способ, которым мы обеспечиваем безопасность Оли. Даже когда нам это не нравится, мы говорим о дерьме и мы честны. Если с ней что-то случится из-за того, что мы ведем себя друг с другом как придурки, мы будем винить только себя.

Его челюсть немного сжимается, но он кивает. — Я просто все еще… удивлен, что мой отец мог быть причастен к убийству детей, но, возможно, это просто моя наивность. Это не дает мне покоя, но я с этим справляюсь. Это не будет проблемой.

Правда.

Твердая правда, и я буду уважать такую честность в любой день недели.

Брови Норта чуть приподнялись при этом признании, но он снова кивнул, сделав паузу, прежде чем пробормотать: — Трудно видеть, как люди пересекают границы, которые, как мы полагаем, было бы непостижимо даже подумать пересечь, особенно те, кого, как нам кажется, мы так хорошо знаем. Не будь слишком строг к себе.

Это похоже на прогресс.

Так и должно быть, верно?

* * *

Час спустя мы с Бэссинджером вместе вошли в лифт, готовые вернуться в офис Совета, чтобы закончить работу после рейда и ликвидации лагеря Сопротивления, который мы уничтожили. Мы уже получили приток информации благодаря болтовне в последствии, и Бэссинджер сыграл ключевую роль в ее восстановлении. Всегда есть шанс, что он шпион из глубокой ячейки, посланный к нам, чтобы пожертвовать собственной семьей, лишь бы добраться до Оли и уничтожить всех нас, но я начинаю верить этому парню.

Есть что-то в его беззаветной преданности ей в ущерб всему остальному в его жизни, что очень убедительно для всех, кроме Нокса, но он не очень известен тем, что рассуждает здраво обо всем, что связано со Связью.

Бэссинджер на мгновение замолкает, пока двери лифта закрываются, но как только он начинает двигаться, он прочищает горло, его голос звучит достаточно ровно. — Я не хочу видеть свою сестру. Знаю, что ты, вероятно, попытаешься убедить меня, и я понимаю, это имеет смысл, чтобы я был там, чтобы заставить ее говорить и думать о дерьме, но… это моя линия. Если это не касается безопасности Оли, я не буду этого делать.

Я смотрю на него и пожимаю плечами. — Возможно, до этого дойдет. Я поговорю с ней и посмотрю, что можно достать, но если мне понадобится помощь с этим…